Ворон Бури - Бен Кейн

Еще больше зимних штормов ждало нас, когда «Бримдир» и «Гьяльфрдир» пробивались вдоль северных берегов Эриу. Стирлауг потерял трех человек за бортом, но ни один воин из нашей команды не утонул. Ран не утащила нас на дно, как и Тор. Было ли это благодаря многочисленным подношениям, которые мы бросали за борт обоим божествам, невероятному мастерству Карли, или и тому, и другому, я не был уверен и не пытался решить. Войдя в бухту у главного поселения Кенел нЭогайн, правителей небольшого королевства к западу от Ульстера, я никогда не был так рад оказаться в спокойной воде. На этот раз я был не один. Даже Карли, стоик до мозга костей, выказал свое облегчение.

Король Аэд из Кенел нЭогайн не был в особо хороших отношениях с Эохайдом, что давало нам надежду, что он окажется более дружелюбным, но не тут-то было. В очередной раз Имру и Стирлаугу позволили пополнить запасы еды, воды, веревок, парусины и тому подобного, а затем нам пришлось уйти.

Если настроение Сигтрюгга было черным, когда его выгнали из Дюфлина, то во время этого второго плавания оно достигло новых глубин. Я испытывал некоторое сочувствие. Между яростью от свержения Брианом, горем от потери брата и сына, неудачей в поиске убежища в Эриу и морской болезнью — морских ног у него не было — человек имел право чувствовать себя не в своей тарелке.

Настроение его улучшилось на острове Мэн. Большой остров у побережья Англии, он принадлежал королю Дублина. Норвежские жители Мэна не собирались присягать на верность Бриану Бору, но и задницу Сигтрюггу целовать не собирались. Чувствуя себя в безопасности в своей собственной крепости, они лишь на словах признавали его власть, но оказали нам более дружелюбный прием, чем где-либо до этого в нашем плавании. Сигтрюгг расположился в зале, который держали для его визитов. Имр и Стирлауг договорились с местным ярлом, который предложил нам ветхий длинный дом на окраине поселения. Это означало, что мне не придется находиться рядом с королем, и это было хорошо. Отношения между нами не улучшились.

Мэн стал для нас желанной базой на несколько месяцев; это также был первый раз, когда кто-либо мог по-настоящему оплакать товарищей, павших в битве с мунстерцами. Мы делали это с размахом, ночи напролет, поднимая тосты за Мохноборода, Одда Углекуса и Козлиного Банки — вспоминая и Ульфа — и напиваясь до беспамятства.

Имр с самого начала был занят вербовкой воинов. Это должно было быть трудно. Дошли вести о резне при Гленн-Мама и изгнании Сигтрюгга из Дублина. К счастью, у «Бримдира» была репутация. У Имра также было много серебра, не только его собственное, накопленное за годы, но и недавняя плата от Сигтрюгга. Обещание набегов на прославленном драккаре привлекательно, но мало что так убеждает человека пойти на службу, как рубленое серебро в его ладони.

Вали Силач был первым. Кузнец, как и я, с бочкообразной грудью и руками толщиной с древесный ствол, он носил за поясом не меньше трех топоров. Когда Имр спросил, зачем, он выхватил один и метнул его в воздух. Топор все еще дрожал в мачте, когда к нему присоединился второй, а за ним и третий. Все они глубоко вонзились в дерево на площади не больше умбона щита.

Имр нечасто выглядел впечатленным, но Вали, который тоже побывал во многих набегах, его впечатлил.

— Если когда-нибудь понадобится, — объявил кузнец, — я могу оскопить мужика, и он не истечет кровью до смерти.

— Странное умение, — прокомментировал Векель. — Это ты на врагах практикуешь?

Усмехнувшись, Вали погрозил пальцем Векелю, которого, казалось, ничуть не боялся.

— Витки, да еще и пошутить не промах?

Векель проигнорировал его, что, как я знал, означало, что он был смущен.

— Нет, я не поэтому это делаю, — продолжил Вали. — Это из-за моей жены, понимаешь. Хлив Яйцерезка, ее зовут, она по лошадям в основном. У нее научился.

— Женщина, которая режет яйца, — сказала Торстейн, усмехаясь. — Звучит грозно.

Вали энергично кивнул.

— Она такая, да еще и красивая.

— С такой женой не захочешь кувыркаться с какой-нибудь смазливой траллой. Поэтому ты и хочешь присоединиться к «Бримдиру»? С глаз долой, из сердца вон, а? — Векель просунул указательный палец в кольцо, образованное большим и указательным пальцами другой руки, и высунул.

Мы рассмеялись.

Вали воспринял это добродушно.

— Мужику просто хочется развеяться, вот и все. Я скучаю по морю. — Он топнул ногой по палубе. — Я скучаю по этому.

Я это понимал. И Имр тоже, и они пожали друг другу руки.

После Вали пришли два брата, Тормод Крепкий и Хрольф Рыжебородый. К путанице, у обоих были рыжие бороды и волосы, и Хрольф поспешил заявить, что, несмотря на их имена, он крепче из них двоих. Начался, очевидно, часто повторяемый спор, но они заткнулись, когда Имр им приказал. Они также были опытными налетчиками.

Еще одним был дерзкий, безбородый юнец по имени Кар, который самодовольно подошел к Имру у носа корабля, в том месте, где тот любил допрашивать потенциальных членов команды. Кар гордо объявил, что он сын Мурси. Имр одарил его пустым взглядом — как и все мы. Сбитый с толку, Кар объяснил, что мастерство Мурси во владении топором славилось по всему Мэну годами.

— Это все прекрасно, — ответил Имр, — но ты-то им владеть умеешь?

Кар взъерепенился, что его молодость сочли недостатком, но не стал протестовать, когда Имр предложил ему и мне устроить поединок. С кожаными чехлами на лезвиях топоров и под взглядами всей команды мы сошлись на палубе. К моему удивлению, Кар действительно был искусен, и мне потребовалось немало усилий, чтобы не получить травму. Имр тоже это увидел и быстро приказал остановиться.

— Подойдешь, — сказал он Кару. — А что насчет твоего отца? У нас и для него нашлось бы место.

Печальная улыбка.

— Лихорадка забрала его зимой.

— Семья?

— Мать умерла, а сестры замужем.

Имр кивнул.

— Понятно, почему ты хочешь уйти.

Я тоже понял; история Кара была похожа на мою собственную.

Имея свободное время, я часто думал о Дервайл, которая была не только захватывающей в постели, но и остроумной. На «Бримдире» не было места, поэтому я оставил ее в Дублине. Удивление Имра, когда я сказал, что я дал ей