Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

ему был неприятен сам Дин, но потому, что он видел в его памяти слишком личные моменты, которые стыдили его теперь. — Смотрю, ты обживаешься здесь.

— А, ну да. Несколько одиноко тут, конечно, — он почесал затылок кончиком палочки, — но твой эльф передаёт стряпню миссис Уизли, и помогает с уборкой. Ну и мы с ним вот, навели красоту.

Теодор кивнул.

— Теперь здесь гораздо приятнее, чем год назад. Ты колдуй побольше, чтобы источник хоть как-то поддерживать, — вздохнул Тео.

— Дерри просветил меня про то, откуда взялась эта стрёмная плесень там, в подвале, — поделился чернокожий парень. — Но зелье сна без сновидений уже кончилось, поэтому я стараюсь спать под колдорадио.

— Тоже Дерри принёс? — усмехнулся Тео. Дин кивнул и улыбнулся.

Не так он задумывал их разговор, но он складывался даже лучше. Томас предложил ему выпить чаю, и Тео, подумав, согласился. Пока Дин устраивал им собственно чай, Тео спустился в подвал и, полюбовавшись пару мгновений ровным ковром магической плесени, устилавшей с завораживающим видом магическим ковром и стены, и каменистый пол, и даже балки потолка, собрал в заранее припасённый в кармане контейнер магический реагент, после чего присоединился к Дину.

Томас, изголодавшийся по человеческому обществу, это чувствовалось, расспрашивал его про жизнь в Хогвартсе. Его интересовало всё — как себя на посту директора ведёт Снейп, какие меры принимаются против таких, как он, магглорождённых, как себя ведут Кэрроу, да и все мелочи школьной жизни. Расстроился, узнав, что его бывшая подружка попадалась вечерами в коридорах с другими мальчишками.

Через полчаса Теодор откланялся и, выйдя уже всё-таки к дверям, с хлопком аппарировал прочь. Его ждал Лидс.

* * *

Вечерние улицы Лидса уже накрыл сумрак. Выглядело всё вокруг, конечно, печально. Тео «прыгнул» на площадку перед общественным камином, встроенным в тупиковую стену, откуда множество раз выходил и которую хорошо помнил — и чуть не угодил в грязь.

Маги, будто бы забыв, что они маги, а не грязные магглы, развели вокруг хаос. Многочисленные горы мусора и просто отходы под окнами можно было объяснить — это говорило о том, что за стенами и окнами жили малосильные колдуны, чьей воли не хватало, чтобы вышвырнуть с помощью Экскуро то, что для них было мусором, в дальние дали. В свои прошлые визиты в Лид Теодор видел многочисленных седобородых стариков и брюзжащих старух в мантиях ещё более древнего вида; могло статься и так, что к столь преклонным годам у этих колдунов сил ни на что уже не хватало.

Чавкая по грязи, мимо Тео протрусила миловидного облика собака, шотландской породы, когда-то длинношерстная, а теперь дикая и неухоженная. Весь Лидс в сумерках казался ему таким, диким и неухоженным.

Фонари, что хаотично висели тут и там, были побиты, следы каких-то столкновений виднелись и на самих корёженных столбах… над редкими крыльцами горели огоньки, а в остальном света на улице не виднелось.

Тео свернул знакомым путём. Он уже был по адресу, что обозначил Эдуард Принц в своём письме; тогда это место ему дал Снейп, а встретил его там маг с обрубками вместо ног. Теодор задумался — раньше времени размышлять об этом было не много — как давно Снейп скрывал, что Эдуард выжил. Ему вообще было незачем врать, Снейпу, как казалось Нотту, но он соврал тогда, шесть лет назад, и лишь теперь открылась правда. Зато закономерными стали те вещи, что казались странными за эти годы. Подобно Муди, что каждую встречу требовал от него какое-то воспоминание, Тео тихо усмехнулся, поправляя колпак. Тогда, на Рождество девяносто второго, Снейп был жутко возмущён — Дамблдор оторвал его от празднования Рождества, «семейного праздника». Не был ли Принц этой семьёй?

Размышляя о том, как всё тайное стало явным, Тео поднялся по скрипучей — после первой же ступеньки Репаро сделало её менее шумной — лестнице к мансарде, проще говоря, почти что чердаку домика, сделанного в духе норвежского фахверха. Из-под двери сочилась густая магия ядовито-зелёного цвета… проморгавшись, Тео понял, что это был простой морок обычного дыма, а вот почему эти чары имели такой ядовитый цвет, было неясно.

Он постучал. Дверь перед ним сама открылась вовнутрь, как бы пропуская. Сделав шаг за магическую завесу, в которой чувствовался какой-то знакомый почерк, Тео оказался в просторном помещении. Негромко играла музыка на колдорадио, и в дух ей вокруг котлов, установленных на каменном постаменте по центру, порхал Эдуард Принц. Его длинные волосы были забраны в хвост, кожа в полумраке — дверь за Тео закрылась с едва слышным звуком — казалась совершенно бледной, словно у вампира (Нотт поёжился от такой неприятной ассоциации), а руки безостановочно летали, то помешивая, то ощупывая дым, то разгоняя поднимающийся пар.

— Не останавливайте! Мне так хорошо… я отрываюсь по-полной… — мурлыкал он себе под нос, словно не замечая Теодора.

Сделав полный круг, он, наконец, обратил внимание на непрошенного гостя и совершенно по-снейповски ухмыльнулся.

— Мистер Нотт! Какая встреча! — рассмеялся Эдуард и сделал шаг к нему, заложив руки за спину. Радио играло дальше, но он уже не подпевал, рассматривая цепким взглядом каждую деталь облика юноши. — Я ждал вас накануне. Севви говорил, что из Хогвартса просто так не сбежать, но ведь была суббота. Поход в деревню.

— Сегодня понедельник, Эдуард, — Тео максимально добродушно, как только был способен, улыбнулся. Принц всё ещё был настоящим призраком из прошлого, унесённым Восточным ветром воспоминаний, и говорить с ним вот так, лицом к лицу, казалось настоящим сном. Так и хотелось запустить в него подушку, как в Кентрвильское приведение.

— А, понедельник… и что же, у вас, как у этих, как же… — он необычайно громко пощёлкал своими длинными тонкими пальцами, переведя взгляд на потолок, — ты не выписываешь вестник зельеварения, Теодор?

— Не очень-то люблю зельеварение, — не стал скрывать мальчик. — С тех самых пор, как мы познакомились — и того больше перестал любить.

Эдуард громко, заливисто рассмеялся, запрокинув голову и держась за живот, так громко, будто бы Тео рассказал ему анекдот про красного колпака и девочку с пирожками, зашедших в паб к лесорубу. Это был самый смешной рассказ, который Тео знал — и с него едва ли они с Арчи так смеялись, как смеялся Принц.

— Я сказал что-то смешное? — слегка обиженно спросил он через несколько очень долгих секунд хохота.

Принц наконец успокоился.

— Я тоже тогда разлюбил зельеварение, когда чуть не подох в трущобах, — очень серьёзно, глядя своими чёрными цепкими глазами в его собственные, сказал Эдуард. — Северус только этим августом признался, что нашёл