Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

вовлекает в преступление честных мужчин, а именно шоферов, которые на международных перевозках. Она им контрабанду дает, чтобы за границу везли, иконы всякие. А сама она одевается, как принцесса: в дубленке, в кримплене — это при ее-то зарплате!.. Она моего сына неженатого, Михаила Платоновича Власова, тоже завлекла, предлагала провезти контрабанду, но он отверг ее гнусное предложение, о чем мне сознался лично. А я боюсь, что Зинаида снова будет приставать к нему, потому что он у меня слабый характером, нестойкий. Прошу проверить правильность моего письма, потому как я работаю в той же столовой и лично видела, как Бубнова совала какую-то икону Довгалеву Косте в его портфель. А Костя Довгалев не сегодня-завтра уйдет в рейс за границу. Прошу принять меры.

К сему остаюсь Власова Л. В.

22 марта 1980 года».

Глава вторая

СОЛОМИНКА В ЧУЖОМ ГЛАЗУ

В кабинете с высоким потолком и высокими окнами, выходившими во двор здания, сидели трое: хозяин этого кабинета, начальник одного из отделов УКГБ, Виктор Борисович Яковлев — невысокого роста, лобастый мужчина лет сорока пяти; оперативный работник, жизнерадостный румяный здоровяк Владимир Берестов и следователь Петр Герасимов — младший по возрасту да и по служебному положению тридцатилетний худенький мужчина в коричневом костюме. Виктор Борисович сидел за своим столом. У противоположной стены, возле сейфа, расположился Берестов, Герасимов пристроился возле книжной полки — это было его излюбленное место в кабинете у начальника.

Герасимов понимал, что после совещания у заместителя начальника управления, где был поднят вопрос о контрабанде произведений искусства, они собрались здесь втроем не случайно: распутывать этот клубок придется им.

— Какие у вас будут идеи? — спросил Виктор Борисович и тут же добавил, обращаясь к Герасимову: — Поставь рыцаря на место!

На книжной полке у Яковлева стояла чугунная фигурка Дон Кихота, в глубокой задумчивости опиравшегося на копье. Какой случай забросил в кабинет Виктора Борисовича это изделие чугунолитейной промышленности, никому не было известно, тем более что владелец кабинета никогда не изъявлял особой любви к произведению Сервантеса. Петра Герасимова фигурка Рыцаря Печального Образа не то чтобы интриговала, но постоянно притягивала его внимание. Так что и сейчас он, как только опустился на стул, машинально потянулся рукой к ней.

— Поставь рыцаря на место! — строго повторил Виктор Борисович и тут же сказал: — Подведем итоги!

Подводить итоги было рано, дело только начиналось, но такое уж было у Яковлева постоянное присловье, от которого он безуспешно пытался избавиться.

— Руководство нас предупредило о незаконном перемещении предметов искусства за рубеж. Кроме того, неделю тому назад к нам поступило письмо от доктора химических наук Садовникова, который был в командировке за границей и видел там в какой-то лавке портрет кисти Федотова. И наконец, имеется заявление Власовой о противозаконных действиях Зинаиды Бубновой, работницы столовой треста «Совавтотранс». С чего начнем, какие будут идеи?

Владимир Берестов скрипнул стулом, на котором сидел, деловито заявил:

— Идея самая простая: проверить письмо Власовой насчет этой Зинаиды Бубновой.

Яковлев кивнул лобастой головой.

— Идея очевидная. Ты так думаешь, Петр Васильевич?

Герасимов двумя указательными пальцами потер переносицу, помолчал какое-то время и сказал:

— Я тоже полагаю, что надо провести предварительную проверку письма Власовой. Дело в том, что имя Бубновой мне знакомо: два года назад в суде рассматривалось дело о группе спекулянтов, которую возглавлял некий Рогачев. Зинаида Бубнова проходила по этому делу как соучастница. Правда, суд счел возможным не наказывать ее, учел ее раскаяние и то, что у нее малолетний ребенок. А сейчас в заявлении Власовой называется конкретный факт — думаю, следует все это проверить.

— Согласен, — сказал Яковлев. — Если подтвердится заявление Власовой, возбудим против Бубновой уголовное дело. Но меня заботит другое: не упираемся ли мы в одну только версию? Давайте рассуждать, какие прежде всего могут быть каналы?

— Скорей всего, через таможню, — сказал Герасимов. — В аэропорту или на границе.

Яковлев недоверчиво покачал головой.

— Ну-ну, выходит, таможенники галок ловят, а преступники живописные холсты в чемоданах перевозят?

Берестов, почувствовав ехидцу в словах Яковлева, возразил:

— Большие картины они в вагоне могут спрятать или еще где!..

— Автомашины каждый день идут через КПП, — подтвердил Герасимов.

— И теплоходы в Финляндию ходят из Ленинграда, — снова вмешался Берестов. — А из Таллина челночные рейсы в Хельсинки через день. На теплоходе не то что картину — египетскую пирамиду можно увезти, если таможенники хлопают ушами!

— Значит, таможенники, — не то спрашивая, не то утверждая произнес Виктор Борисович. — И какие же будут наши действия?

— Я займусь проверкой заявления Власовой, — сказал Берестов.

— Давай! — согласился Яковлев. — Два дня тебе сроку.

— Виктор Борисович, — сказал Герасимов, — если ценности уходят через таможню, то есть смысл вступить в контакт с таможенниками, посмотреть порядок досмотра автомашин. Я готов хоть сейчас поехать. Надежд особых не питаю, потому что люди там работают опытные, но все ж посмотреть бы надо. И в порту побывать, связаться с Таллином. Может, поговорить с командами теплоходов, которые регулярно ходят в Хельсинки.

— О чем говорить? — удивился Берестов. — Дескать, не возите ли вы, дорогие граждане, контрабанду?!

Герасимов поморщился.

— Побеседовать, предупредить о бдительности, рассказать различные случаи... Глядишь, подтянутся люди, строже будут смотреть — всякое отклонение станет больше заметно.

Виктор Борисович согласился с предложением Герасимова:

— В предложении Петра Васильевича есть рациональное зерно, беседа с командой не повредит. А насчет таможни, тебе и карты в руки: езжай, я позвоню начальнику Выборгской таможни. У меня есть соображение, что тебе, скорей всего, надо в Торфяновку поехать. Присмотрись к работе, может, на свежий взгляд и увидишь что-нибудь любопытное!..

Конец марта на Карельском перешейке — это еще снег по сторонам шоссе, лед на Финском заливе, заколоченные, полинявшие за зиму павильоны на серых песчаных пляжах. Но шоссе уже чистое от снега и льда, и, хотя солнце скрывается где-то за тучами, в воздухе все равно ощущается приближение весны.

На пограничном пункте Торфяновка возле одноэтажного здания таможни стояло десятка полтора контейнеровозов и больших фургонов. Герасимова встретил старший смены — снисходительно-весело настороженный мужчина лет сорока, с виду — отменного здоровья, словоохотливый, с чудно́й фамилией Чичигейко.

— Рад вас приветствовать и готов оказать помощь, — сказал он, — только не знаю, в чем конкретно она может выражаться. Скорей, вы нам