Уилл Генри - Золото Маккенны

— Боже мой! Да не шучу я!

— Нет, шутишь.

— Нет же, нет, клянусь! Скажи, как это сделать, и я сделаю!

— Что ж, конечно, трудно поверить, будто человек, дожив до твоих лет, не знает, как это делается. Но, чёрт побери, всякое возможно. Ладно, вот что тебе нужно делать. Сначала как-нибудь отведи её в сторонку. Ну, не знаю… Отыщи укромный уголок где-нибудь на стоянке. Даже такая стервоза, как Салли, чувствует себя лучше без посторонних глаз. Ты ведь знаешь женщин: все они в душе шлюхи, но даже шлюха любит заниматься своим делом при закрытых дверях. Были бы двери… Значит, первым делом убираешь её подальше с чужих глаз, ну а потом залезаешь ей рукой…

— Прекрати! — крикнул Маккенна, покраснев, как рак. — Боже ж ты мой, да ведь это совсем не то, что я имел в виду, дурень ты чёртов! Об этом знает каждый мужчина!

— А что ж ты спрашиваешь? — разозлился бандит.

— Да нет же! Я спросил, как мне удержать Салли подальше от…

Он запоздало осёкся, и Пелон захихикал:

— Ну, конечно же, дружище! Понял, в чём соль? Я знал: рано или поздно до тебя дойдёт. Ну, теперь ты видишь, что я тебе помочь не могу? Конечно. Ни одному человеку, в жилах которого течёт испанская кровь, а в сердце которого живёт испанская честь, в голову не придёт соблазнять собственную сестру. Особенно такую… Так что тут дело за тобой, дружище.

— Далеко ещё до источника? — устало спросил Маккенна.

— Перевалим через следующий холм и за то нагромождение скал, — ответил Пелон, указывая рукой на крутой откос из песчаника впереди и правее. — Наши лошадки дорвутся до воды минут, наверное, через десять.

Маккенна оглянулся через плечо и отметил: Салли всё ещё едет вместе с Бешем и Хачитой. Скво, не мигая, смотрела в его сторону. Взглянув на Маль-И-Пай, которая скакала рядом с Фрэнчи, шотландец увидел, что девушка дремлет в седле. Старуха, поймав его взгляд, кивнула старателю и слегка махнула рукой, как бы говоря: «Здесь всё нормально, я за ней приглядываю». У Маккенны стало теплее на душе. И всё же, взбираясь по крутому склону, ведущему к колодцу, Глен чувствовал страх. Скверное предчувствие не оставляло его: что-то здесь не так. И дело было не в страсти индианки. «Не нравится мне здесь», — успел подумать старатель.

Разгром

Грянули карабины. Они били чуть ли не в упор, и путники ощутили привкус пороховой гари. Перестрелки не было. Потом в рапортах отмечалось, что бандиты не отстреливались. Пелон сразу сообразил, чем эта ловушка грозит его отряду, и даже не стал вытаскивать винчестер. Единственной его командой в этот момент был отчаянный крик: «Назад!» Он на всём скаку развернул коня. Его товарищи — кто мог, конечно, — поспешили за ним. В западне, в какую обычно апачи заманивали кавалеристов, а теперь кавалеристы заманили апачей, было не до дружеских привязанностей. Оставшиеся в живых после первого залпа бросились врассыпную. Спасались, кто как мог.

К несчастью, и Маккенна, и Бен Колл закутались в одеяла, спасаясь от ночного холода пустыни. Одеяла были индейскими, и закрылись ими белые до бровей, скрыв лица, как делают апачи.

