Священная война - Джек Хайт

— Это правда. Мы не взяли Иерусалим, — признал Ричард. — Но и поражения мы не потерпели. Нам нужно лишь сокрушить врага в чистом поле! Если мы убьем Саладина, его армия рассыплется, и Святая земля сама раздвинет перед нами ноги.

— И как вы собираетесь убить Саладина? — спросил Балиан. — Он знает, что наша армия тает на глазах. Ему достаточно лишь подождать, чтобы одержать победу. С чего бы ему быть таким глупцом, чтобы выходить против нас на битву?

— Потому что наша неудача с Иерусалимом сослужила нам по крайней мере одну службу: она сделала сарацин излишне самоуверенными. Если они увидят легкую добычу, они потянутся за ней. И тогда мы ударим!

— Тогда вы сделаете это без французов, — сказал Гуго.

— Ты бросишь своих братьев по оружию? Ты боишься за свою жизнь, Гуго, или сарацины настолько сломили твой дух, что ты не смеешь поднять на них меч?

Губы Гуго сжались в тонкую линию. Когда он заговорил, его голос был холоден.

— Мои сеньоры и я сражались рядом с тобой при Акре и Арсуфе. Никто не может сомневаться в нашей храбрости. Но мы также мерзли на пути к Иерусалиму зимой и сгорали там от зноя летом. С нас хватит.

— Тогда уходи. Больше славы достанется тем, кто последует за мной.

— Славы? Ха. Если ты будешь упорствовать в этой безумной затее, ты найдешь лишь смерть. — Гуго, хромая, вышел из комнаты, и его костыль громко застучал по каменному полу.

Ричард позволил ему уйти, а затем обвел взглядом стол.

— Если вы тоже боитесь смерти, уходите. Следуйте за Гуго. Что до меня, я не боюсь отдать свою жизнь на службе Богу. — Он сделал паузу, встречаясь взглядом с каждым. — Кто будет сражаться рядом со мной?

Снова воцарилась тишина. Костяшки пальцев Ричарда побелели там, где он сжимал край стола. И когда уже казалось, что никто не ответит, Генрих прокашлялся.

— Воины Королевства присоединятся к тебе, Ричард.

— Но, милорд! — запротестовал Балиан.

— Ты родился и вырос в Святой земле, Балиан, — сказал Генрих. — Неужели ты не будешь за нее сражаться?

— Конечно, но…

Ричард прервал его.

— Благодарю тебя, Генрих. Кто еще?

Великие магистры тамплиеров и госпитальеров неохотно выразили свою поддержку. Посол пизанцев согласился предоставить две тысячи арбалетчиков за определенную плату.

— Тогда решено, — объявил Ричард. — А теперь идите и готовьте своих людей к походу. Завтра мы выступаем в Акру, где соберем наши силы.

Воины потянулись к выходу. Джон остался.

— Говори, Джон, — сказал Ричард, подходя к боковому столу, чтобы налить себе чашу вина.

— Сейчас не время думать о завоеваниях, ваша милость. Люди подавлены. Тысячи уже сели на корабли, чтобы вернуться домой, а теперь мы потеряли еще и французов. Вы должны направить свои мысли к миру.

— Мир — это все, о чем ты вечно говоришь, священник, — проворчал Ричард. — Я начинаю думать, что Ги был прав. Ты и впрямь слишком любишь неверных.

— Я говорю лишь правду, ваша милость. Вы должны заключить мир, прежде чем покинете Святую землю. С каждым неудачным штурмом Иерусалима условия этого мира становятся для нас все хуже.

— Вот почему мне нужна победа, Джон. Бог на нашей стороне. Сарацины не могут меня победить.

— И все же вы проиграли. — Брови Ричарда сошлись при этих словах, но Джон продолжал, не обращая внимания. — Мудрый король должен знать, когда сражаться, а когда отложить меч. Заключите мир, ваша милость.

Ричард сел за стол и сделал большой глоток вина. Он вытер рот тыльной стороной ладони.

— Иди. От этих разговоров о мире меня тошнит. У меня нет терпения к трусам.

Челюсти Джона сжались.

— Я не трус, но снова и снова бросаться в атаку после поражения — это не храбрость. Это безумие.

— Безумие — оскорблять своего короля, Джон. — Голос Ричарда был тихим, и оттого еще более опасным. — Я мог бы обезглавить тебя и за меньшее. — Он позволил угрозе повиснуть в воздухе. — Но нет. Без сомнения, жара помутила твой рассудок. Когда я уеду, ты останешься в Яффе, чтобы прийти в себя.

Джон был бы рад избавиться от Ричарда, но он боялся того, что Львиное Сердце может натворить без его сдерживающего влияния.

— Мое место рядом с вами, ваша милость.

— Твое место там, где я решу. Ты останешься.

***

Меч метнулся к лицу Джона. Он отбил его щитом и замахнулся шестопером, но его противник отпрянул. Джон попытался нанести удар наотмашь, но резкая смена направления шестопера вызвала острую боль в плече.

— Кровь Господня!

Его спарринг-партнер отступил и снял шлем, явив взору вьющиеся рыжие волосы. Рэнд был молодым воином. Люди звали его Быстрые Пальцы, потому что однажды его поймали за шулерство в картах. Он поплатился за это мизинцем левой руки. Рэнд был одним из сотни воинов, которых Ричард оставил для гарнизона цитадели Яффы. Сотни было едва ли достаточно. Джон просил больше, но Ричард отказал.

На лице Рэнда отразилась забота.

— Вы в порядке, отец?

— Ничего. — Джон поднял свой шестопер и поморщился от вернувшейся боли.

— Потренируемся позже, — предложил Рэнд. — Мне нужно заняться своими обязанностями. — Молодой человек поспешил прочь.

— Если боишься за мои старые кости, так и скажи, — проворчал Джон.

Все эти юнцы обращались с ним так, будто он одной ногой в могиле. Джон снял шлем и вытер пот со лба. Тренироваться против молодых было тяжело, но за две недели, прошедшие с отъезда Ричарда в Акру, у него было мало других занятий. Он размял ноющее плечо. Ему нужна была горячая ванна.

Он сменил доспехи в своих покоях в цитадели и пошел в город. Он заплатил три медные монеты сгорбленному старику у входа в баню. Внутри он оставил свою одежду в ячейке и надел тонкую хлопковую тунику для купания. Лучи солнца, освещавшие теплую комнату, были видны в клубящемся пару, наполнявшем воздух. Трое других мужчин сидели в горячей воде. Никто не поднял головы, когда Джон с облегченным вздохом погрузился в