Карочка — <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="1566607b7b6c387367607c615578747c793b6760">[email&#160;protected]</a> - В день, когда магия замрет

«Ладно. Я согласен»

Я согласен, Грюм. Я защищу их, себя не пожалею.

— Моррис!

Шестикурсник-равенкловец неудачно блокировал удар, если бы не меткий Гарин удар в пожирателя, проткнули бы мальчика мечом насквозь. Зато сам Гарри получил мечом по ноге — больно, но терпимо, идти можно, следовательно рана не серьезная.

Мимо пролетела эта русская Надя, плещущая энтузиазмом. Эх, лихо она ему вмазала! Осторожно! Оступилась, и чуть не упала, держись на ногах, милая.

Черной молнией метнулся в сторону Снейп — как давно его не видел! Эх, спасибо профессор! Угрюмый зельевар отразил удар за какого-то четверокурсника.

— Следишь за детишками, Поттер, а что насчет настоящей битвы? — откуда не возьмись, прямо перед Гарри материализовался Малфой (злой и помятый, его совсем немного потолкали Фред и Джордж, — прим. Автора).

— То есть ты хочешь, что бы я тебя убил? — спросил Гарри, усмехнувшись.

— Нет, у меня несколько другое предложение…

И взмахнув мечом, Малфой бросился вперед, но сверкнувшее лезвие не достигло цели -

Гарри Поттер растворился в воздухе.

Глава 36. ДЕНЬ. Точка

Холм. Сочная зеленая трава, легкий ветерок и поддернутое алым оттенком небо. Закат. Уже скоро.

Уже скоро.

Уже скоро я убью его.

И он больше не будет мешать. Этот глупый маленький мальчишка.

Уже скоро я убью его.

Прямо… сейчас.

И с беззвучно, словно бы ничего не произошло, посреди пустого поля появился юноша, растерянно сжимающий меч в своей руке.

Дунул тихонько ветерок, сдувая волосы со лба…

— Здраствуй, Гарри Поттер.

Гарри не мог поверить своим глазам. Он ждал увидеть кого-угодно, но только не его. Вернее именно его он и ожидал увидеть, но не в таком виде.

Нет, перед ним стоял не Волан-де-Морт.

Это был Томас Нарвалло Риддл.

— Ты не рад меня видеть?

Шаг вперед. У Гарри даже не было сил отступить назад. Он просто стоял, сжимая меч в руке, неотрывно глядя на бледное юношеское лицо.

Да, оно уже не было черепобразным, наводящим смертельный ужас, нет. Это было худое, усталое лицо ровесника самого Гарри, со впалыми щеками и глубокими тенями под глазами. Смертность и тощесть этого лица тут же стерев всю его красоту. И тут же, совершенно неожиданно Гарри понял, что не боится ни этого лица, ни Тома, ни самого Волан-де-Морта.

— Ну что же ты молчишь?

— Да вот думаю, как бы от тебя поскорее избавится, — ответил Гарри чересчур бодро.

— Ты слишком торопишь события, — усмехнулся Волан-де-Морт, — Разве ты не понял, что мы не сможем друг друга убить? Ну разве что мечами… Но разве это имеет смысл?

— И ты считаешь, что энтарион хочет, чтобы мы сражались словесно?

— Возможно.

— Чей выпад первый? Так и быть, уступаю тебе, ты чаще меня умирал.

— Остроумно.

Повисла тишина. Гарри замер, ожидая вопроса, или рассказа, или еще чего-нибудь, но Том просто стоял и смотрел на него своими мертвыми глазами. В темных толи от ненависти, толи от усталости глазах не было ничего и Гарри, занервничав, принялся с хладнокровным видом запихивать меч в ножны.

— Ну?

Том все еще молчал, словно бы уснул стоя.

Может, он пытается прочесть мои мысли?

— Зачем ты это делаешь? — вдруг спросил Том, будто бы продолжая прерванный разговор.

— Делаю что? — не понял Гарри.

— Зачем ты защищаешь их, этих никчемных сопляков, не знающих ничего о боли, о страдании, об одиночестве?

— Я люблю их.

— Даже слизеринцев?

Он не мог поверить, что однокурсники так поступили с ним. Что сейчас они бьются против их идеалов и целей, против всего того, чему учили их отцы, Малфой просто не мог поверить, что НИКТО не поддержал его план в последствии. Даже несмотря на то, что Поттер исчез посреди битвы! Нотт был настолько озабочен этим:

— Наверное это ОН его забрал…

— Надеюсь! — огрызнулся Малфой, отражая удары, — Господин наконец-то прикончит его!

— А я верю в Поттера!

В грудь ударило что-то теплое.

А я верю в Поттера!

Чей это голос? Нотт?…

— Я защищаю их, потому что они в меня верят и надеются на меня.

— А если бы не верили и не надеялись?

— Я все равно бы защищал их. Я уже сказал — я люблю их.

Том фыркнул.

— Любовь… Ее нет.

— Ты ошибаешься.

Она есть только для тех, кто верит в нее.

— Докажи мне, что любовь существует.

Гарри удивленно взглянул на вскинувшего подбородок Тома.

— Гермиона пошла за Роном в бой.

…а Джессика за мной…

— Реббика за Невиллом. Надя и еще эта… с длинными волосами… За Кириллом.

— Что? Двое на одного? — Том усмехнулся.

— Это дружба. Дружеская любовь.

Гарри не понимал, почему он говорит с этим бездушным существом на такие личные темы. Почему он доказывает ему существование любви?

— Как это мило. Я почти поверил. Но неужели это чувство заставляет вас рисковать всем? Зачем оно тогда вам нужно, если оно причиняет боль и страдания?

— Тебе не понять.

— ГЕРМИОНА!

В диком прыжке Рон сбил занесшего над девушкой меч пожирателя и, неудачно приземлившись, подвернул ногу.

— Рон… — Гермиона помогла ему встать, — Ты цел?

— Нет, это ты цела, цела? — забормотал он, схватив ее за плечи, — у меня чуть сердце не выпрыгнуло…

— Как ты думаешь, как там Гарри?…

— Думаю ему сейчас хуже чем нам…

— А почему меня никто не любит?

Теперь настала очередь Гарри усмехаться.

— Наверное потому что ты причиняешь боль и убиваешь людей.

— А почему нельзя убивать людей? — искренне удивился Том.

Гарри опешил.

— Как почему? — воскликнул он, — Никто не имеет права убивать людей!

— Но почему?

Гарри открыл рот и тут же его закрыл. Он знал — он ясно себе представлял, что людей нельзя убивать, но сказать, объяснить почему этого нельзя делать… Как?