Нефритовая лиса - Крис Велрайт

отец, всегда работают мольбы и слёзы, — спокойно ответил он. — Упади к его ногам, начни хвалить его, рыдай так, чтобы соседи слышали. Он и сам понимает, что сказал глупость. Если он отправит тебя на гору, то свадьбы не будет. А без свадьбы у него не будет средств, чтобы пополнять свою коллекцию картин и рукописей.

— Это всё, что его волнует? — горько усмехнулась Ицин.

— Конечно, — кивнул брат. — Он живёт своими иллюзиями. Думает, что, если покажет себя хорошим правителем региона, его вернут ко двору. Хотя все там давно о нём забыли.

Ицин задумалась, глядя на свои цветы, но её мысли вновь вернулись к господину Шу.

— А ты? — внезапно спросила она, подняв на брата взгляд. — Какие у тебя планы на жизнь?

Брат поднял брови, изобразив удивление.

— Почему ты спрашиваешь? — насмешливо ответил он. — Думаешь, если сбежишь с господином Шу, это как-то повлияет на меня?

Ицин замерла, а он, увидев её реакцию, продолжил с притворным беспокойством:

— Не переживай обо мне, сестрёнка. Я не пропаду.

Её руки задрожали, она испугалась, что кто-то может услышать их разговор. Она оглянулась, словно проверяя, нет ли поблизости посторонних.

— Брат… — начала она, но её голос дрогнул.

Он нахмурился, его взгляд стал серьёзным.

— Рассказывай, — настойчиво продолжил он, прищурившись. — Что ты задумала, сестрёнка?

Её взгляд метнулся к земле, затем снова к нему. Она понимала, что скрывать больше бессмысленно. Но как рассказать ему обо всём? Как попросить о помощи, не выдав слишком многого?

— Это… сложно, — пробормотала она.

— Тогда начни с простого, — мягко, но твёрдо ответил он. — Я помогу, но только если ты расскажешь в чем дело.

Ицин выпрямилась, чувствуя, как её сердце сжимается от напряжения. Она посмотрела на брата, пытаясь понять, сможет ли он быть на её стороне.

— Значит, ты собираешься встретиться с господином Шу, — протянул он, догадавшись. — И он хочет обдумать, как вам быть. Это хорошо. Но ты уверена, что он влюблён?

Ицин кивнула, её лицо покраснело, и она отвернулась, будто её цветы вдруг потребовали её пристального внимания.

— А ты, сестрёнка, — продолжил брат, его голос стал чуть мягче, но в нём всё ещё звучала ирония, — ты правда влюблена в него?

Она замерла. Её взгляд метнулся к брату, но она тут же опустила глаза, не решаясь что-либо сказать.

— Можешь не отвечать, — усмехнулся он, перекрестив руки на груди. — Я достаточно жил при дворе, чтобы понимать всё без слов.

Он присел на каменную скамью неподалёку, его глаза лукаво блеснули.

— И как же твой господин Шу намерен решить проблему с твоим замужеством? — спросил он, склонив голову набок. — Он сказал, что готов предложить себя в качестве твоего мужа?

Ицин продолжала молчать, её щеки ещё сильнее покраснели.

— Значит, не предложил, — заключил брат с усмешкой. — Хорош же он. Любовь любовью, а брак по расчёту.

— Нет! — резко возразила Ицин, повернувшись к нему. Она хотела защитить господина Шу, но слова застряли в её горле. — Мы… он не такой человек.

Брат поднял бровь, подбадривая её продолжать.

— Он признался мне в чувствах, — сказала она, чуть тише, её голос дрогнул. — Я уверена, что он готов предложить свадьбу. Но я не знаю, поможет ли это.

— Почему? — спросил брат, его тон стал чуть серьёзнее.

— Я не знаю, — вздохнула она, опуская руки на колени. — Но мне кажется, что мать словно хочет избавиться от меня. Она даже не дала мне шанса выбрать мужа самостоятельно. Она даже не захотела рассмотреть другого человека, как будто спешит убрать меня куда подальше с глаз.

Брат внимательно посмотрел на неё, а затем чуть насмешливо прищурился.

— Может быть, она беспокоится о том, что твоя репутация в нашей провинции слишком дурная?

Ицин подняла голову, её глаза вспыхнули возмущением.

— Не моя репутация, — холодно ответила она, — а её репутация.

Брат усмехнулся, видя её гнев.

— Это из-за неё ходят такие слухи обо мне, — продолжила она, её голос звучал твёрдо. — Она словно крестьянка, верит во всякую чушь о духах. Как вообще благородная госпожа могла подцепить такую дурную веру? Кто её воспитывал? Разве ей не полагается поклоняться богу моря?

Брат рассмеялся, но в его смехе была нотка чего-то тёмного.

— А кто сказал, что она благородная?

Ицин замерла, её глаза расширились.

— Что ты хочешь сказать?

— О, сестрёнка, — с насмешкой продолжил он, — так ты не знаешь эту замечательную историю?

Она смотрела на него, не веря своим ушам.

— Дело не только в её вере в шаманизм, — начал он, делая паузу, чтобы усилить эффект. — Её происхождение… Она не благородная девица, а дочь местного старосты из деревни неподалёку от нашего поместья.

Ицин замерла, её лицо побледнело.

— Ты лжёшь, — прошептала она, её голос был полон потрясения.

Брат покачал головой, улыбаясь, но на этот раз его улыбка была мягче.

— Нет, сестрёнка, это правда. Все знают.

Она почувствовала, как земля под её ногами качнулась. Если её мать не благородного происхождения, значит, и её кровь нечиста? Она потрясённо смотрела на брата, но тот только пожал плечами.

— Давай-ка я расскажу тебе, как было на самом деле. Точнее, то, что слышал я. — Он улыбнулся. — Наш отец всегда был мечтателем, он любит поэзию, песни, танцы и любование природой. Однажды он пребывал в угнетенном настроении и отправился гулять вдоль моря, где впервые увидел Тай. Был отлив, и вода отступила, обнажая заостренные края кораллов. Многие девушки выходили в такой час, чтобы собрать крабов, улиток и моллюсков. Наш отец в тот день находился в состоянии особой душевной ранимости, свойственной многим юношам. Поэтому вид, бредущей вдоль берега девушки, ее растрепанных на ветру волос, обнаженных до бедер ног и звучание ее голоса, произвели на него неизгладимое впечатление. После этого он раз за разом приходил к морю, чтобы увидеть Тай. А вскоре и вовсе проникся к ней любовной тоской.

— И что было дальше? — прервала его паузу Ицин. — Он признался ей в любви и пошел к ее отцу просить отдать за него?

— Тут версии расходились, — усмехнулся Чжэнь. — Кто-то утверждал, что Тай заворожила его с помощью