Знак Огня - Артём Сергеев

все глаза твари, — живи пока. И вот так ещё сделаем, — и я потянулся к своей крови, проникшей уже в глубину твари, и отозвалась она, — зло творить запрещаю. Показываться кому-либо запрещаю. Уходить из землянки запрещаю. Сиди там и думай о вечном, понял? А я тебе чуть попозже навещу, расскажешь мне, что знаешь. Готовься и вспоминай.

— Понял! — подпрыгнула тварь в своей жуткой радости, — понял! Буду сидеть! Тихо! Буду думать! Вспоминать буду! Всё расскажу, всё!

— Вот и хорошо, — поднялся я, — теперь пойдём, покажешь мне свою землянку.

И мы пошли, и дошли быстро, и посмотрел я, что это за землянка такая да как он в ней прячется, и остался доволен. Нормально он спрятался, понятно теперь, почему его Саныч не нашёл. А потом я пошёл домой один, прижёг только Григория на прощание, хорошо так прижёг, не жалея, показал ему бездну, но как до него по-другому достучаться, я не знал, а так хоть уверенности придал, и ему, и себе.

Не было меня больше двух часов, но, когда я подошёл к дому соседки, там меня всё ещё очень ждали, ждали и переживали.

— Всё, — отмахнулся я от расспросов, — спите спокойно, Ольга Анатольевна, проводил до трассы и в город отправил.

— Он не придёт больше? — неверяще уставилась та на меня, — точно?

— Точно-точно, — подтвердил я, — с гарантией. Приблудился он просто, такие дела. Да и что бомжу тут делать? Зима же скоро, а тут ни друзей, ни помоек нормальных, собаки же везде ещё. Но на будущее всё же запомните, если что, сразу ко мне, хорошо?

— Хорошо! — закивала она, — ой, хорошо! И спасибо тебе, Даниил, спасибо большое! Кто бы ещё, если бы не ты! Одна ведь я тут, совсем одна!

— Ну, все мы тут одни, — улыбнулся я, — если по домам сидеть. А если дружить, так и не одни. Сходите завтра в гости к Зое Фёдоровне, сделайте мне одолжение, она рада будет. Сходите?

— Конечно, — успокоившаяся соседка была готова пообещать мне сейчас всё, что угодно, — конечно, схожу!

— Ну и хорошо, — подытожил я и перевёл взгляд на Алёну, — пойдём, домой провожу, что ли.

Алёна спокойно кивнула, соглашаясь, попрощалась с соседкой, и мы пошли. Вечер был уже тёмным, ночь почти, ей приходилось светить под ноги телефоном, хоть в таком виде пригодился, мне же было нормально и так.

И настроение было хорошим, что у меня, что у девушки, мы, правда, помалкивали ещё, поглядывая друг на друга в темноте, она улыбалась, думая, что мне этого не видно, я тоже, и всё бы ничего, вот только когда прошли мы уже мимо моего дома, оглянулся я на показавшуюся на заднем дворе качающуюся авоську, елозил в ней кто-то, взволнованно и недовольно, и услышал оттуда еле слышимое, чуть громче комариного писка, но полное непонятных мне чувств:

— Ссыкун!

Глава 15

— Так кто там всё-таки был? — Алёна с большим сомнением посмотрела на меня. — Наши-то алкоголики все наперечёт, у них здесь своё, как бы это сказать, поселковое комьюнити, они по одному не ходят. И не пакостят тут, закон у них такой. Здесь они члены общества, не просто так.

— Я ж говорю, приблудился, — мне пришлось вложить в слова всё своё умение убеждать, — не местный он, из алкогольного штопора выходил, на свежем-то воздухе. Как здесь оказался — не помнит, вроде бы, говорит, пили что-то отвратное в кустах у автобусной остановки, потом провал в памяти. Сижу, говорит, в лесу и не понимаю, где я и как тут оказался. А к людям выходить боялся, было, говорит, чувство у него такое, что натворил он что-то, и по лесу идти тоже страшно — незнакомые же места, заблудиться можно. Вот, пришлось проводить. Сначала до трассы, а там он мост увидел, обрадовался и сам в город рванул, не попрощался даже.

— Ладно, — пожала плечами девушка, — мне бы твою уверенность. Но я скажу бабушке, в магазине продавщице тоже скажу, а уж она до всех остальных донесёт, такое знать надо. Хорошо ещё, что у Ольги этой собак полон двор, и все здоровые!

— Скажи, — согласился я, — обязательно скажи. Мало ли, пусть по сторонам посматривают. Но не приукрашивай, не надо. Бомж да бомж, безвредный даже, ничего такого, где их нет. Был, да сплыл.

— Это точно, — кивнула Алёна, — в последнее время ничего на дачах не пропадало, и не лазил никто по огородам, не было таких слухов. Может, и правда безвредный.

— Ну вот видишь, — обрадовался я, — не поднимайте панику, нормально же всё.

— Не будем, — улыбнулась она и остановилась в свете фонаря у поворота на свою линию, — ладно, дальше провожать меня не надо. А то бабуля увидит, выскочит, будешь ещё и ей всё это рассказывать.

— Хорошо, — улыбнулся я в ответ, — бабушка у тебя, конечно, славная, я б с ней поговорил, но поздновато уже. И постою тут немного, ты не думай ничего, просто, как до ворот своих дойдёшь, так и я домой пойду.

— Ну, — вздохнула она, соглашаясь, — что ж, постой, посмотри, только вслед мне не пялься, не надо. Вчера бы ещё не разрешила, но вот заразила меня Ольга эта чем-то таким, до сих пор мурашки по коже, жутковато у неё в доме, честно говоря. Мы ведь чуть не извелись с ней там за эти два часа, не позвонить же никому и со двора не выйти, ты ещё куда-то делся, блин. Умом понимаю, что всё, как всегда, что ничего опасного, а озноб всё ещё пробивает. Кошки вот в кустах шныряют, а я вздрагиваю.

— Страх заразителен, — кивнул я со знанием дела, — и да, кошки сегодня чего-то разбегались, эскорт прямо. Ладно, целоваться не будем, иди уже.

— Ну спасибо! — наконец рассмеялась она облегчённо, — а я-то уж надеялась!

Алёна помахала мне кистью руки, развернулась и пошла домой, а ко мне, едва дождавшись её ухода, выперся из кустов здоровый бобтейл с Тимофеичем на загривке.

— Князь! — возбуждённо затараторил он, — ты почему упыря-то не сжёг, ежели споймал, а? Почему? Сжечь его надо было, сжечь!

Я не отвечал, и