Священная война (ЛП) - Хайт Джек

Джон сел, но как можно дальше от Иоанны.

— Чего вы хотите от меня, миледи? Желаете исповедаться в своих грехах?

Смех Иоанны был глубоким и гортанным.

— Какие грехи я могла совершить? Прошел почти месяц с тех пор, как мы прибыли в Акру, а я едва ли выходила из своего шатра. Мой дорогой брат говорит, что боится за мою жизнь и честь. — Ее голубые глаза встретились с глазами Джона. — Я хочу, чтобы вы мне помогли, отец.

— Я помогу, чем смогу, миледи.

— Молюсь, чтобы это было правдой, Джон. Не секрет, что я хочу освободиться от своего брата. Я такая же пленница здесь, в этом шатре, какой была на Сицилии. По крайней мере, Танкред был доволен, позволяя мне жить в мире. Ричард выдаст меня замуж за какого-нибудь толстого старого сеньора во Франции или Испании, чтобы заключить союз. Он скажет мне, что мой долг — повиноваться. — Она с последним гневным движением провела по кинжалу точильным камнем и отложила его. — Но я говорю вам, я не какая-нибудь безделушка, которой можно распоряжаться. Я не та невинная дева, какой была, когда мой отец послал меня на Сицилию. Я познала мужчин.

Джон отметил, что она сказала «познала мужчин», а не «мужчину», но промолчал.

— Я была королевой, — продолжила Иоанна. — Я сама буду решать свою судьбу. Я думала, что король Исаак поможет мне на Кипре. Когда грянул шторм, именно я убедила капитана плыть к острову. Я дала Исааку выбор. Он мог избавиться от Беренгарии и остальных и сказать, что я погибла вместе с ними в море. Я бы жила при его дворе тайно и вышла бы за него замуж, как только мой брат вернется во Францию. Или же я предложила ему деньги в обмен на корабль, чтобы отплыть в Константинополь. Глупец не выбрал ни то, ни другое. Он бросил меня в тюрьму и послал корабли на поиски Ричарда, чтобы потребовать выкуп. Мое единственное утешение в том, что Исаак поплатился за свою глупость.

— Ричард знает об этом?

— Нет, и я все отрицала бы, если бы вы ему рассказали. К тому же, что бы изменилось, если бы он узнал? Я его сестра и дама. Ричард может быть кровожадным дураком, но в том, что касается женщин, он человек чести. По крайней мере, знатных женщин. Он никогда не причинит мне вреда. Я ему полезнее в качестве невесты.

Джон нахмурился.

— Но даже Ричард не смог бы простить такое. Вы просили Исаака убить его жену.

— Я оказывала ей услугу. Лучше смерть, чем жизнь в браке с моим дорогим братом.

— Уверен, Беренгария смотрела бы на это иначе. Девушка не сделала вам ничего плохого.

Иоанна изогнула тонкую бровь.

— А Саладин сделал что-то плохое Ричарду? Мужчины убивают друг друга каждый день, сражаясь за золото, землю или титулы. Почему женщины должны поступать иначе?

Иоанна была красива, но смертоносна, как змея. Она напомнила Джону Агнес.

— Я помолюсь за вас, миледи, — отрезал он и поднялся. — Но помочь не смогу.

— Сядьте, отец. Я с вами еще не закончила. — У нее был такой же стальной, повелевающий голос, как и у ее брата. Джон подумал, что из нее вышел бы грозный полководец, родись она мужчиной.

Он сел. Иоанна повернулась к нему и наклонилась вперед, позволяя ему заглянуть под ее тунику, на изгибы ее груди. Он отвел взгляд.

— Говорите, что хотели, миледи, и покончим с этим.

— Вы когда-то служили Саладину. Я слышала, он человек чести. Когда он взял Иерусалим, он не позволил своим людям насиловать и грабить. Если бы я пришла к нему и отдалась на его милость, что бы он сделал?

— Неужели вы думаете…

— А почему бы и нет? Может, я выйду замуж за одного из сыновей Саладина. Лучше муж-сарацин по моему выбору, чем быть проданной Ричардом.

— Саладин обошелся бы с вами с честью, но чтобы выйти замуж за сарацина, вам пришлось бы принять их веру.

— Если придется. Моя душа — малая цена за свободу.

— Вы не были бы свободны, миледи. Вас держали бы в гареме, вдали от всех мужчин, не принадлежащих к семье вашего мужа. Вам не позволили бы появляться на людях без чадры и сопровождающей вас стражи.

