Медицинские заметки Шерлока Холмса. Как болели, лечили и умирали в Викторианскую эпоху - Ник Хоулетт

можно туже обвязать носовой платок вокруг запястья и закрепить его прутиком.

– Превосходно! Вам следовало стать хирургом.

– Видите ли, это вопрос гидравлики, а в ней я разбираюсь очень хорошо.

<…>

– Взглянув на руку, которая болезненно пульсировала, я впервые заметил, что мой большой палец отрезан и что из раны хлещет кровь. Я попытался обвязать руку носовым платком, но у меня тут же застучало в висках, и я свалился в тяжелом обмороке прямо посреди розовых кустов.

В рассказе «Знатный холостяк» американская наследница Хэтти Доран теряет сознание, узнав о смерти своего мужа.

«Спустя какое-то время я узнала, что Фрэнк был в Монтане, а потом отправился на разведку в Аризону, а затем оказался в Нью-Мехико. А потом появилась длинная газетная статья о том, как индейцы апачи напали на лагерь шахтеров, и среди убитых было имя моего Фрэнка. Я упала в обморок и еще несколько месяцев никак не могла прийти в себя. Папа думал, что мне становится все хуже, и мы обошли добрую половину местных врачей».

В «Берилловой диадеме» Мэри Холдер падает в обморок, когда понимает, что вину за повреждение диадемы вменяют ее двоюродному брату Артуру.

– Я кричал так, что поднял на уши весь дом. Мэри первой вбежала в мою комнату и, увидев диадему и лицо Артура, сразу все поняла и, вскрикнув, упала без чувств.

– Артур был потрясен вашим несправедливым обвинением, ведь в тот момент он, полагаю, заслуживал вашей горячейшей благодарности. Он не мог рассказать вам, как все было на самом деле, не предав Мэри, которая, впрочем, и не заслуживала снисхождения. Но он проявил рыцарское благородство и сохранил ее тайну.

– Так вот почему она упала в обморок при виде диадемы! – воскликнул мистер Холдер. – Господи, вот я дурак! Слепой глупец!

– Это мой давний принцип: исключив невозможное, то, что остается, каким бы невероятным оно ни было, и есть истина. Далее, я знал, вы вряд ли к этому причастны, так что остались только ваша племянница и служанки. Но если это были горничные, то почему ваш сын позволил взвалить их вину на себя? У него не было на то никаких причин. Однако, поскольку он любил свою кузину, существовало отличное объяснение, почему он должен был хранить ее тайну – тем более что тайна эта была довольно постыдной. Когда я вспомнил, что вы видели ее в том окне и как она упала в обморок, снова увидев диадему, моя догадка стала убеждением.

В «Глории Скотт» Виктор Тревор-старший падает в обморок, когда дедуктивные размышления наводят Шерлока на мысль о том, что в прошлом отец его приятеля был мятежником.

– У вас очень красивая трость, – ответил я. – Судя по надписи, ей не больше года. Но вам пришлось приложить немало усилий, чтобы просверлить ее набалдашник и залить расплавленный свинец в отверстие, что делает трость грозным оружием. Уверен, что такие меры предосторожности были бы ни к чему, если бы вам нечего было опасаться.

– Что-нибудь еще? – спросил он, улыбаясь.

– В юности вы были выдающимся боксером.

– Опять правы. Но как вы узнали? Заметили легкое искривление носа?

– Нет, – ответил я, – дело в ушах. Они прижаты к голове и имеют особые утолщения, которые отличают боксера.

– Что-нибудь еще?

– Долгое время вы работали на раскопках – об этом говорят ваши мозоли.

– Все свое состояние я заработал на золотых приисках.

– Вы бывали в Новой Зеландии.

– Да.

– И в Японии.

– Совершенно верно.

– А еще вы были тесно связаны с человеком с инициалами Д. А., о чем в дальнейшем изо всех сил старались забыть.

Мистер Тревор медленно поднялся, устремил на меня странный, дикий взгляд своих больших голубых глаз, а затем рухнул прямо на стол, угодив лицом в ореховую скорлупу, высыпавшуюся на скатерть, и потерял сознание.

Следующий рассказ, в котором упоминается обморок, – «Горбун». Нэнси Барклей теряет сознание, увидев покалеченного Генри Вуда.

«Нэнси упала в обморок, и я выхватил ключ у нее из рук, чтобы отпереть дверь и позвать на помощь. Но потом я решил, что лучше оставить все как есть и убраться восвояси, поскольку дело могло запросто обернуться против меня. И в любом случае моя тайна была бы раскрыта, если бы меня арестовали».

Его появление также приводит к смерти полковника Джеймса Барклея.

«В этом деле было одно обстоятельство, которое произвело глубочайшее впечатление как на прислугу, так и на полицию. Это обстоятельство – выражение лица полковника. По их словам, гримаса его была чрезвычайно страшной и выражала такой глубочайший ужас, какой вообще способна выразить человеческая мимика. Эффект, который производил один лишь вид покойного, стал причиной нескольких обмороков».

А в рассказе «Пустой дом» жертвой обморока стал сам доктор Ватсон – столь сильным потрясением для него стало появление Шерлока Холмса, воскресшего из мертвых.

Когда я снова повернулся, возле моего письменного стола, улыбаясь мне, стоял Шерлок Холмс. Привстав в полном изумлении, я несколько секунд смотрел на него, а потом, похоже, потерял сознание – в первый и последний раз в своей жизни. Помню, как какой-то серый туман клубился у меня перед глазами, а когда он рассеялся, я обнаружил, что концы моего воротничка расстегнуты, а губы покалывает от привкуса бренди. Холмс стоял, перегнувшись через мой стул, с фляжкой в руке.

– Мой дорогой Ватсон, – услышал я столь знакомый голос, – я приношу вам тысячу извинений. Понятия не имел, что это произведет на вас такой эффект.

В рассказе «Подрядчик из Норвуда» со слов Ватсона мы узнаем, что с Холмсом случались голодные обмороки.

Сам мой друг не завтракал – одной из его особенностей было убежденное голодание в моменты наибольшего умственного напряжения. Полагаясь на свою исключительную выносливость, он ничего не ел до тех пор, пока не валился без чувств от истощения.

– Я не могу позволить себе тратить энергию и нервные силы на пищеварение, – говорил он, когда я, как врач, настаивал на том, чтобы он все-таки поел.

В рассказе «Пляшущие человечки» Элси Кьюбитт падает в обморок, увидев зашифрованное послание.

«Я показал это Элси, и она тут же потеряла сознание. С тех пор она сама не своя, будто спит наяву, а в ее глазах всегда стоит невыразимый ужас».

Гораций Харкер, пожилой журналист из рассказа «Шесть