Путеводитель по Средневековью: Мир глазами ученых, шпионов, купцов и паломников - Энтони Бейл

заключить с ним мир. Если же папа не явится «во главе королей, всех вместе без исключения» и не предложит хану «службу и покорность»[139], то станет его врагом. И «разве мы знаем, что будет? Одному богу это известно»[140]. Долгое путешествие увенчалось некоторым успехом: монахи установили контакты с монгольским двором. Но кончилось все это новыми угрозами и недвусмысленно высказанными претензиями на всемирное владычество.

До путешественников, добравшихся до востока монгольских земель, доходили смутные слухи о том, что находится в стороне от проторенных путей. Их убеждали, что там живут каннибалы и поедатели крыс, псоглавцы и размахивающие секирами воины; что там произрастают кусты, дающие шерсть и снежную малину; что там миллионы мышей (но непостижимым образом нет свиней) и живые, размножающиеся в скалах алмазы; а уж какими ритуалами там сопровождают смерть и погребение, о том лучше даже и не упоминать.

Многие помещали в этих землях источник, вода которого, по некоторым сведениям, возвращала молодость или даже давала вечную жизнь. Еще этот источник способен дать красоту и иногда осветлить темную кожу, стирая расовые различия. Впрочем, все это лишь байки разных путешественников. Двигаясь по татарским степям, Бенедикт Поляк обратил внимание на огромные поля полыни – растения с перистыми листьями, растущего на холодных равнинах. Трясясь на своей лошади, он вдруг вспомнил, как давным-давно в промерзшем монастыре где-то в Европе читал «Скорбные элегии» Овидия: «Только печально полынь в степи топорщится голой»[141]. Эти слова будто были обращены прямо к нему, Бенедикту, сквозь пространство и время. Истина путешествия нередко приходит из похороненных воспоминаний: на краю земли прошлое человека неожиданно заявляет о себе мыслями о родине.

Джованни Плано Карпини и Бенедикт Поляк были людьми необычайно смелыми, но на самом деле примерно к 1300 году значительное количество европейцев осело, образовав целые общины, в крупных городах на территории современного Китая. Папский посланник Джованни де Мариньолли, из Италии (приезжал около 1346 г.), видел в Зайтоне (Цюаньчжоу) три построенные францисканцами церкви, а также фондачи для европейских купцов. Европейцы обычно приезжали в Китай по торговым делам или миссионерствовать. В Китай – страну далеко не неизвестную и не непостижимую – устремилось на диво много европейских путешественников. Среди важнейших свидетельств – сочинения миссионеров-францисканцев Виллема де Рубрука (1253) и Одорико Порденоне, купца Марко Поло (он провел в Китае большую часть 1280–1290-х гг.), письма архиепископа Ханбалыка Джованни Монтекорвино, епископа Зайтона Перегрина [из Кастелло] (1318) и Андрея из Перуджи (ок. 1313), а также рассказ о диковинах Китая и Индии миссионера Журдена де Северака. Судя по этому перечню, записки о Дальнем Востоке стали к тому времени уже устойчивым жанром. Такого рода свидетельства помещались (на латинском языке) в энциклопедии и сочинения по всемирной истории: западная аудитория жаждала рассказов о великолепии двора великого хана и его почти безграничной власти.

Европейцы традиционно делили Китай на Катай и Манзи (Манги), причем Катаем они называли северные области, Манзи же – южные (некоторую путаницу вносило и то, что некоторые называли Манзи «Верхней Индией»; прежде здесь находилось государство Сун). В 1260-х годах Монгольская империя распалась, оставив после себя несколько соперничающих ханств. В 1271–1368 годах большей частью территории нынешних Китая и Монголии управляла монгольская династия Юань, ценившая иностранцев выше китайцев и поощрявшая европейских колонистов и гостей. Императоры Юань перенесли столицу из Каракорума в Шанду (Ксанаду), а оттуда – в Ханбалык (совр. Пекин). Ханбалык служил зимней столицей и административным центром империи. Официальной религией фактически был буддизм, однако существовала довольно широко понимаемая свобода вероисповедания. В 1368 году китайская империя Мин свергла власть монгольской империи Юань. Победители перенесли столицу в Нанкин (кит. «Южная столица»), но в 1403 году первенство возвратили Ханбалыку (Даду), а Нанкин понизили до ранга второй столицы. При династии Мин город переименовали в Пекин, то есть Северную столицу.

Берите пример с местных жителей!

