Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Подчиняясь приказу директора, Роланда Хуч и Филиус Флитвик проследовали к дверям. Туда же, после недолгой дуэли взглядов, вслед за ними отправился и Кэрроу, а Помфри удалилась в свои покои. Лишь Теодор остался стоять там, где стоял, словно бы пригвождённый аурой директора — хотя видел наверняка, что он никакую магию не использовал.

Снейп слегка скривился.

— Год начинается преотвратительно, мистер Нотт. Я предупреждал вас, что не стоило лезть в политику. Бравурные речи в гостиных и передовицы газет, вы словно паяц на службе капитала. Мальчишка, что танцует под чужую дудку.

— Я отстаиваю свои идеалы, сэр, — попытался возразить задетый за живое Теодор.

— Вот ваши идеалы, Нотт. Вот они, — резко бросил ему директор, без палочки вынуждая его развернуться к безжизненному телу. — Ваши идеалы не помешали мальчишке одиннадцати лет отроду прыгнуть на метлу, чтобы разбиться насмерть. Ваши идеалы не остановили его в полёте. Ваши идеалы не помогут его безутешным отцу и матери, которые так рвались из этого ужасного Карачи в Лондон.

Его слова ранили не хуже клинка.

— Если бы не вы, Нотт, он бы жил в своём даунтауне, изредка пугая способностями сверстников. Но вы решили поиграть в благородство — и теперь ему не придётся больше жить. Сделайте так, Нотт, чтобы нам не пришлось больше отправлять тела детей матерям в спичечных коробках.

Теодор зажмурился. Директор как будто бы хотел ему что-то сказать.

— Вы… вы правда думаете, что, останься он в Лондоне, ему бы ничего не грозило? — тихо спросил он. — Профессор Кэрроу каждый день не устаёт повторять про отъём магии, и даже безобидный Филч…

— Заткните свой рот, Нотт, пока вы не наговорили слишком много дури, — посоветовал ему Снейп. — И подумайте над моими словами. Можете идти. Со студентами я поговорю самостоятельно.

На негнущихся ногах Теодор вышел из Больничного крыла и постарался найти одиночество, чтобы выпустить эмоции, накопившиеся за последние часы.

Глава 118

События субботнего вечера никому не были разглашены. Фактически немногие оказались посвящены в детали; уже следующим утром квиддичисты воронов смеялись и шутили, а в команду оказались отобраны те, кто даже не успел приступить на памяти Тео к попыткам полёта. Список был утверждён Флитвиком и передан Нотту для ознакомления. Комментировать матчи должен был Флинт, в отличие от старшего брата предпочитавший поединкам в воздухе поединки на земле. Возможно, правда, это тоже было подражательством текущим интересам Маркуса.

Единственным, что связывало ясное утро воскресенья с пасмурной и дождливой субботой был запрет на участие магглорождённых студентов младше пятого курса в отборе в квиддичные команды. Никто из таких и так не отобрался в Райвенкло, а на Слизерине их, магглорождённых, и вовсе не было. Теодор планировал усилить хватку и поприсутствовать на всех тренировках, а Невилл — составить ему компанию. Гриффиндорец не знал о гибели мальчишки-пакистанца, но нутром чуял какой-то подвох в поведении Тео накануне вечером.

Уже в конце завтрака, когда он собирался идти в сторону трибун, захватив с собой заранее из спальни сумку с книгами — эссе по Трансфигурации и задачи с определёнными интегралами для расчёта различных объёмов сами себя бы не сделали — к его месту спикировал почтовый филин лесной раскраски, каких было немало в совятне Хогвартса. К его лапе был привязан конверт с посланием. Теодор посланий особых не ждал, обычно почта приходила к нему с различными пожеланиями читателей в течение рабочей недели, но воскресенье к таковой не относилось. Маги не ходили на службу в церкви, но отдыхать предпочитали вместе с остальным населением островов.

Закинув конверт в сумку, он поспешил вслед уже скрывшимся в дверях гриффиндорцам в квиддичной форме, заявившимся такими на сам завтрак. Нотт подозревал, что объяснение они бы дали на основании того, что поле у них могли злокозненным образом отнять.

Устроившись на трибуне, на этот раз — повыше, чем намедни, Тео всё же нерешительно раскрыл конверт. Обычно он использовал карманный вредноскоп, чтобы проверить, не опасном ли было для него послание, но в этот раз вредноскопа с собой не было, а интуиция подсказывала, что послание безопасно.

Интуиция, то самое шестое чувство, у магов было развито хорошо. Он как-то слышал, что Луи Гриму рассказывал про «попный мозг» — это было смешной характеристикой; но именно этот «попный мозг» помог ему избавиться от тёмного проклятья и спасти Джинни, вызволить Невилла годом ранее, сбежать от маггловских подростков ночью в Актоне и много чего ещё — вплоть до того, чтобы найти Дина именно в том единственном месте, которое Тео пришло в голову.

Разглядывая толпу гриффиндорцев, лишившихся большего количества игроков, чем другие команды (кто-то выпустился, а кто-то, как вратарь Уизли, не вернулся в Хог), Тео поймал себя на мысли, что снова позабыл про Джоли. Это было каким-то настоящим проклятьем, как будто бы кто-то очень не хотел, чтобы он про неё вспоминал. Девочки не было в замке и он не вводил её в род, а потому и найти даже не мог, хотя ритуалы поиска сородичей у магов были. Сквибов они не находили, как они определили с Тимом, но Джоли не была сквибом, раз ей пришло письмо.

Нотт твердо решил завести себе ежедневник для записи дел. Фоули в начале минувшего лета, в тот самый день, когда он сел в одну машину с мистером Синклером, упоминал, что его ежедневник ведёт ему секретарь — что же, у Тео было уже два самоназванных пажа, один из которых точно мог стать ему помощником. В будущем.

Первые пробы на охотников меж тем завершились полным провалом участников. Невилл, сидевший вместе с Ханной чуть впереди, будто бы не решившись нарушать уединение Тео, раздражённо всплеснул руками. Едва ли в этом году Гриффиндору удастся выиграть хотя бы матч, судейство не могло быть непредвзятым, когда Преступник номер один был тайным героем и кумиром значительного числа студентов этого Дома. По словам Терри Фогарти, обронёнными им с неловким уважением, от открытого неповиновения многих младшекурсников удерживали лишь слова Нотта: программа его имени дала слишком многим из них путь в Хогвартс.

Он действительно сидел один-одинешенек со злосчастным конвертом в руке. Джинни отказалась составлять ему компанию; пообещав не играть в квиддич, она всё равно сердцем рвалась туда, к кольцам на метле, раздражённо вспыхивая каждый раз, когда он заводил об этом разговор. И даже предложение заменить черенок метлы гораздо более естественной плотью, пусть и заводило её, не утоляло жажду девушки к полётам.

Поэтому она предпочла домашнее задание