Море, поющее о вечности - Александр Герасимов

одним прыжком Кастор преодолел разделявшее их расстояние и принялся душить певца. Орфей завопил, отбиваясь:

— Полегче! Кифару, кифару не сломай!

Тут же подскочил Полидевк, и вот уже вся троица каталась по поляне, ругаясь и хохоча одновременно. Они вели себя как дети, нисколько этого не стыдясь. В обществе Диоскуров даже обычно сдержанный Орфей мог открыто веселиться — такова уж была особенность братьев, их влияние на окружающих.

Наконец, вдоволь насмеявшись и размяв конечности в шутливой борьбе, они решили передохнуть. Пока певец проверял инструмент, Кастор заметил, словно между делом:

— Интересно, как долго мы еще задержимся здесь…

— Тебе уже надоел Лемнос? — спросил его Полидевк.

— Этого я не говорю. Но у нашего похода есть цель. И пребывание на острове определенно к ней не приближает.

— В самом деле! Мне не по нраву, что наша стоянка затягивается. Корабль давно готов к отплытию, как и люди, — с решительным видом заявил Орфей.

— Люди, говоришь? Не все. Многим нравится здешнее гостеприимство. Острову не хватает сильных рук, еда и вино тут прекрасные, женщины хороши собой… Я сам слышал разговор между моряками, что неплохо бы задержаться.

— Поверить не могу. Неужели найдутся те, кто захочет остаться тут насовсем?

— Ну, это вряд ли. Может, два или четыре человека, — Полидевк задумчиво потер подбородок крупной, грубой ладонью. — Большинству наших все-таки есть куда и к кому возвращаться.

— Я уж точно рассчитываю на скорое плавание в Колхиду и обратно, — певец выглядел недовольным и встревоженным. — Дома меня ждет возлюбленная! Эта остановка отдаляет нас друг от друга… К тому же путешествие до Лемноса слишком короткое, чтобы вдохновиться и создать красивую песнь. Нет, я надеюсь на благоразумие Ясона!

— Но что сам он думает об этом? — поинтересовался Кастор у брата. Полидевк лишь отрицательно качнул головой:

— Я не знаю. Уже третий день, как он проводит все время с царицей острова.

— Кажется, у них хорошие отношения… даже слишком.

— Мне жаль Аталанту. Я радовался, когда видел их вместе, — печально заметил Полидевк. — Увы, ей приходится страдать из-за выбора Ясона. Думаю, наш друг совершил серьезную ошибку.

— Что ж, она утешится, рано или поздно. Надеюсь, Меланион сумеет ей помочь, — Кастор обернулся, словно желая убедиться, что никто его не подслушивал.

— Он неглупый и привлекательный юноша, но любому понятно, что ваша подруга смотрит только на Ясона, — возразил Орфей.

— Тайны женской души понять непросто.

— Все же в ее интересах забыть Ясона как можно скорее.

— Нашей Ате не позавидуешь. Смотреть на бывшего возлюбленного каждый день, пока «Арго» будет добираться до Колхиды?.. Теперь и я начал думать, что ей стоило остаться дома. Нет ничего лучше родной земли.

— А я по-прежнему боюсь, что сам Ясон пожелает остаться здесь, на Лемносе. Что мы тогда будем делать? — Орфей понизил голос, будто сказанное в самом деле его страшило.

— Такого не случится. Тем более, Меланион рассказывал, что Ясон собирается вначале плыть на Самофраки, а затем продолжить путь в Колхиду, — ответил Полидевк.

— Одной лишь женщины недостаточно, чтобы наш друг отказался от своего задания. А заодно и от целого Иолка, — поддержал брата Кастор.

— Но если ему будет предложено другое царство…

— Все не унимаешься, певец? Что ж, тогда поговорим с предводителем откровенно. В конце концов, мы его друзья! И всегда готовы помочь с нужным решением… — Полидевк хотел добавить еще что-то, но звонкий оклик заставил всю троицу обернуться.

