Рубеж - Александр Владимирович Мазин

ещё не вместе с отцом, а сама!.. Рачила, хоть и был всё время чем-то недоволен, устраивал путешествие удобно и разумно. Ехали весь день, делая перерывы; на ночлег останавливались в деревнях и острожках. Княжеский поезд принимали почтительно, старались угодить чем могут. Правда, в первые дни Ольге было немного одиноко, не с кем словом перемолвиться. Подруг ей с собой взять не дозволили, только пару служанок. Вон они едут в её санях, скучают.

А Ольга вскоре сдружилась с молодыми варягами и о скуке думать забыла. Самые младшие — трое неразлучных приятелей: Вуйко, Туки и Утт Бурундук — поездку за недоимками воспринимали как развлечение. Службу, впрочем, несли добросовестно, но на отдыхе не упускали возможности повеселиться. Ольга расплылась в улыбке, вспомнив, какую битву в снежки они устроили на прошлом привале. В жизни так не смеялась!

— Глядите! Вон там, на берегу!

Все повернулись туда, куда указывал Вуйко. На высоком берегу среди золотистых сосен застыл крупный серебристо-бурый олень.

Руки молодых воинов тут же потянулись к колчанам.

— Сивард, можно мы поохотимся?!

— Нет! — рявкнул варяг.

Олень в одно мгновение сорвался с места и исчез среди сосен. Парни испустили разочарованный вздох. Сивард молча тронул пятками бока коня.

— Поехали! Сегодня длинное поприще10…

Сивард не разделял всеобщего веселья. Напротив, чем дальше отъезжал от Плескова княжеский поезд, тем более настороженным становился глава варягов.

— Вот ведь два сыча на пару с тиуном! — шёпотом зубоскалил самый юный и самый вредный варяг Туки.

Тревога Сиварда была смутной, но он понимал, где её исток. Сивард не первый раз слышал о латтских погостах, отлынивающих от княжеского оброка, и считал это нехорошим признаком.

Ладно если просто нерадение. Дескать, князь далеко, а лес близко… А ежели что похуже? Может, это чужие князья чают забрать под себя плесковских данников?

Латгальские княжества ведь совсем недалеко, в лесах к западу от реки Великой. И вроде с ними нынче прямой вражды нет, но кто знает...

Еще свежа в памяти тёмная история с братом княгини Вилмы, воином-оборотнем Альварсом. Тот не принял мира, заключённого его отцом с Плесковым, и затеял против князя Вардига заговор, да ещё и замешанный на колдовстве…

«Поговорить бы с нурманами…»

Хирдманы Харальда ушли из Плескова парой седмиц раньше. Отправились примерно в те же края — и не видать, не слыхать…

На ночёвках Сивард тщательно расспрашивал смердов, не слышно ли чего нехорошего, не было ли набегов, поджогов... Пока ничего скверного не узнал. Однако они и останавливались лишь в кривичских деревнях. А если спросить подданных-латтов?

Предпоследняя ночёвка перед Коложью была в Ворониче — сильной крепости на страже плесковских рубежей. Там Сивард получил сведения, которые его почти успокоили.

Латгалы ведут себя тихо. Отряд нурманов, да, недавно проходил, переночевал, набрал припасов и ушёл за реку. Назад пока не возвращался.

— А, ну и ладно, — кивнул Сивард. — А в Коложи что?

— Да как всегда, — ответил ему вороничский воевода. — Тишь да гладь. Вроде как поднатужились и достроили-таки частокол. Говорят…

— Ну, скоро мы сами увидим, — посулил старый варяг.

* * *

Вот уже и полдень минул. После краткого привала люди Ольги двинулись дальше. Короткий зимний день начал клониться к вечеру. Залегли глубокие тени, небо начало понемногу розоветь…

— Да где же гора? — пробормотала княжна.

— Скоро покажется, княжна, не пропустишь! — усмехнулся Утт Бурундук.

