Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

по прорицаниям для кентавра Фенриром, обладателем завидного… черенка, в этом году почти не покидавшего свою «комнату медитаций» в виде поляны на земляном этаже замка. Светлое существо вызывало вопросы у многих слизеринцев, да и у самого Нотта, кто не ходил к нему на уроки; те же, кто ходил, грудью бросались защищать философа-астролога, «духовно развитую личность!», как его окрестила третьекурсница Диана Сметвик из старой семьи врачевателей, в пику чередующейся с ним «алкогольной мымре» Трелони.

Тео перевёл взгляд на конверт. Адрес гласил: «Мистеру Теодору Нотту. Факультет Слизерин, Хогвартс».

Это был странный адрес, вписанный от руки. Чаще адрес проступал сам, благодаря таинственной магии птиц, поддерживаемой какими-то ритуалами, что проводили всем Отделом тайн и Департаментом транспорта, других ответов у Нотта в голове не было. В школе такую важную вещь не изучали, принимая как данность, а бабушка раньше в письмах порой жаловалась, что её «снова заставляют голубями заниматься». В тот год, когда она ещё была советником Министра по ритуалистике.

К тому же почерк, которым был написан этот адрес, казался ему смутно знаком. Это было будто бы воспоминание из далёкого детства, таинственное и манящее — именно такая ассоциация возникла у Тео. Он проследил взглядом за юрким пареньком на метле в красной форме, который, оседлав творение Нимбусов, с головокружительным финтом взмыл вверх и под радостные крики своих друзей, пришедших его поддержать, поймал снитч. Вздохнул. И решительно открыл конверт.

«Мистер Теодор Нотт,

Погода в эту осень совершенно отвратительна. Холод и слякоть от дементоров способствуют массовому помешательству. Люди падают с мётел и ломают кости тут и там, тут и там! А дефицит ингредиентов вынуждает нас использовать всякую дрянь взамен. Навроде плесени. Совершенно случайно, мне стало известно о вашем непростом положении и о том, как недавно один ваш подопечный получил травмы. Совершенно случайно у меня есть некоторые идеи, как вам помочь. Рассчитываю на ваше благоразумие и скорейшую встречу,

Э. Принц.

Лидс, улица Королевы-Девы,

дом с вывеской сапога,

мансарда».

Эти строки вызвали в нём чувство чудовищного дежавю.

Перед глазами встал Лютный переулок в Лондоне, когда он ринулся туда первый раз, почти уже восемь лет назад. Тёмные лица под капюшонами, грязь, немытые двери и окна… «А ведь именно Принц привёл меня к встрече с Арчи», — пришло ему в голову. Тео никогда не забывал того ужасного дня, когда он впервые вызвал авроров — и когда вернулся домой с будущим братишкой, лучшим другом и помощником во всех начинаниях.

Каждый раз, когда он вспоминал о тех днях, в голове у него возникал вопрос, который не посетил его тогда, в детстве. Как именно Эдуард Принц вообще вычислил, что в Актоне, в доме Теодора Нотта росла та самая магическая плесень?

Письмо недвусмысленно предлагало навестить новое место обитания Принца, и Тео решил наведаться туда на следующий же день, в понедельник, после собрания Визенгамота.

Тренировка гриффиндорцев прошла ровно. Никто не пострадал, не сорвался с метлы, не стал дурачиться в воздухе, чего можно было бы ожидать от гриффов. Отнюдь, достаточно умело и дисциплинировано студенты Дома Минервы Макгонагалл показали свои навыки и Пикс, отобрав лучших, завершил тренировку даже раньше положенного.

— Хорошо, что никто не повредил мётлы, — проворчал он, уже отдавая Тео список студентов. — Митчелл сказал, что у них кто-то в клочья разорвал «Чистомёт» вратаря! Дураки, а вроде дом умников.

Теодор не знал наверняка, была ли у Снейпа лицензия обливатора, но из слов гриффиндорца он сделал вывод, что поработал он правильно.

После обеда они с Джинни успели немного прогуляться и обсудить темы шестикурсников по трансфигурации — работа с жидкостями звучала сложно и для самого Нотта, а тем более трансфигурация из воздуха, и он с радостью помог Джинни, выбравшей предметы профиля артефактора. «Чтобы быть как папа и близнецы!»

Тео и сам с удовольствием бы занимался артефакторикой. Магия времени, такая, какую использовали маховики, завораживала его.

Но он уже был политиком, хотел он того теперь, или не хотел.

* * *

Не менее спокойно прошёл и отбор в команду Хаффлпаффа — на испытания пришло лишь два человека, кроме остального, уже слётанного, пусть и достаточно слабого состава. Смит отобрал в итоге охотником третьекурсника Эррина, а его подружка осталась на земле, чему не особо расстроилась, и вечер Тео провёл в башне префекта, разбираясь с расписанием ванной префектов.

Третья неделя школьных будней началась с похода в Министерство. На этот раз ему не нужно было использовать дополнительное разрешение директора, достаточно было предыдущего. Недостатком была компания, навязавшаяся к нему в холле. Профессор Алекто Кэрроу была гораздо спокойнее своего взбалмошного брата, но столь же уродлива и жестока. К его молчаливому сожалению, именно она должна была стать представителем Хогвартса в тот понедельник.

— Скажите, мистер Нотт, — обратилась она к нему, когда они уже шли к границе аппарационного барьера. Её голос был столь же визглив, сколь был голос её братца, но при этом она умудрялась быть холодна в своих словах. — Вы не выбрали маггловедение, но защищаете грязнокровок. Почему?

— Почему что? — уточнил он. — Профессор.

— Почему вы защищаете их, не зная, где они живут, — пояснила она. — Всё равно, что защищать оборотней, зная лишь о том, что некоторые из них спасают маггловских детей от смерти в младенчестве.

Тео впервые услышал о таком факте и озадачено хмыкнул.

— Видите ли, профессор, — пояснил он после долгой паузы, — я имел несчастье соседствовать с маггловскими поселениями половину своего детства. Худшую половину. И это дало мне твёрдые основания магглов не любить. Мне не нужно изучать их вновь, слушать про подземку и самодвижущиеся телеги, когда я знаю это не понаслышке.

— Не любить магглов? — она делано удивилась. До барьера оставалось меньше полусотни шагов, и Тео намеревался аппарировать тут же. Любой разговор с любым из двоих Кэрроу был ему априори неприятен. — Вы же главный защитник грязнокровок в замке. Студенты нашего с вами дома не скрывают своего удивления от этой позиции.

«Если и не скрывают, то не передо мной», — подумал он гневно, вместо того сказав:

— Конечно, я не люблю магглов. Они живут вне магии, не подозревают о ней, а если встретят — захотят её подчинить или уничтожить. Именно поэтому я выступаю за то, чтобы как можно сильнее интегрировать, включить, понимаете? Включить в наше общество тех, кого мы веками выталкивали обратно, в мир ненавистных мне магглов.

— Вот как, — сухо заключила она. Лёгкое касание пёрышка к каждой частичке тела говорило о том, что барьер они перешли. Ещё неделю назад такого