По дороге в Карфаген - Олег Викторович Таран

Словно почувствовав, что за его спиной происходит что-то нехорошее, Канми вдруг резко оглянулся и неожиданно смягчившимся тоном проговорил:

– Послушай, Ютпан, думаю, нам не стоит ссориться, тем более из-за царя Массилии. В конце концов, мы оба отвечаем за безопасность: я – за всю страну в целом, ты – конкретно за столицу. Мне нужно сказать тебе что-то важное…

Он махнул рукой, и его люди, придержав коней, отстали от них. Начальник стражи удивленно и подозрительно посмотрел на Магонида, который из насмешливого высокомерного наглеца в мгновенье ока превратился в доброго приятеля.

– Совет решил немного удивить царевича. Даже, я бы сказал, заронить в нем зерна сомнений. Мы почти уверены, что Гайя жаловался Массиниссе на плохое отношение к нему в Карфагене, и отчасти это правда…

– Отчасти? – недоверчиво усмехнулся Ютпан.

– Допустим, я к нему неплохо отношусь, хотя его затея с учебным лагерем для воинов в Ламбаэсси мне совсем не нравится. Нумидийцы должны воевать на нашей стороне и активно умирать в сражениях во имя Карфагена, чтобы их не накопилось слишком много. Иначе рано или поздно они бросят нам вызов. А хорошо обученные массильцы Гайи погибают гораздо реже массесильцев Сифакса, и поэтому армия Цирты постепенно становится сильней. Но мы отвлеклись… Сегодня мы станем с тобой участниками первого шага по обращению царевича Массиниссы в нашу сторону.

– И как это будет происходить?

– Очень просто. Я от имени сената приглашу царя Гайю в Карфаген, а ты, как его старый боевой друг, выступишь дополнительным гарантом его неприкосновенности, после чего мы сопроводим массильцев с почетным караулом в город.

– Гайя выйдет оттуда живым?

Канми вздохнул.

– Ютпан! Ты делаешь из уважаемых сенаторов каких-то страшных людей! Я даю тебе слово, что он выйдет и из сената, и из Карфагена в полой сохранности. Гайя нам нужен как противовес для сохранения влияния на Сифакса. Массесильский царь в последнее время заигрывает с тайными посланцами Рима. Мы знаем, что они были у него во дворце, но нам неизвестны итоги их переговоров. Наш добрый прием Гайи слегка напугает Сифакса, который непременно об этом узнает. Массесильский правитель поймет, что хотя его и поддерживают Баркиды, но Бисальт – это еще не весь Карфаген и сенат может сделать своим лучшим союзником Гайю. Так что никто его не тронет. Во всяком случае, пока… Можешь, кстати, сам его потом сопроводить до ворот. Обратно провожать его мы не станем. Разрешим, чтобы за стенами царя дожидалась его охрана. Теперь ты спокоен?

Начальник стражи кивнул, но потом поинтересовался:

– И что это даст?

– Буквально с первых своих шагов по пунийской земле Массинисса увидит нашу благосклонность к массилам вообще и к его отцу в частности. Царевич начнет сомневаться в словах Гайи, в их отношениях появится маленькая трещина, а уж мы постараемся, чтобы со временем она превратилась в пропасть. Массинисса должен стать ручным царьком Карфагена, беспрекословно выполнять все, что ему будет приказано, а не укреплять Массилию с какой-то хитрой целью, возможно, против нас.

Отряд приблизился к границе Карфагенской республики и Массильского царства, на которой стояли белые каменные столбы, украшенные пунийскими символами – полумесяцем и солнечным диском. Раньше столбы были деревянные, но кочевники повадились их выкапывать и использовать как топливо для костров, поскольку в Большой степи неважно было с деревьями, а от тонкого хвороста из кустарниковых зарослей жара было немного. Тогда пунийцы решили использовать каменные знаки – их массилы не трогали. Зато столбы облюбовали многочисленные звери и птицы, которые либо терлись о них, либо помечали, либо оставляли иные следы своей жизнедеятельности…

Вот и сейчас, остановившись на дороге у одного из этих столбов, Канми с неудовольствием заметил, что на пограничном знаке скопилась целая куча птичьего помета, вызывающе черневшая на государственных символах Карфагена. Магонид хотел велеть своим людям навести порядок, но невдалеке показалась царская сотня с Гайей и Массиниссой во главе. Торжественность момента встречи была подпорчена. Впрочем, Канми изобразил на своем лице самую любезную улыбку, какую только мог.

Когда массилы приблизились, он начал говорить на хорошем нумидийском языке:

– Приветствую тебя, царь Гайя, самый верный союзник Карфагена! Я очень рад видеть и тебя, дорогой царевич Массинисса! Сенат республики приглашает вас обоих посетить наш город, который будет рад стать гостеприимным домом для наследника массильского царя!

Массинисса, приготовившийся прощаться прямо здесь, на границе, недоуменно посмотрел на отца. Тот тоже растерялся и переспросил:

– Уважаемый Канми, я правильно понял, что не только смогу сопроводить сына до Карфагена, но и предстать вместе с ним перед уважаемым Советом тридцати?

– Так и есть! – торжественно произнес Магонид, явно наслаждаясь удивленным видом царя и царевича.

– Это большая честь! – скорее задумчиво, чем обрадованно проговорил Гайя. Но тут же лицо его засияло. – Ютпан! Ты здесь, мой друг!

– Да, царь Гайя! Как в старые добрые времена!

Царь и начальник стражи, сойдя с коней, крепко обнялись. Канми, глядя на них, недовольно поморщился.

– Не знаешь, зачем меня туда зовут? – шепотом спросил Ютпана Гайя.

– Нет, – тихо ответил тот и добавил: – Но мне обещали, что ты выберешься оттуда невредимым.

– Ну хоть так… – усмехнулся массильский царь. И добавил уже громко: – Карфаген не перестает удивлять!

Канми благосклонно кивнул и предложил:

– Давайте отправимся в путь! Как раз успеем к обеденному заседанию совета!

Гайя и Ютпан поехали рядом, обмениваясь новостями. Канми чуть отстал, давая им возможность пообщаться. Однако всем своим видом он старался показать, кто здесь главный, и его раздражало, что собеседники этого не замечают.

Через какое-то время царь вообще как ни в чем не бывало подозвал к себе Массиниссу и представил его только начальнику стражи:

– Мой наследник, будущий царь Массилии царевич Массинисса!

– Для меня большая честь! – чуть склонил голову Ютпан. Он довольно сносно говорил на нумидийском, хотя и хуже, чем Канми.

Царевич решил слегка удивить его и ответил на пунийском языке:

– Отец мне много рассказывал об отважном полководце Ютпане!

– О-о! Царевич, ты знаешь нашу речь! Тогда ты быстро станешь своим в Карфагене! – обрадованно улыбаясь, проговорил начальник стражи.

Краем глаза он вдруг заметил, как неодобрительно смотрит Магонид на то, что его оставили в стороне. Ему явно не нравилось, что Ютпан перетянул на себя внимание царя и царевича.

– Уважаемый Канми имеет большое влияние в Совете тридцати, он происходит из знатной пунийской фамилии, и то, что именно его отправили встречать вас, говорит о большом значении, которое Сенат республики придает добрым отношениям с Массилией, – неожиданно