Небо красно поутру - Пол Линч

когда вновь появился Даффи с возницами, подгонявшими лошадей, везших десятки бочонков черного рудокопного пороха, а на задке, болтая ногами, сидела четверка шлюх с раскрашенными лицами.

Мужики заулюлюкали при виде их и в тот вечер выстроились наглыми очередями. На всех женщин не хватало, да и все равно лишь половина мужчин выказала интерес, и Койл смотрел от костровища, как некоторые стояли в той очереди, театрально держась за яйца, а вот Резчик, видели, входил в палатку дважды и уже встал в очередь на третий раз, пока остальные не возмутились и не воспоследовала драка.

Назавтра женщины пропали. Около полудня мужчины отложили свои орудия и ушли со скалы, спустились и оттуда стали наблюдать, как ватага других принялась бурить. Стояли они поверх скалы с кувалдами в руках и забивали пробойники буров в скалу, и та им тупила орудия, а кузнец развернул кузню свою неподалеку, человек со скорбными стальными глазами и печальной подковой усов, кто ковал, и накаливал, и затачивал вновь. Проделали восемь взрывных скважин и вычерпали размолотую в пыль скалу, и рабочие снизу наблюдали, как вверх подымают бочонки, высыпают из них порох, а потом кучка людей принялась трамбовать. Молодой человек по кличке Штамп встал на краешке с железной палкой в руке и трубкою во рту и принялся вгонять забойник этот вниз. Солнце сверху горящая монета, а мужчины внизу стояли у поилки и пили. Койл облил бурой водой себе голову и протер глаза, а вода стекала струйками с его пыльной бороды. Резчик сел, свесив голову между ног. Поднял взгляд, и донес рукав до носа, и стер сопли, и показал. Вон там ферма на другой стороне лощины, сказал он. Койл повернул голову и смахнул воду с глаз.

Куры?

Стоит глянуть.

В следующий же миг раздался взрыв, и руки их метнулись к ушам, а тела инстинктивно съежились, когда по лощине загромыхало. Они взглянули вверх, но увидеть смогли мало что и потрясенно слушали дождь сокрушенной скалы. Вверху на хребте, где раньше стоял Штамп, теперь расплывалась капля темного дыма, а повсюду вокруг слышно было, как визжат мужчины. Трамбовщиков поблизости от него сбило с ног, и они теперь поднимались, обалделые, руки прижав к ушам, а вокруг них повсюду несло камнем. Люди снизу кинулись бежать наверх к месту происшествия и обнаружили там Штампа, лежал он навзничь, а железный прут трех футов длиной, который держал он, начисто пробил ему мякоть подбородка и вылетел вверх через перед головы его, и упал этот забойник рядом с человеком, стоявшим и истекавшим кровью, и тот его подобрал и держал в руках, весь липкий от мозгового вещества, и смотрел на изувеченного, не веря глазам своим, а у того глаза были широко открыты и рот ахал.

Вон Даффи, сказал кто-то, и они повернулись посмотреть, как по карнизу взбирается подрядчик, а за ним тащится Дойл. Он подошел к людям с накаленными глазами и встал над Штампом, уперев руки в боки, и взглянул на него сверху вниз, и хорошенько затянулся сигарой. Изувеченный пусто пялился в небо, которое затягивало сигарным дымом, лицо его припорошено скалой и немигающе. За ним склонился еще кто-то, руками ощупывая дыру в голове, и Даффи пхнул его носком и показал вниз, в лощину. Снесите его в палатку. Иисусе. Разве не говорил я вам не курить.

Когда дым и пыль расчистились, кто-то закричал, и они нашли еще одного, мужика по кличке Рыжий, его привалило скалой. Отнесло его на тридцать шагов на другую сторону хребта, ноги ему расплющило, грудь смяло валуном, а из головы свисал один глаз. Люди поморщились, когда увидели его, а еще кого-то стошнило, и двое других взяли по железному ломику и попробовали приподнять камень, а когда не удалось, взяли они силовые подъемники, подвели под валун и раскачали его.

На стоянке Штамп был еще жив, но к вечеру умер, и для каждого сколотили по деревянному ящику. Выкопали яму в земле, и Даффи на нее посмотрел и велел расширить просто на всякий случай, и они сложили в нее гробы, ногами к востоку, а головами к западу, и засыпали землей, оставив рядом немного места. Мужчины попросили разрешения помянуть покойников, и Даффи пососал сигару и сказал, делать можете что хотите после темна, но завтра снова за дело, и они ушли к себе на стоянку и пили там, покуда не уснули, а наутро снова взялись за работу, земля над мертвецами еще не упокоилась.

* * *

Каждый день солнце ярость, что доводила лощину до смутного жара. Выемка углублялась, и в воздухе пыль висела постоянно, а мужчины один за другим стали слабнуть, покуда не сделались тенями мужчин. Некоторых увечило падавшими камнями, спущенными сверху, но свое брала все же усталость. Он видел, как рядом с ним упал человек по имени Хенри, губы посинели, а веки побурели, и он поднес руку к его рту проверить, дышит ли еще. Когда вокруг собрались остальные, он вздернул того на ноги, и вот уже над ними воздвигся Даффи.

Койл повел рукой в сторону Даффи. Этот парняга тут болен, так-то, сказал он.

А ты давай обратно за работу, ответил Даффи.

Этому парняге воды нужно.

Я тебе повторять не стану.

Вперед выступил Резчик, и они оттащили человека в сторону, чтобы попил, а Даффи просто пялился, а потом и вовсе отошел. Человек поднялся, словно какой-то престарелый выздоравливающий, и принял попить дрожавшей рукой, а потом двинулся обратно к работе.

* * *

В какое-то воскресенье работы нет, и люди валялись на стоянке, словно бесчувственные жвачные, тяжконогие, глаза их темны, а шляпы надвинуты пониже. Те, кто обеспокоивался подняться с постели, в руках держали чашки, полные виски, и играли они, и ссорились друг с другом, между тем как кто-то терзал скрипку, пока ему не велели заткнуться. Через лощину бежал узенький ручей, и некоторые стирали себе одежду, стоя голыми подле него, плеща водой на усталые свои тела.

Койл играл с мужиками, а когда проиграл четыре доллара, отложил карты и встал. Пойду-ка я прогуляюсь, ребята. С неотступностью сна в голове, и сунулся носом он в деревья, стволы их худосочны и змеились к небу, а все было зеленым. Темноглазый юнко присел на ветку подле него, и он встал и посмотрел на птичку, никогда таких раньше не видел, а листва повсюду вокруг крапчата и слепяща на солнце, и прошел он вверх по склону, пока небо не раскрылось над ним и