Расколотая корона - Виктория Холт

Филипп достиг своей цели. Он доказал Ричарду, что отец его не примет, решил лишить его наследства и поставить на его место Иоанна.

Когда конференция закончилась, Генриху пришлось пережить унижение, видя, как его сын уезжает бок о бок с королем Франции в самой дружеской манере.

Глава XIX

СМЕРТЬ ОРЛА

Наступило Рождество. Генрих все еще был во Франции и провел его в Сомюре. Он чувствовал себя очень больным и старым и страдал от постоянной боли. Он знал, что Ричард и Филипп вместе. Было предложено несколько встреч, но он смог сослаться на болезнь, и на то были веские причины. Большим утешением для него были старый друг и оруженосец юного Генриха, Уильям Маршал, и его собственный бастард Джеффри, который проявлял к нему больше искренней любви, чем любой из его законных сыновей.

— Я не могу понять, — сказал он Уильяму, — почему мои сыновья ополчились против меня. Подумать только, добрый Маршал, Ричард с моим врагом.

— Это потому, что он ваш старший сын, милорд, — ответил Уильям, который всегда был правдив, — и он верит, что вы пытаетесь лишить его наследства.

— Я сам решу, кому отдать корону, — упрямо ответил Генрих. — Аквитания всегда предназначалась Ричарду.

Зима прошла, и ему стало немного лучше. В июне Филипп предложил новые переговоры, и два короля встретились в Ла-Ферте-Бернар. С Филиппом прибыл и Ричард — они были неразлучны. А поскольку Филипп собирался настаивать на признании Ричарда наследником английского и нормандского престолов, он привез с собой нескольких священнослужителей, чтобы, если Генриха удастся принудить к клятве, нашлось кому ее засвидетельствовать.

— Мы хотим мира, — сказал Филипп. — Мы погрязли в мелких дрязгах, когда к нам взывает Святой Город. Давай заключим мир, брат. Ты знаешь мои условия: брак Ричарда с Алисой и твое признание его наследником твоих владений по праву старшего из ныне живущих сыновей. Ричард поклялся вскоре отправиться в Святую Землю. Твой сын Иоанн должен принять крест и сопровождать его.

Генрих сощурился. Иоанн сопровождает Ричарда! Он знал, что это значит. Они не доверяли ни ему, ни Иоанну и хотели знать, где Иоанн и что он делает. Если он будет в крестовом походе, то не сможет захватить английскую корону после смерти отца.

— Нет, — прогремел Генрих. — Я не соглашусь. Я дам согласие на брак Алисы с Иоанном.

Он посмотрел на одного из кардиналов, которого подкупил, чтобы тот выступил на его стороне. Он вкрался в доверие к этому человеку, объяснив, что, пока король Франции враждебен к нему, он не может отправиться в предполагаемый крестовый поход. Не смеет. Если его правота в этом споре будет доказана, если король Франции примет его условия, то промедления больше не будет.

Кардинал соблазнился богатыми дарами короля Англии и теперь заявил, что Филипп должен принять условия Генриха. Какая разница, выйдет ли принцесса Алиса за принца Иоанна, а не за принца Ричарда, особенно если ясно, что Генрих сделает своим наследником Иоанна?

Филипп пришел в ярость.

— Как ты смеешь являться сюда, — вскричал он, — пропахнув королевским золотом! Думаешь, я не чую этого запаха? Нет, я не приму условий короля Англии. Это он, по чести, должен принять мои. И вот что я тебе скажу: если он не согласится на брак моей сестры с принцем Ричардом и не прикажет своим рыцарям и людям Церкви принести присягу Ричарду, то мира между нами не будет. — Он повернулся к Генриху. — Ты поклянешься?

Кровь бросилась Генриху в глаза. Он с силой ударил одним кулаком в ладонь другой.

— Нет, — вскричал он. — Никогда. Никогда.

Переговоры закончились, и снова зашли в тупик.

***

Генрих всегда любил город Ле-Ман. Возможно, он значил для него больше, чем любое из его континентальных владений. Там был похоронен его отец, и, вернувшись, он сразу же пошел к его гробнице помолиться.

Как же он стар и устал, как болен и измучен этой битвой. Он думал об отце, который был таким веселым и красивым и так яростно ссорился с его матерью. Он помнил эти ссоры, презрение матери к отцу и его неприязнь к ней. Конечно, она была властной женщиной, а отец — беспутным и падким до удовольствий; его собственные сыновья Генрих и Джеффри пошли в деда.

Жоффруа Красивый — так звали человека, что лежал теперь в этой гробнице. Он происходил от диких графов Анжуйских, тех, что, по слухам, пошли от самого Дьявола. Если правдива история о его прародительнице, которая, представ перед мессой, обернулась в церкви своим истинным обличьем, то все они произошли от ведьмы, и дьявол вполне мог быть в каждом из них. Разве не он соблазнил невесту своего сына, когда та была еще ребенком? Каких только дел он не творил, когда гнев застилал ему глаза? Скольких людей он убил? Да, Дьявол был в нем; но чего еще ждать, если с одной стороны в тебе сатанинская кровь, а с другой — властная мать, внучка Завоевателя?

Мать трудилась ради его успеха. Она любила его на свой властный манер. Отец любил его иначе, нежнее. Жоффруа Красивый, любовник многих женщин! Говорили, что и Алиенора недолго делила с ним ложе. Генрих криво усмехнулся. От Алиеноры можно было ожидать чего угодно. Потому-то он все эти годы и держал ее в заточении.

Он пожал плечами. Она заслужила свою участь. Он не станет ее жалеть.

Он приехал в этот город, чтобы побыть в тишине, подумать об отце и сказать себе, что всех правителей терзают тревоги. Корона не приносит покоя. Почему же тогда люди так страстно к ней стремятся, что готовы променять на нее свою жизнь — и жизни других? Ради славы. И к чему они приходят в итоге? К могиле.

Он поднялся с колен, и когда направился в свои покои, прибыл гонец с вестью, что Филипп выступил в поход. Ричард был с ним, и они находились всего в нескольких милях от Ле-Мана.

***

С высоты крепостных стен он видел раскинувшийся внизу лагерь. Филипп и Ричард были вместе, в одном шатре.

«Что я сделал, — спрашивал он себя, — что мои сыновья подняли на меня оружие?»

У меня есть один добрый сын — Джеффри, мой бастард