— А если не покажется? — вкрадчиво спросил Туки. — Это ведь не простая гора, а Дивья. Ну как не пожелает явиться и скроется из глаз?

— Да ну тебя, — фыркнула Ольга.

Однако с удвоенным вниманием принялась вглядываться в лесистые берега Великой.

Накануне в Ворониче Ольга наслушалась рассказов о том, что на полпути от их крепости до Коложи стоит пречудесная гора. И не просто так её назвали Дивьей…

— Это место, где живут духи, — рассказывали княжне. — Одинокая гора среди леса, а на вершине вещий камень стоит. По нему сразу видно, что он непрост: этот камень синий, как небо…

Княжна слушала очень внимательно. Синие стоячие камни глубоко почитались кривичами, а пуще того — чудью…

— Камень тот зрячий, он душу человеческую видит насквозь. Только смелый человек может подойти к нему.

Ольга с важностью кивала. Неужто ей не хватит смелости?!

И вот за очередной излучиной реки среди заснеженной равнины вдруг открылась гора. Круглая, заросшая ельником, будто напуганный ёж свернулся клубком.

— Вот она! — воскликнула княжна, натягивая поводья. — Дивья гора!

— И что с того, — буркнул Сивард, и не думая останавливаться.

— Давайте поднимемся туда! — принялась уговаривать его Ольга. — Говорят, тот волшебный камень все людские пороки: слабость душевную, трусость, злобу и прочее — всё в себя принимает. А потом в него молния бьёт и сжигает всё сразу!

— Ну, трусости у меня нет, а вот лень бы я, пожалуй, камню отдал, — со смехом сказал Вуйко.

— А я весь кругом прекрасен, без всяких пятен, — заявил Туки, — и на гору мне лезть незачем!

— А как камню пороки-то отдать? — полюбопытствовал Утт.

— Известно как! Надо подойти к нему, возложить на камень ладонь и сказать: «Камень, забери от меня всё скверное, оставь мне всё светлое!»

— А почему камень вещим зовут? — робко спросила из саней юная служанка Ольги.

— Вестимо, будущее предсказывает, — предположил Вуйко.

— Страшно… — поёжилась холопка.

— Не страшно! — решительно воскликнула княжна. — Сходим?! На лыжах туда и обратно? Ну Сивард…

— Ты здесь голос князя, — недовольно сказал варяг. — Если желаешь, прикажи…

— Приказываю сделать привал! — не дожидаясь, пока старик договорит, выпалила Ольга. — Туки, Вуйко, Бурундук — со мной!

Путь на гору оказался не так близок, как виделось с реки. Сперва перейти через поле, где свистит позёмка и широкие лыжи глубоко проваливаются в сугробы. Варяги, меняясь, прокладывали лыжню. Ольгу от этого труда, конечно, избавили. Но когда добрались до горы, все пыхтели и утирали пот. Немного отдохнув, сняли лыжи и полезли наверх.

На полпути до вершины парням повезло выйти на хорошо утоптанную тропу. Видно, здешний синий камень был в самом деле почитаем в округе.

У самой вершины варяги и княжна вышли на широкую поляну. В середине её в самом деле высился высокий стоячий камень, увенчанный снежной шапкой. У его подножия, чуть присыпанные снежком, виднелись туески и свёртки с приношениями.

«Не такой уж он и синий», — с некоторым разочарованием подумала Ольга. Она-то представляла, что он в самом деле лазоревый, как вешнее небо. Но камень был серый, лишь с лёгкой просинью с одного бока.

Туки подошёл к камню и ткнул копьём в сугроб на его вершине. Тот пушистым снегопадом осыпался вниз, обнажив самую макушку. Княжна шикнула было на отчаянного варяга, однако сразу умолкла, как зачарованная разглядывая вершину.

Выглядела та зловеще: острая, чёрная, зазубренная.

— Видите? — почтительно прошептал Вуйко. — Это следы