Фрэнчи Стэнтон тоже куталась в одеяло, которое дала ей Маль-И-Пай. Правда, в американское одеяло, из армейских запасов. Но, подражая Маль-И-Пай, девушка завернулась в него с головой. А в неверном утреннем свете разгорячённым неграм было не до того, чтобы разглядывать, сотканы ли эти одеяла в селении хопи или зуни, или взяты у солдат, убитых в Белых Горах. Они просто били из карабинов по приближающимся индейским пони и по фигурам в одеялах или сомбреро. Они, конечно, знали, что среди этих людей есть женщины. Однако в рапортах упоминалось только количество уничтоженных индейцев, а значит, женщина была ничуть не хуже мужчины. Попадись под горячую руку ребёнок — индейский ребёнок — для отчёта и он сошёл бы за взрослого.

Поэтому Маккенна повернул коня и поскакал вслед за Лопесом, и наподдал лошадке, на которой сидела Фрэнчи Стэнтон. Лошадка изумлённо заржала и пошла со скоростью, удивительной для такой малютки. В тот же момент Маккенна заметил, что четверо распластались среди кустов и камней, огораживающих колодец. Это были Санчес, Деплен, Беш и Бен Колл. Первые трое не шевелились, а Колл полз к кавалеристам, размахивая шляпой и крича:

— Не стреляйте, не стреляйте, это же я, Бен Колл!

Пони остальных валялись рядом с их хозяевами, как кучи мятого белья. Песок и камень; лошадь Бена Колла — с болтающимися стременами и волочащимися по песку поводьями — удирает к востоку от Скаллз… Эту картину битвы — точнее, разгрома — Глен Маккенна запомнил навсегда.

В следующее мгновение его лошадь свернула за спасительный выступ скалы, укрыв седока от града пуль. Фрэнчи Стэнтон была рядом. С воплем Маккенна пришпорил коня и, пригнувшись, старатель и девушка поскакали вслед за Пелоном, Хачитой, Салли и старой Маль-И-Пай.

Привал

Маккенна и Фрэнчи проскакали за бандитами до первых бастионов Яки-Хиллз. Скалы надёжно прикрывали всадников. Судя по всему, солдаты должны были находиться сейчас не дальше, чем в полумиле от них. Так как Коллу вряд ли хватило времени, чтобы потолковать с белым офицером насчёт Маккенны и Фрэнчи Стэнтон, угроза скорой расправы над ними возрастала невероятно. Бен вряд ли вообще добрался живым до позиций кавалеристов. Его рана, должно быть, смертельна. И сейчас он, видимо, валяется в нескольких ярдах от Санчеса, Беша и Деплена — мёртвый, как и они. Поэтому Маккенне и в голову не могло прийти спорить с Пелоном, подгонявшим белых криками: «Держитесь!» и «Быстрее!». Фрэнчи тоже не жаловалась. В этих краях никого не смущает возможность получить пулю в затылок, поэтому мужчины просто забывают об этом думать. Женщины же через несколько недель жизни здесь быстро привыкают к стрельбе. А Фрэнчи прожила у Стэнтонов целых пять месяцев. Конечно, её нельзя было назвать несгибаемым пионером этих просторов, но и «хлыщом» — как кличут жители Аризоны приезжих с Востока — тоже. Девушка только скупо улыбалась, слыша окрики Пелона. Она не только поступала по уму, но и слепо доверяла Глену Маккенне. И груз доверия, внезапно свалившийся на его плечи, старатель-одиночка принял с лёгкостью, словно всю жизнь только этого и ждал.

Но чувство облегчения оказалось недолгим. Когда задыхающиеся пони вынесли седоков на гребень холма, Пелон приказал остановиться. С каменного козырька, на котором они стояли, отлично просматривались песчаный откос и колодец за ним. Несколько мгновений — и они увидят погоню.

Все спешились, чтобы дать коням отдышаться. Апачи — Салли, Маль-И-Пай и Хачита — сгрудились вокруг Пелона, который внимательно всматривался в лежащую под ними долину. Маккенна и Фрэнчи стояли чуть поодаль. Возможно, не самое удачное место и время для первого нормального разговора, но Маккенна подозревал, что другой возможности может и не быть из-за постоянной слежки, которой не гнушались их спутники.