Битва Файркреста - Ален Жербо

«Файркрест» у причала Форт-Тоттен, Лонг-Айленд, с ракушками на корпусе. 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

ПЕРВЫЕ ДНИ НА СУШЕ

Я бросил якорь у американского форта, и на рассвете солдаты помогли мне пришвартовать «Файркрест» у причала. Сразу же на борт поднялась толпа любопытных фотографов и репортеров. Все они были удивлены, узнав, что я прибыл из Франции. Греческий пароход сообщил о моем прибытии, но все посчитали это шуткой французского рыбака, заблудившегося в море. Многие даже думали, что я контрабандист.

Я не разговаривал с людьми три месяца, но теперь был вынужден целый день отвечать на бесконечные вопросы журналистов. Мне также пришлось столкнуться с фотографами и, хотя я не спал три дня, был вынужден несколько раз подниматься на мачту, чтобы им угодить.

Уединение моего плавучего дома вскоре было нарушено толпой посетителей. Мне пришлось подчиниться тирании далекой западной цивилизации. В связи с этим я хорошо помню, как больно было снова начать носить обувь.

Но я слишком долго жил в мире грез, чтобы длительное время выносить рутину повседневной жизни в большом городе, и постоянно думал о счастливых днях, проведенных в море. Эти мысли повторялись так часто, что вскоре после высадки я мечтал снова выйти в море.

Но у меня осталось много прекрасных воспоминаний о пребывании в Нью-Йорке, и словами не описать, чем я обязан одному капитану и его жене, моим первым гостям на борту, которые сделали мое пребывание в Форт-Тоттен радостным и приятным.

Американские яхтсмены относились ко мне как к брату. Билл Наттинг, герой знаменитого перехода через Атлантику, стал одним из моих лучших друзей. Я никогда не забуду лекцию, которую я прочитал в Вест-Пойнте, когда два курсанта подошли ко мне и рассказали о своем намерении покинуть армию и обогнуть земной шар на маленькой лодке.

Американские газеты описывали этот круиз, но читать необычные репортажи об этом было забавно и даже больно. Каждая газета, казалось, хотела напечатать что-то новое и поразительное, независимо от того, было ли это правдой или нет, и в одной из них я с удивлением прочитал, что однажды я был без сознания в течение двух дней.

Когда я высадился на берег, я был никому не известен, но на следующий день обнаружил, что стал чем-то вроде мимолетной знаменитости. Со всех сторон начали поступать письма и телеграммы, и их было так много, что для их обработки потребовалась бы целая армия стенографистов.

Много было и писем от друзей, искренних друзей, которые были действительно рады успеху круиза. Но еще больше было писем от незнакомых людей, желающих присоединиться ко мне в следующем круизе.

Это были самые разные люди: эксцентрики, которые хотели прославиться, мальчики и мужчины, искренне привлеченные соблазном приключений.

Очень необычным было письмо калифорнийской девушки, которая написала:

«Я склонна делать все, что необычно. Когда я прочитала о вашем смелом подвиге, я почувствовала, что должна сама что-то сделать. Вы знаете, что мужчина должен быть смелее женщины. Я всего лишь женщина, мне всего двадцать лет, и я только что завершила поход из Лос-Анджелеса в Милуоки, пройдя пешком две тысячи миль в одиночку. Чем темнее ночь, тем больше мне нравится быть одной. Мне нравится слышать вой койотов, когда я совсем одна. ... Я не знаю, что такое страх. Однажды я надеюсь поехать в Африку. Я не знаю, что я буду там делать, но я буду делать то, чего другие люди боятся делать. ...»

В заключение она написала, что работа юнги осуществит ее самые заветные мечты.

Другая американская девушка, безусловно, имела любопытное представление о жизни на борту, поскольку, убедившись, что я не могу снова отправиться в путь в одиночку, она заявила, что она очень адаптируема и что любая работа на борту, от юнги до «социального секретаря», ей подойдет.

Очень увлеченной кажется девушка, которая написала:

«Я потратила двадцать пять первых лет своей жизни, сожалея о том, что родилась девочкой, а не мальчиком. Теперь я буду вести себя так, как будто я мальчик. Стать моряком и отплыть на острова Южного моря всегда было моей мечтой. Конечно, я знаю, что плавать с вами в одиночку не будет выглядеть очень прилично, но почему мы должны обращать внимание на условности, если мы делаем то, что считаем правильным. Если у вас нет чувства юмора, вы подумаете, что я сумасшедшая, если оно у вас есть, вы, возможно, подумаете то же самое».

Очаровательным было письмо молодой француженки, которая написала мне из ресторана и хотела отплыть со мной, чтобы готовить мне еду и шить паруса.

Из Австралии я получил письмо, написанное старым французским моряком, которое содержало одно предложение из пяти тысяч слов, занимающее шестнадцать страниц, с многочисленными добавлениями между строк. Я так и не смог прочитать это письмо до конца. Бедный сумасшедший писал, что его преследует французский консул и что очень жаль, что Нормандские острова, которые находятся так близко от французского побережья, не принадлежат Франции. Он предложил мне написать об этом королю Англии и что после моего подвига тот будет вынужден удовлетворить мою просьбу. Он добавил, что одновременно пишет сэру Томасу Липтону, чтобы представить ему одно из своих изобретений, позволяющее увеличить ход и скорость яхт, что позволит им вернуть Кубок Америки в Великобританию.

Другой изобретатель предложил использовать вместо парусов пропеллер, похожий на ветряную мельницу, который он сам сконструировал.

Любопытно также письмо из Женевы.

«Я уже не молод, но все еще очень силен. Мне сорок восемь лет, я минералог, знаю все законы природы и хотел бы исследовать неизвестные страны. Узнав из газет, что вы собираетесь посетить несколько девственных островов, я решил, что я — ваш человек».

Письмо подписано «Добрый швейцарец».

Однако все эти письма не были только письмами от добровольцев. Многие дети прислали свои поздравления, и эти письма очень трогательны. Их тоже хочется сохранить, и они дают ощущение, что было сделано что-то полезное для воспитания идеалов молодежи.

Восьмилетний ребенок посоветовал мне не плыть в сторону Тихого океана, который, как он знал, был опасен. Он, по-видимому, очень переживал за меня.

Другой молодой американский школьник написал, что думал обо мне, когда видел самолет, пролетающий над его окном. А также: «Я буду очень усердно работать, чтобы заработать много денег, купить лодку, как у вас и путешествовать по миру; но я должен оставить вас и закончить учебу».

Профессор трансцендентальных наук хотел предсказать все,