Нефритовая лиса - Крис Велрайт

— Наивна? Лишь в том, что поверила тебе, — с горечью ответила она. — Скажи мне, Чжэнь, разве не ты вместе со своей матерью постарался так, чтобы отец разозлился?

Улыбка на мгновение сползла с его лица, но он тут же взял себя в руки.

— Что ты несёшь? — насмешливо фыркнул он. — Ты уже бредишь от обиды, сестра? С чего вдруг мне загонять тебя в угол?

— С того, что ты сам сказал мне довериться тебе! — гнев вспыхнул в её голосе, и она не сдержалась. — Ты и твоя мать знали, что отец будет в ярости, если узнает, что я осмелилась танцевать. И кто его на это натолкнул? Может, твоя драгоценная мать, наложница Фань? Может, она специально указала ему на меня?

Чжэнь округлил глаза.

— Какой чудесный заговор ты себе придумала, сестра. Жаль, что это не так, а то я мог бы похвастаться друзьям своей смекалкой, что позволила такое провернуть.

— Ты думаешь, я глупая? — Ицин поднялась, её лицо пылало. — Зачем твоя мать пришла в мою комнату вслед за отцом, когда он зачитывал мне свой приговор? Разве не затем, чтобы насладиться этим? Разве не затем, чтобы видеть, как он разрушает мои надежды? Ты думаешь я поверю, что она не приложила к этому своей руки? Наложница Фань ненавидит мою мать. И ты знаешь это. Что может быть для неё слаще, чем увидеть, как я, дочь Тай Дзяо, становлюсь позором семьи⁈

Чжэнь задумался на мгновение, а затем тихо рассмеялся.

— Ну, здесь ты права.

Ицин вспыхнула ещё сильнее.

— Ты признаёшь это⁈

— Конечно. — Он насмешливо склонил голову. — Моя мать действительно получила удовольствие от того, как Тай Дзяо передёрнуло во время отцовской тирады. Она полночи смеялась, вспоминая её выражение лица.

Он сказал это так легко, так непринуждённо, что у Ицин в глазах потемнело от ярости.

— Ты…

Она сжала в кулаке один из саженцев, который только что собиралась посадить.

— Ты мерзавец!

Чжэнь насмешливо приподнял брови.

— О, сестра, неужели это прозрение пришло к тебе только сейчас?

Его глумливая усмешка стала последней каплей. Не раздумывая, Ицин размахнулась и бросила саженец прямо в него. Комок земли и корней полетел в лицо брата. Но Чжэнь оказался проворнее. Он быстро отступил в сторону, и саженец с громким шлепком врезался в дорожку. А затем он разразился хохотом. Громким, развязным, полным искреннего веселья. Он смеялся над ней, над её злостью, над её отчаянием.

— Ну надо же, какая ты оказывается воинственная! — вытирая уголки глаз, он снова посмотрел на неё, сияя от удовольствия.

— Вот это я понимаю — страсть! Если бы ты так же горела на сцене, Шу Чао бросился бы к твоим ногам прямо перед всеми.

Он снова насмехался. Ицин задохнулась от злости, чувствуя, как её руки дрожат.

Она была на грани и знала: ещё одно движение, еще одно слово, и она просто набросится на него с кулаками. Чжэнь сделал шаг назад, всё ещё посмеиваясь.

— Не переживай, сестренка, не всё потеряно. Моя мать, может и перегнула палку, но лишь потому, что была уверена, что тебе ничего не грозит. Наш отец — слабак. Он неспособен на подобное, разве что, когда напьётся. Ты же знаешь, вино придаёт ему уверенности. Тогда он чувствует себя всемогущим, а не тем трусом, которого выслали со двора правителя.

Чжэнь наблюдал за ней внимательно, замечая, как в её глазах бурлит гнев. Он плавно опустил руки, перестав язвить, и теперь говорил мягче, размеренно, словно успокаивая дикого зверя.

— Ну, ну, сестренка, не кипятись так, — он слегка усмехнулся, но теперь в его голосе не было насмешки. — Ты же понимаешь, что ничего страшного не случилось, верно?

Ицин молчала, её дыхание ещё не выровнялось, но она уже не выглядела готовой разорвать его на части.

— Наши матери опять втянули нас в свои разборки. — Чжэнь пожал плечами. — Я не могу повлиять на свою мать так же, как ты не можешь повлиять на свою. Ты же знаешь, какая она. Мы уже говорили об этом, сестренка. Она просто не удержалась от такой возможности, понимая, что за гневом отца, в сущности, ничего не последует. Покричит, напустит важности, кинет парочку угроз и на этом все. И я, и моя мать знаем это. Ты хоть раз слышала, чтобы он кого-то из семьи вышвырнул? Да его самого за слабоволие выперли из дворца. Ты лучше скажи мне, ты действительно думаешь, что я хотел тебе зла?

Он шагнул ближе, его голос стал тише, почти заговорщическим.

— Забыла, как я помогал тебе всё это время?

Ицин не ответила, но её взгляд дрогнул.

— Кто устроил твою встречу с Шу Чао? Кто придумал и помог осуществить твой план с танцем? Кто передал твоё письмо?

Он замер на мгновение, позволив её сознанию уложить всё по местам.

— А теперь взгляни на себя.

Он кивнул в её сторону.

— Ты ведь не ревёшь и не рвёшь волосы на голове. Значит, Шу Чао предпринял какой-то шаг.

Он чуть склонил голову набок, лукаво прищурившись.

— Разве не так?

Ицин почувствовала, как злость медленно утихает. Чжэнь был искусен в словах, он знал, как говорить, как выводить её на эмоции, но… В его словах была истина. Она не проиграла. Шу Чао действительно заметил её. Он не отвернулся. Вместо этого он пришёл к ней ночью и заговорил с ней. Разве это не значит, что всё было не зря? Она тихо выдохнула, позволяя напряжению ослабеть. Чжэнь заметил это и усмехнулся.

— Вот так-то лучше, сестренка.

Он выпрямился, словно довольный тем, что она наконец одумалась.

— Да у меня непростой характер, могу случайно обидеть словом. Но меня воспитывала наложница Фань, а чему она и может научить, так это разбрасываться ядом. Но я не намеривался подставлять тебя. Я всё ещё твой лучший союзник, сестренка, помни об этом.

Ицин вздохнула. Как бы дети не хотели, но они действительно в чем-то похожи на своих родителей. Чжэнь, как и его мать, просто не упустил возможности, когда пришел в сад, чтобы едко пошутить над ней. Не слова говорят о людях, а поступки, а для нее он действительно много сделал.

— Но что мне теперь делать?

Брат присел рядом, сорвав травинку, которую начал крутить в пальцах.

— На таких, как