Она снова рассмеялась.

— Вы думаете, моя нынешняя жизнь так уж отличается, Джон? С самого детства меня не оставляли без стражи или служанок. — Она положила руку ему на колено. Он почувствовал тепло ее прикосновения сквозь кожаные штаны. — Помогите мне. Я могу сбежать из лагеря, но мне нужно, чтобы вы представили меня Саладину, сказали ему, кто я. — Она провела рукой вверх по его бедру. — Я вознагражу вас, чем смогу, — прошептала она, легко очерчивая выпуклость под его штанами.

Джон схватил ее за запястье и отстранил ее руку. Было время, когда он, возможно, взял бы ее, как когда-то взял Агнес. Но он не повторит этой ошибки. Он был слишком стар для таких глупостей, достаточно стар, чтобы годиться Иоанне в отцы.

— Мне жаль, миледи. Я не могу вам помочь.

Иоанна вырвала руку. На этот раз ее голос был холоден.

— Вы меня разочаровали, Джон. Я считала вас более смелым человеком.

— Я человек чести.

— Честь. — Она произнесла это слово с презрением. — Вы глупец, отец. Честь не принесет вам друзей, не купит выпивки и не согреет постель. Забирайте свою честь и уходите.

Грохочущий звук, похожий на далекий камнепад, заглушил ее последние слова. За ним последовали крики. Затем затрубил рог. Джон выбежал наружу и увидел лагерь в хаосе. Люди неслись к городу, и он посмотрел туда. Землекопы Филиппа наконец подкопали стену. Участок в двадцать ярдов обрушился. Дым от огня, которым землекопы подожгли подпорки туннеля, поднимался из обломков в проломе. Первые франкские солдаты как раз начинали карабкаться по завалу. Тысячи других спешили к нему. Джон увидел, как мимо него пронесся Пьер де Прео, а за ним — Гильом де Рош во главе дюжины рыцарей. Проскакал Роберт де Бомон в сопровождении Андре де Шовиньи.

«Спаси, Господи, защитников города.» Нет, не Господь. Это должен был сделать он. Он повернулся в другую сторону и зашагал в лагерь, чтобы найти Ричарда.

Король сидел на стуле у своего шатра и натягивал сапоги. Лагерная лихорадка взяла свое. Ричард похудел, под глазами залегли мешки. Остальное лицо было ярко-красным, кожа шелушилась. Несмотря на советы Джона, Ричард презрел любые предложения укрыться в тени и провел свой первый день в Святой земле, лежа у шатра и наблюдая за бомбардировкой. Он говорил, что всю жизнь провел в походах и никогда не боялся солнца.

— Мои доспехи! — взревел король на одного из своих оруженосцев. — Принеси мою кольчугу, дурак!

В этот момент из шатра, пошатываясь, вышел другой тощий юноша с кольчугой Ричарда на плече. Ричард взял доспехи и натянул их через голову. Оруженосец зашнуровал воротник и помог ему надеть сюрко. Первый оруженосец так и не сдвинулся с места.

— Что ты все еще стоишь? Принеси мой щит и шлем. Ты, принеси мой меч и боевую секиру.

Королевский лекарь стоял рядом, заламывая руки. Теперь он шагнул вперед.

— Милорд, я должен посоветовать вам вернуться в постель.

— С меня хватит этого валяния. Я проделал весь этот путь из Англии не для того, чтобы пропустить битву.

— Но вы больны, ваша милость.

Ричард поднял закованный в латы кулак.

— Я тебя сам больным сделаю, клянусь Богом.

Лекарь попятился. Ричард заметил Джона и усмехнулся.

— Наконец-то битва, отец! Это пойдет мне на пользу больше, чем лежание в постели.

Джон не был так уверен. Состояние короля значительно улучшилось, но он был тяжело болен, несколько дней почти не мог есть. Лекарь, без сомнения, был прав, но если Джон хотел обуздать кровопролитие, которое начнется после падения города, ему нужен был Ричард рядом.

— Как скажете, ваша милость. Нам нужно торопиться, иначе мы пропустим бой.

Ричард хлопнул его по спине.

— Я знал, что кольчуга на тебе не просто для вида. Оруженосец, принеси и священнику щит!

Король пристегнул к поясу свой меч. Оруженосец подал ему боевую секиру, огромное оружие, которое король закинул за спину. Второй оруженосец подошел с двумя щитами и королевским шлемом. Ричард взял высокий каплевидный щит на левую руку и протянул другой Джону. Он сунул шлем под свободную руку.