При въезде во всякое татарское владение и всякую провинцию Катая от вас станут ожидать подношений в виде пищи и/или напитков. Повсеместно распространены кумыс, напиток из кобыльего молока, и вяленое мясо. Люди в Татарии носят меха и шкуры. В апреле и мае в Катае бывает чрезвычайно холодно, и, возможно, вам захочется надеть – подобно придворным великого хана – накидки, штаны и обувь из овчины.

Западным путешественникам Ханбалык был более, чем Каракорум, известен как великий город, и о его великолепии писали в самых превосходных выражениях. В отличие от Каракорума, в Ханбалыке существовал узнаваемый центр города. Сердцевину его составлял построенный в XV веке комплекс «Императорский город» (Запретный; теперь – Гугун, «бывший дворец»). Это был изящный ландшафтный парк с павильонами, башнями, залами, казармами, храмами, складами, искусственными насыпями, мостами, дворцами по берегам сверкающих озер. Судя по донесениям западных путешественников, Императорский город представлял собой поражающую воображение витрину могущества и богатства великого хана, демонстрацию его технического потенциала и свидетельство любви к упорядоченной красоте.

Венецианский купец Марко Поло – человек велеречивый, однако педантичный, приземленный и не заслуживающий доверия – самый, вероятно, известный путешественник Средневековья и определенно более всех прочих известный гость Китая до эпохи Мин. Поло не был исследователем (он ездил старыми торговыми путями), он даже не столько путешественник, сколько экспат, зарабатывавший на жизнь как квалифицированный специалист-иностранец. В первый раз в Китай он отправился из отчего дома в Венеции (в возрасте 17 лет) в 1271 году (через Акру). Марко сопровождал отца Никколо и дядю Маффео (оба – видавшие виды купцы, в 1260-х гг. уже объехавшие большую часть Азии). Члены семьи Поло были представителями мира черноморских венецианских колоний. Они торговали драгоценными камнями и иными товарами, являлись посредниками между Венецией и растущим, расширяющимся на запад государством монголов. Мужчины из семьи Поло около семнадцати лет выполняли административные функции в аппарате Хубилая. По-видимому, Марко имел способности к языкам, обладал умением договариваться с народами, которые вели с монголами торговлю, и имел долю в соледобыче. В Европу он вернулся в середине 1290-х годов.

О Марко Поло мы знаем главным образом из книги, соавтором которой он выступил. Книга, очень верно названная «Книга о разнообразии мира» («Книга чудес света»), написана на французском языке в генуэзской тюрьме. Это плод сотрудничества Поло с писателем Рустичано (Рустикелло) Пизанским (ум. ок. 1300), своим сокамерником: обоих удерживали ради выкупа генуэзцы, воевавшие с Венецией. Поло освободили, и около 1299 года он вернулся в Венецию, где провел свои последние годы (Поло умер в 1324 г., дожив примерно до 70 лет) богатым купцом, знаменитым путешественником и литератором. Книга Марко Поло, несмотря на популярность, представляет собой сочинение скорее о политической географии, а не о путешествиях. В качестве путеводителя ей недостает индивидуальности в наблюдениях, неповторимого голоса, выделяющего автора в ряду других первых путешественников на Дальний Восток. На многих страницах скитания Поло описаны без прикрас, с перечислением денежных единиц, предметов торговли, бюрократических правил и второсортных чудес. И все же европейцы жадно читали это свидетельство о цветущем Востоке.

Ханбалык, виденный Марко Поло в 1280-х годах, являл собой сложившийся город, где арабы, персы, непальцы, тибетцы, уйгуры и так далее трудились, добровольно или по принуждению, во славу великого хана. Поло, восторженный слуга хана, считал Пекин (этот город он называл «Даду», «Тайду», «Камбалу», «Канбалу») страной чудес, стимулировавшей его красноречие.

Поло утверждает, что Императорский город больше всех дворцов на свете («такого большого нигде не видано»[142]). По словам Поло, он настолько велик и хорошо сделан, что не найдется на земле человека, которому пришло бы на ум улучшать планировку и вид этого комплекса, даже если это было бы в его власти. Для Поло Императорский город служит высшим проявлением могущества и мудрости хана, а его рассказ выдает изумление туриста. Комплекс обведен «квадратной стеной; каждая сторона миля в длину»[143]. Стена «толстая… белая и кругом зубчатая»[144]. В каждом углу помещались просторные дворцы замечательной красоты и роскоши, использующиеся как арсенальные помещения. Как и в Каракоруме, имелись ворота, открывавшиеся лишь для хана. Внутренние, из мрамора, стены в два шага шириной образовывали своего рода