Прощальный поклон ковбоя - Стив Хокенсмит

к Густаву, оказавшись с ним буквально нос к носу. Удар, полученный от фонаря, так перекосил накладные усы, что один ус едва не угодил в глаз, однако тут не было ничего даже отдаленно смешного, стоило лишь взглянуть на угрюмое выражение костистого лица Берла.

– Ладно, – ответил Старый. – В следующий раз, как соберетесь сотворить глупость, отойду в сторонку и не буду мешать.

– Ах ты, мелкий наглый…

– Слушайте, парни, – прервал их я, как-то умудрившись втиснуть свое немаленькое туловище между спорщиками, – пойдем посмотрим, кто прятался под вагоном, а?

Я повернулся, чтобы оттащить Густава подальше, но необходимости в этом уже не было: из-за паровоза, обогнув его, показались несколько человек с фонарем, и Локхарт со Старым понеслись им навстречу бок о бок, как пара чистокровных жеребцов, бегущих ноздря в ноздрю.

Фонарь держал Уилтраут, кондуктор. За ним шли машинист и мускулистый негр в измазанном сажей комбинезоне – судя по всему, кочегар с паровоза. Но вместо лопаты с углем он волок за собой заросшего бородой типа в настолько изодранных лохмотьях, что, казалось, наряд состоял из старых швабр. Бродяга пытался упереться в землю каблуками, что ничуть не замедляло поступь негра – лишь ботинки влекомого оставляли в песке две борозды.

– Отпусти меня, чудовище! – велел бродяга, и его голос оказался неожиданно низким, а выговор – неожиданно изысканным. Он даже слегка картавил. – Или ты не уважаешь особ королевской крови?

– Никто не ранен? – спросил нас Уилтраут, не обращая внимания на протесты пленника.

Пассажиры принялись качать головами, бормоча «нет», и кондуктор повернулся к почтовому вагону.

– А с тобой, Моррисон, я еще поговорю, – молвил он сурово.

Не вполне в этом уверен, но мне показалось, что в почтовом вагоне кто-то тихо заскулил.

– Итак. – Уилтраут снова повернулся к нам и кивнул на негра: – Тут Бедфорд говорит, что этот проходимец вылез из-под вагона. Кто-нибудь видел, откуда он взялся?

– Да, сэр. – Я указал на багажный вагон: – Он во-он там ныкался.

Уилтраут направился к багажному вагону и стал светить фонарем под ним, а Бедфорд и машинист с подозрением уставились на пленника, причем оба разве что не рычали и не скалили зубы.

– Да, он ехал под вагоном, – объявил кондуктор, разглядывая тележку. – Вон его котомка. Ты где залез под поезд? Когда мы набирали воду в Уэльсе? Или в Промонтори?

Неожиданно дернув плечами, бродяга высвободился из лап Бедфорда. Но вместо того чтобы броситься наутек, принялся неторопливо, с преувеличенным достоинством отряхивать свои пестрые лохмотья. Вокруг заклубились облака пыли, завиваясь дымком в луче фонаря. Под конец тип взъерошил бороду, и та из пепельно-серой превратилась в угольно-черную.

– Я сажусь и схожу, где пожелаю, – ответил оборванец, закончив свой туалет. – Подробности вас не касаются.

– Ах, неужели? – холодно спросил Уилтраут. Он повернулся к толпе с улыбкой, напоминающей оскал мумии. – Все в порядке, господа. Ситуация под контролем. Возвращайтесь на свои места, поезд скоро тронется.

– О, ничего подобного! Я знаю, что вы задумали, – глумливо перебил его бродяга. – Гоните прочь свидетелей, чтобы выбить из меня ложное признание. Не-ет, не выйдет. – Он сделал шаг вперед и раскинул руки в стороны: – Леди и джентльмены! Выслушайте меня! Я, Эль Нумеро Уно, король хобо[17], не имею никакого отношения к смерти того человека!

Заявление произвело в толпе эффект брошенной в пруд наковальни: по собравшимся заметались волны возбужденных голосов.

– Избиения не будет, – заверил мой брат бродягу. – Только расследование по всем правилам.

Локхарт издевательски хохотнул.

– Для расследования достаточно взглянуть на пятна на одежде этого грязного проходимца, – сказал Уилтраут и поднес фонарь поближе к Эль Нумеро Уно. – Свежая кровь.

Вместо болтовни из толпы пассажиров послышались ахи и охи. Какой там Буффало Билл – самому старине Уиллу Шекспиру не удалось бы поставить столь захватывающее представление.

