Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора

Он уже повернулся, чтобы уйти, но я остановил его:

– А вы сами проводили визитера наверх?

– О нет, пан. Он вошел через главный вход и поднялся наверх. Я знаю, что он не проживает в отеле, и поэтому последовал за ним.

– Понятно. И вы узнали этого человека?

– О, конечно, пан, – сказал он, потом улыбнулся: – Ну конечно нет. Я не узнал его. Я не видел, в какой номер он вошел.

Он угодливо улыбнулся, поклонился и вышел.

А я пошел завтракать. Выкурив после завтрака несколько сигарет и выпив пять или шесть чашек черного кофе, я не преуспел в решении волновавшей меня проблемы. Портье не лгал. Я был в этом уверен. Он хорошо знал, что получит жирные чаевые. Но если Тучек приходил ко мне так поздно ночью, значит, у него была на то весьма серьезная причина. Почему же в таком случае он не разбудил меня?

Этот вопрос не давал мне покоя все утро. Моя голова раскалывалась, поэтому я принял пару таблеток аспирина и вышел на улицу, залитую ярким весенним солнцем. На продымленных каштанах набухали почки. Птицы пели под звон трамваев, и девушки разгуливали в ярких платьях. Я нанес несколько деловых визитов и вернулся в отель. У меня отлегло от сердца, когда портье сообщил мне, что звонил Марич и просил передать, что ждет меня в половине четвертого. Вот тогда-то я и передам Тучеку весточку от Максвелла, подумал я.

На заводе один из полицейских охранников проводил меня в кабинет Марича, где он ждал меня вместе с двумя своими экспертами. Мы быстро обсудили все вопросы к обоюдному удовлетворению, но я не спешил откланяться. Марич внимательно посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков, отпустил своих коллег и, когда за ними закрылась дверь, обратился ко мне по-английски:

– Вы хотите мне что-то сказать, мистер Фаррел? Я колебался:

– Мне бы не хотелось уехать, не попрощавшись с мистером Тучеком. Понимаете, он и я вместе…

– Понятно, понятно, – кивнул Марич и сел за стол. Он снял очки, протер стекла, затем водрузил их снова на нос и внимательно посмотрел на меня. – Я думаю, вы не сможете его увидеть. – Он взял лист бумаги и стал медленно комкать его в руке, свертывая в шарик.

– Если у него совещание, то я могу подождать, – сказал я.

Казалось, он хочет что-то сказать. Потом его маленькие голубые глаза скрылись за стеклами очков.

– Я не думаю, что есть смысл ждать его, но, пожалуй, вам лучше обратиться к его секретарю. – Голос Марича звучал как-то глухо и неуверенно.

– Да, – ответил я, – я обращусь к секретарю.

Он кивнул и позвонил своему помощнику. Внезапная решительность в его действиях внушила мне чувство облегчения. Появившемуся тотчас помощнику Марич велел проводить меня к личному секретарю Тучека.

– До свидания, мистер Фаррел. – Он бросил скатанный шарик в корзину для мусора и пожал мне руку. Его ладонь была мягкой и влажной.

Спустившись на два этажа по массивной бетонной лестнице, мы оказались в огромной комнате, где стоял жуткий шум от стрекота пишущих машинок. Затем через раздвижные стеклянные двери с табличкой «Завод-скос правление» мы вошли в просторное помещение, где звук шагов заглушался толстым ковровым покрытием. Это был тот самый коридор, по которому я шел накануне. Мы остановились перед дверью с табличкой «Людвиг Новак». Мой провожатый постучал, и мы оказались в кабинете личного секретаря Яна Тучека.

– Входите, мистер Фаррел.

Это был тот самый невысокий юркий человечек с беспокойной улыбкой, которого я видел вчера. В его приветствии нс было сердечности.

– Вы опять пожаловали? Вы не удовлетворены встречей с паном Маричем?

– Нет, нет, все в полном порядке, – ответил я.

– Тогда чем могу быть вам полезен?

– Мне хотелось бы перед отъездом повидаться с мистером Тучеком.

– Очень сожалею, но это невозможно. – Он одарил меня казенной улыбкой.

– Я подожду, пока он освободится.

– Вам нс удастся увидеть пана Тучека сегодня. Глаза секретаря были совершенно пустыми.

Я ощущал себя стоящим перед каменной стеной.

– Значит, его нет? – спросил я.

– Я повторяю, мистер Фаррел, вы не сможете увидеть его. – Он подошел к двери и распахнул ее: – Мне очень жаль, но мы сегодня очень заняты.

Я вспомнил странный ночной визит Мака и его слова: «Это важно, Дик, очень важно».

– Заняты вы или нет, я желаю увидеть мистера Тучека. Пожалуйста, доложите ему.

– Почему вам так необходимо видеть пана Тучека? – спросил он, пристально глядя на меня.

– Мы были вместе в самое суровое время, воевали против нацистов, – сказал я. – У меня нет привычки уезжать из города, не сказав «до свидания» моим друзьям. – Я понял, что мне не растопить его холодную официальность, и все-таки продолжал: – Вы его личный секретарь. И вы наверняка тоже сражались против Германии. Неужели вы нс понимаете, почему я хочу увидеть Яна перед отъездом?

На мгновение его взгляд потеплел, но потом опять стал совершенно непроницаемым.

– Мне очень жаль, но вы не можете увидеть пана Тучека сегодня.

Я понял, что ничего не добьюсь, и вышел в открытую дверь.

Как только дверь за мной закрылась, я понял, что оказался без сопровождающего. Оглядевшись по сторонам, я увидел в конце коридора табличку с именем Яна Тучека. Я подошел к двери и прислушался. Услышав какое-то движение внутри кабинета, я нажал ручку и ступил через порог. Я застыл на месте возле книжного шкафа, стеклянные дверцы которого были широко распахнуты, а книги разбросаны по полу. Какой-то человек листал страницы книги в золоченом переплете.

– Что вам угодно? – спросил он по-чешски. Голос его звучал сурово и уверенно.

Я быстро огляделся. За столом в кресле Яна Тучека сидел еще один человек. Содержимое ящиков было высыпано на стол. По всему кабинету были разбросаны чертежи и фотографии. С одной из них, валявшихся на полу, на меня смотрело улыбающееся лицо дочери Яна.

– Что вам угодно? – повторил человек, сидевший за столом.

Внезапно меня обуял страх.

– Извините, – сказал я. – Мне нужен пан Новак. Оба подозрительно посмотрели на меня, но, видимо, мой чешский звучал вполне прилично, и тот, что сидел за столом, сказал:

– Он в соседней комнате.

Я пробормотал извинения и поспешно ретировался. По коридору я старался идти размеренным шагом, полагая, что в любую минуту может открыться дверь и меня позовут обратно. Но очевидно, я не вызвал у них подозрения, все обошлось благополучно. А когда я прошел через раздвижные двери и услышал звук своих шагов, то понял, что уже избавился от страха.

Однако на лестнице я остановился. Если я сейчас не узнаю, что случилось с Тучеком, то Мак заподозрит меня в трусости. Я заторопился обратно и прошел в отдел Марича.