Дорин Тови - Появление Сесса

Обратно некоторое время мы ехали молча, ослабев после пережитого волнения, но потом я начала смеяться.

— Что тут смешного? — спросила Тийна.

— Собственно, это миссис Хатчингс должна была следить, не случилось ли с нами чего-нибудь, — сказала я. — А получилось, будто мы все здесь инструкторы, а она — единственная ученица.

Глава четвертая

Если в нашей деревне что-то случается, кто-ни­будь обязательно это увидит. Например, в тот туман­ный день в лесу был Фред Ферри. Не спрашивайте меня почему — просто он словно бы всегда околачи­вается там, точно так же, как старик Адаме как будто всю жизнь просиживает в засаде у ограды нашего сада.

— Он говорит,— заявил старик Адаме, заглянув­ший поведать нам, о чем разглагольствовал Фред в «Розе и Короне»,— он говорит, ты там металась что твоя навозная муха под крышкой кастрюли с мясом, и никак не мог в толк взять, что такое происходит. А тут из тумана выскакивает этот парень, а вы все ну прямо в землю вросли, а ты впереди. Ну, он и понял, что они тебе нервы укрепляют.

Объяснять, как обстояло дело, не имело смысла. В Долине изумительное эхо. Сколько раз я стояла у себя в саду и слышала топот лошадей, несущихся галопом по лесной тропе. До того ясно, что я могла сказать, сколько их, когда они перешли на рысь, ког­да они вовсе остановились, и слышала голоса перек­ликающихся всадников. Точно так же очень многие слышали нас во время историй с Варваром... Отча­янный галоп, вопли: «Берегись!» и «Бога ради, при­держите его!» — все эти звуки словно бы подтверж­дали версию Фреда Ферри, и история распространи­лась по деревне, как лесной пожар.

— А вы застраховались на эту поездку? — осведо­милась одна из наших соседок, глядя на меня, а не на Чарльза, а мисс Уэллингтон, когда новость дос­тигла ее ушей, немедленно навестила нас — в первый раз за несколько недель.

Она так тревожится, сказала она. Если ей за дру­гими хлопотами удалось бы уделить нам побольше времени, то, наверное, она сумела бы уговорить нас отказаться от этой опрометчивой поездки. Но мы ведь знаем, сколько у нее было других тревог... хотя, слава Богу, все уже уладилось.

Нас это очень обрадовало. Когда мисс Уэллинг­тон чем-то поглощена, часто возникают самые неж­данные ситуации. Например, появление в деревне Бэннетов обернулось, в частности, тем, что навестив­ший ее священник обнаружил, что ему некуда пове­сить шляпу. Все восемь колышков на вешалке, обыч­но целомудренно хранящие ее шляпу для работы в саду, шляпу для походов за покупками и непромока­емый капюшон, были увешаны мужскими головны­ми уборами. Фетровые шляпы, кепки, помятый ко­телок... Священник совсем растерялся, не зная, что и подумать, но тут выпорхнула мисс Уэллингтон, сдернула их и умоляюще сказала, чтобы он повесил шляпу где ему угодно,— эти тут просто, чтобы отпу­гивать посторонних.

В том числе явно и Бэннетов. Выяснилось, что в Лондоне у мисс Уэллингтон есть кузина, так у нее на вешалке всегда висит мужская шляпа, чтобы отважи­вать непрошеных гостей, и вдохновленная этим при­мером мисс Уэллингтон, по обыкновению, слегка пе­регнула палку, убедив себя, что восемь мужских го­ловных уборов будут понадежнее. Она купила их на дешевой распродаже, и эффект получился впечатля­ющий. Священник после ее объяснений воспринял это зрелище спокойно, но молочник был просто ошеломлен — как и все прохожие, заглядывавшие случайно в открытую дверь.