– Естественно, меня забрызгало кровью! – возразил король хобо. – Бедолагу затянуло под колеса в каких-то четырех футах от меня. Я своими глазами видел, как голову сорвало с шеи, точно виноградину с лозы. Но больше я ничего не сделал, только увидел. Покойный вывалился из поезда безо всякой моей помощи.

– Думаешь, мы тебе поверим? Тебе, грязному бродяге? – взвыл Кип, выпучив полные слез глаза. Разносчик наставил на бродягу палец, словно дуло пистолета: – Это ты убил Джо! Убил моего друга!

– Извини, парень, – перебил мальчишку Старый, медленно и скорбно качая головой, – но улики это не подтверждают.

– Улики? – ухмыльнулся Локхарт.

– Факты. – Густав указал на багажный вагон. – Этот Эль Нумеро Уно прятался вон там, верно? Так скажите тогда, как он мог залезть на подножку вагона, открыть снаружи дверь, выкинуть проводника и забраться обратно на то же место, сам не превратившись в фарш? А если вы ответите на все эти «как», то я попрошу вас назвать мне хотя бы одно хорошее «зачем».

Локхарт ответил оглушительным сортирным фырканьем. Вполне возможно, пинкертон издал его вовсе не губами: было слишком темно, чтобы сказать наверняка. И все же в этом вопросе я буду придерживаться принципа презумпции невиновности.

– И «как», и «зачем» ясно как день, – заявил Локхарт. – Этот король воров вовсе не ехал под вагоном с самого начала. Он спрятался в багаже, когда поезд стоял на станции. Проводник багажного вагона нашел его и получил за свое усердие нож под ребра, после чего бродяга выпихнул его через боковую дверь. А когда поезд остановился, наш Эль Жоперо Гранде понял, что кто-то заметил тело, и ему потребовалось новое убежище. Вот он и залез под вагон.

Аудитория вскипела эмоциями: две дюжины удовлетворенных возгласов и кивков. Толпу лишили перестрелки, зато теперь перед ней разыгрывалась дуэль, и в тот момент казалось, что побеждает Локхарт.

– Вздор! – вскричал Эль Нумеро Уно. – Ноги моей не было в этом…

Бедфорд ухватил бродягу за плечо своей огромной ладонью и встряхнул, так что в воздух поднялось облачко пыли.

– Заткнись, ты! – рявкнул негр.

– Ба! – проворчал себе под нос Старый, выпрямляясь во весь рост, и добавил уже громче: – Эй, Бедфорд, давай-ка еще разок.

– Что еще разок?

– Потряси его хорошенько.

Бедфорд выглядел озадаченным, однако не собирался упускать еще одну возможность выбить бродягу, как старый ковер. Он помотал оборванца из стороны в сторону, подняв столько пыли, что Уилтраут и машинист раскашлялись. Если учесть, что кочегар вроде Бедфорда обладает достаточной силой, чтобы закидывать в раскаленную топку тонны угля каждый день, Эль Нумеро Уно повезло, что от такой встряски у него не отлетели руки и ноги. Впрочем, он не выглядел особенно обрадованным этим обстоятельством.

– ПРЕ-кра-ТИ не-МЕД-лен-НО, дья-ВОЛ ты ЧЕР-ный! – отрывисто протестовал он, и голос его то затихал, то усиливался, пока Бедфорд размахивал бедолагой, как полотенцем.

– Благодарю, достаточно, – сказал наконец брат, и кочегар отпустил Эль Нумеро Уно.

– Варвары, – пробурчал бродяга и принялся наново оправлять свое тряпье.

– Скажи мне, Бедфорд, – начал Старый, – ты обваливал Эль Нумеро Уно после того, как поймал его?

– Обваливал?

– Ну, знаешь, как обваливают в муке перед тем, как зажарить. Потому что если нет, то, я бы сказал, подозреваемый в пыли с головы до ног. А если это пыль, то… откуда она на нем взялась?

Бедфорд и его коллеги-железнодорожники лишь сверлили брата злобными взглядами, предоставив отвечать пленнику.

– От езды под вагоном! – завопил Эль Нумеро Уно на манер возгласа «аллилуйя!». Оборванец рассмеялся и провел пальцами по волосам, снова подняв облако пыли. – Ну конечно же! Прокатитесь под вагоном через пустыню Большого Соленого озера, и будете выглядеть так, словно искупались в тальке. В точности как я!

– Помилуйте, – фыркнул Локхарт. – Ну да, он грязный. И что? Он же, черт возьми, бродяга.

– Это наверняка он! – выпалил Кип, едва не всхлипывая. – Нет другого…

– Хватит! – рявкнул Уилтраут. Он поднял фонарь высоко над своей