Бриллианты безымянной реки - Татьяна Олеговна Беспалова

– Вы уж к ней повнимательней…

– Начальство из Москвы? Что-то не похоже. Слишком ветреная на вид.

– Я пока не понимаю причины… Проверка?

– Да разве она не сказала?

– Да уж много она наговорила всякого…

Товарищ Байбаков понизил голос до заговорщицкого шепота, и Анна могла слышать лишь обрывки фраз: «…выяснить истинную причину…», «…отсутствующая причина…», «… первопричина» и тому подобная скучная дребедень.

Анне следовало бы подняться, снять наконец туфли, распаковать чемодан, достать шёлковую, на удивление хозяевам, яркую пижаму и домашние туфли с помпонами из песцового меха. А потом… А потом не так уж важно, найдёт она Гамлета или нет. Ведь ей так нравится и её новая комната, и весь дом – а она уж успела мельком увидеть и кухню, и хозяйскую спальню с её не лишенной своеобразного изящества обстановкой. Между тем в доме есть ещё как минимум две комнаты, одна из которых в мезонине. Даже если найти Гамлета не удастся, её поездка в не столь отдалённые края уже ненапрасна, ведь она уж навидалась новых мест – а сколько ей ещё предстоит повидать! – уж надышалась уютными запахами чужого дома, весь строй, вся обстановка которого так диссонируют с её собственной жизнью.

Сквозь сон она слышала отдалённые голоса и скрип старых половиц. Как мило! В этом доме старые, скрипучие половицы! Какой-то новый персонаж, не старуха-хозяйка и не товарищ Байбаков, попирает их своими тяжёлыми шагами.

– Кто такая эта Анна Канкасова? – проговорила «мамочка». – Серёжа не знает, хоть у неё и паспорт, и командировочное удостоверение при себе.

– Это не Анна, это новая Офелия! – ответил гудящий бас товарища Байбакова.

– Офелия? Датская аристократка? Что за ерунда! Она русская до мозга костей. И на кой, спрашивается, ей сдался какой-то запропавший армянчик – это другой вопрос. Я-то был уверен, что он точно никому не нужен. Ну, побыл он тут и поехал дальше могилу отца искать, на всех своих родных обиженный.

Дальнейшего «бу-бу-бу» и «ба-ба-ба» Анна не разобрала. Убаюканная безмятежностью чужого ей дома, она крепко уснула.

Глава 8

Первожители города Ч. Часть вторая

На следующий день, пыльным и сухим утром начала августа на одной из центральных улиц посёлка энергетиков имени демократа Ч. у газетного киоска встретились два приятеля. Одному из них эта встреча показалась не вполне обычной. Действительно, пятница, середина дня, но время обеденного перерыва уже минуло. Советский труженик в это время обязан предаваться именно труду, а не фланировать, разряженный в пух и прах, в виду газетного киоска с неясными, но явно тунеядскими намерениями.

– Что делает в газетном киоске человек с неприличной фамилией? – привычно спросил Георгий.

– Человек с нормальной русской фамилией занимается своим делом – культурно-просветительской работой. А чем занимается его друг – ветеринарный врач?

– Ну.

– Это не ответ. Ветеринарный врач, как обычно, не в духе, хоть и нетрезв?

Старик Архиереев высунулся из оконца газетного киоска по плечи якобы для того, чтобы лучше рассмотреть и даже обнюхать Георгия. На самом же деле он не на приятеля своего смотрел, а оглядывал площадку перед зданием поселкового совета.

Георгий вздохнул. Отвернулся, закуривая.

– Я смотрю, ты слоняешься без дела туда-сюда, – продолжал Архиереев. – Несколько раз проходил мимо киоска. Нынче пятница, и в это время должен быть на работе. Так?

– Ну, – нехотя ответил Георгий.

– Тогда почему не на работе? Прогул? Тунеядство?

Георгий вздохнул.

– Что-то, кажется, запашок от тебя.

– Кажется – крестись.

– Грубо! Разве тебя в твоём ветеринарном институте не учили уважать старших и вежливо им – нам, старшим! – отвечать?

– Ну…

– Что-то кажется мне, от тебя «Пигнвином» разит. Если пьяным на улице поймают, отправят в Мирный, посадят на самолёт – и прощай, северные надбавки.

– Я не пью! – взорвался Георгий. – А злой я, потому что ненавижу твои часы. И ты знаешь, почему я их ненавижу.

– То-то я и вижу. Скажешь, что случилось?

– Это ты мне скажешь. Ты – умный. Газеты читаешь.

– Читаю. И тебе советую. Но читать надо уметь и между строк.

– Начитался уже. Хватит.

– Что случилось-то скажешь?

– Анна случилась.

– Неужели? Так быстро? Вот уж не думал, что столичная фифа так быстро и запросто даст.

Шея Георгия побагровела, подбородок окаменел. Он снова по-коровьи глубоко и шумно вздохнул.

– Неужели пошла к тебе на квартиру? Ты её «Пингвином» угощал? – не унимался Архиереев.

Из последних сил сдержав кипящее в кулаках раздражение, Георгий произнёс:

– Вредный ты старик. Ехидный. Знаешь же, что не ходила. Я вчера следил за ней.

– И?

– Байбаков её увёз.

– Надо говорить уважительно: товарищ Байбаков.

– Товарищ Байбаков увёз её на своём автомобиле. Ты не знаешь, куда?

Георгий снял очки, уставил на старика льдинки-глаза. Взгляд у Георгия серьёзный, осязаемый, словно чья-то безжалостная рука прикасается ледышками к самым нежным и чувствительным местам на теле человека. И от этих прикосновений по всему телу бегают неприятные мурашки.

– Умен ты, Георгий, не по годам, – проговорил старик, утягиваясь обратно в свой киоск. – У меня девушка ночевала, да не про твою она честь.

– Про мою честь тут всё, – возразил Георгий, отстреливая короткий бычок. – Что захочу, то и про мою честь.

Сказав так, он достал из кармана модного своего пиджака флакон с надписью «Пингвин» по сине-голубому фону и поставил его поверх разложенных на прилавке газет.

– Одного пузырька мало, – послышалось из полумрака киоска. – Ты же знаешь, я такую микстуру в чистом виде не употребляю. Мне надо перегнать, чтобы напиток получился достойного качества. А для перегонного куба объём нужен. Где это видано, чтоб первожитель посёлка Ч., открыватель алмазов и разведчик створов Савва Архиереев на старости своих трудовых лет лакал лосьон для бритья? Савва Архиереев не какой-нибудь там ветеринарный врач.

– Хватит. Клавка больше пяти флаконов в руки не отпускает.

– А ты ходи к ней каждый день. Заодно и отвлекёшься от московской зазнобы.

– Не хочу отвлекаться. Мне не надо.

– А по мне так надо. Видишь ли, жена изучила её паспорт. А там много чего занятного указано…

– Ну.

– Ты не перебивай, а слушай. Анна Евгеньевна Канкасова рождена в городе Москве.

– Ну! Это я и так знаю. Она мне сама сказала.

– Сказала-рассказала. Может, она и не так часто врёт, как ты, да только рассказала она не всё.

– Да что такое ещё можно узнать из паспорта? Национальность? Прописку?

– Национальность у неё русская, прописка – московская. Также в паспорте я обнаружил штампы отдела ЗАГС о заключении брака. Да не один.

Архиереев выждал пару минут, рассчитывая хоть на какую-нибудь реакцию, но Георгий уже