Эти головные уборы породили в округе несколько интересных теорий — особенно с тех пор, как мисс Уэллингтон для пущего правдоподобия завела манеру открывать заднюю дверь и через нерегулярные ин­тервалы выкрикивать: «Фрэ-энк!» в сторону сада. Вслед за чем, по утверждению некоторых наблюдате­лей, она тихонько кралась вдоль изгороди, отделяв­шей ее участок от бэннетовского, под покровом су­мерек, держа над головой палку с одной из шляп. Фред Ферри, естественно, клялся, что видел вполне живого мужчину.

— И что ни вечер, то нового,— расписывал он, опираясь на многочисленность шляп.

Хотя никто ему не верил, слухи росли и шири­лись, а потому было приятно узнать, что эту свою маленькую фантазию она исчерпала. То есть нам хо­телось думать, что исчерпала.*

К открытию, что Бэннеты были, по ее выраже­нию, «такие же, как мы», ее через несколько недель привела тревога из-за того, что вопреки деревенско­му этикету она не нанесла им визита. Как, впрочем, и почти все остальные. Во-первых, оба они работали и до вечера отсутствовали, а во-вторых, теперь этот обычай почти забыт, и в-третьих, они, бесспорно, казались странноватыми. Что касается нас, послед­нее, скорее, выглядело причиной для визита, пос­кольку мы сами слывем странными, но мы были за­няты приготовлениями к поездке в Канаду... Как бы то ни было, она дотревожилась до обычного состоя­ния ожидания кары от Всевышнего, если она тут же не сделает того, что должна была сделать. И вот мисс Уэллингтон как-то вечером робко постучала в дверь Бэннетов, держа бутылку своего бузинного вина. Лиз пригласила ее войти, и, когда она увидела шесть че­репах, которые, расположившись полукругом, гре­лись у камина Бэннетов, ее сомнения, сказала она нам с глубочайшей серьезностью, сразу же рассея­лись.

Конечно, сомнения большинства людей только укрепились бы, тем более что каждая черепаха поме­щалась в отдельном шлепанце. Но к мисс Уэллинг­тон это не относилось.

— Милый мальчик с детства обожал черепах,— сообщила она нам в полном восторге.— В детском садике у них жила черепаха в песочнице, и за ней плохо ухаживали, так он еще тогда добился, чтобы ее отдали ему, и стал о ней заботиться. А милая девочка сажает их в шлепанцы, потому что пол каменный. Они забирают их на ночь из вольеры, потому что двое из них простужены... И эти милые дети каждый вечер топят камин, чтобы черепахи не мерзли.

И еще (для точности) потому, что неуемно радо­вались настоящему камину у себя в гостиной: им нравилось смотреть на горящие поленья. До зимы было еще долго, и черепахи служили прекрасным предлогом, хотя, без сомнения, им нравилось тепло. В свой срок их увидели и мы. Веер из шести шле­панцев перед камином, в двух уже спят две малень­кие черепашки, а четыре большие упрямо карабка­ются друг на друга, вытягивая шеи навстречу волнам жара, наверное напоминавшего им карибское солн­це, а Лиз тем временем подогревала молоко для про­стуженной пары.

Добавьте к этому, что Бэннетам не только понра­вилось бузинное вино, но они занялись приготовле­нием собственного... Теперь все свободное от черепах место перед камином занимали булькающие галлон-ные банки и две оплетенные бутыли. Мисс Уэллинг­тон была наверху блаженства. Тим с его бородой, сообщила она нам, выглядит совсем как ее отец на фотографии в ее спальне, где он снят молодым... а я заметила, что красные флорентийские бусы, которые носит Лиз, точь-в-точь такие же, как ее собственные, пусть они и голубые? Да, я заметила. Как заметила сходство их платьев с неясными цветочными узорами с той лишь разницей, что у мисс Уэллингтон они были подлинными двадцатых годов, а Лиз доволь­ствовалась модными копиями. Они могли бы сойти за мать и дочь... а вернее, за племянницу и чудако­ватую тетушку. Корабль мисс Уэллингтон наконец-то прибыл в тихую гавань. Теперь она могла изливать свои заботы на пару птенчиков.