Издали им приветственно махала рукой коренастая, загорелая девушка в одеянии из грубой ткани.

— А, это хозяйская дочка, — с улыбкой объяснил Кастор Орфею. — Видел ее мельком, когда о работе договаривался. Хорошенькая, правда? Хоть и не в моем вкусе.

Она подбежала к аргонавтам, которые при ее приближении поднялись с земли, и протянула сверток, вкусно пахнущий мясом и свежеиспеченными пирогами. Ноздри Полидевка затрепетали. Казалось, аргонавт не мог решить, на чем сосредоточиться: на гостье или угощении.

— Это от матери. В благодарность за ваш труд, — пояснила юная селянка и слегка поклонилась. Затем она уставилась на Полидевка, который все еще стоял со слегка озадаченным видом.

— А, ну да… Спасибо, — смущенно пробормотал гигант, неловко вытирая вспотевшие ладони о бедра. Сверток он брать не спешил; Кастор, бросив на брата ехидный взгляд, сделал шаг вперед и взял еду сам.

Девушка кивнула и широко улыбнулась мужчинам. В этот момент она выглядела настоящей красавицей, несмотря на полноту: смуглый оттенок кожи прекрасно подчеркивал белизну ровных, крепких зубов, а лицо светилось очарованием.

— Не хочешь разделить с нами трапезу? — вежливо уточнил Орфей.

— Идти надо, мать заругает, — покачала она головой. И вдруг подмигнула Полидевку со всем девичьим нахальством. У Диоскура отвисла челюсть, а озорница развернулась и быстрой походкой удалилась прочь. Кастор похлопал брата по плечу с деланным сочувствием:

— Ты даже имя спросить не додумался…

— Замолчи.

— И то верно! Вы можете не увидеться более, — подхватил Орфей. — Я уже готов сложить песнь о самой короткой любви, которая когда-либо жила под этим небом.

— Есть идея получше. Может, сломаем ограду, которую мы сегодня ставили? Тогда мой братец сможет завтра снова прийти сюда, чтобы ее починить! Глядишь, и встретит свою смуглянку.

— Я не пойму, вам настолько не милы собственные головы? — Полидевк насупился и угрожающе стиснул кулаки. Впрочем, покрасневшие уши выдавали истинное настроение могучего Диоскура. Он был по-детски смущен и ничего не мог с этим поделать.

— Да, брат мой, быстро же ты забыл собственные слова. Как там было? «Нет ничего лучше родной земли… Поможем предводителю принять верное решение». А теперь ты, ветреная душа, готов остаться на пару с Ясоном в объятиях пышногрудых женщин Лемноса.

— И этот человек уверял, что меж сердцем и желудком всегда выбирает последнее! Сколь легко ты изменяешь собственным взглядам, вероломный Полидевк!

— Еще хоть слово, и один останется без обеда, а второй — без кифары. Совсем страх потеряли!

Так, переругиваясь и хохоча, троица аргонавтов устроилась трапезничать. Они сполна наслаждались простыми радостями жизни: заслуженным отдыхом, сытной едой и общением.

В это самое время над Аталантой сгущались тучи, Ясон нежился в объятиях роскошной властительницы, а Пелий в далеком Иолке разбирал тяжбы.

И был еще один человек, которому лишь предстояло сыграть свою роль в этой истории.

Где-то за морем, в таинственной Колхиде, у окна стояла черноглазая девушка с острыми чертами лица.

Со стороны она казалась бы неподвижным изваянием, но тяжелые ресницы вдруг дрогнули, а губы чуть приоткрылись. Пребывая в странной задумчивости, дочь Ээта направила взгляд в сторону заходящего солнца. Казалось, она чего-то ждала.

Будто предчувствие, насланное богами, мимолетно коснулось колхидской девы и неожиданно заставило ее улыбнуться. Она