Священная война (ЛП) - Хайт Джек

Несмотря на их различия, а может, и благодаря им, Ричард и Филипп были близки как братья. Они вместе сражались против отца Ричарда, а в юности проводили время вместе в Аквитании. Джон подслушал, как старый сэр Ранульф де Гленвиль бормотал одному из своих людей, что Ричард с полдюжины раз мужеложествовал с французским королем. Но такие слухи всегда ходили в армии. Когда он спросил о Ранульфе Робера де Бомона, лорд-стюард нахмурился.

— Держись от него подальше, священник. Он сражался за отца Ричарда. Король его не жалует.

Две армии вместе прошли на юг до Лиона, где французы повернули на запад, к Генуе. Филипп заключил контракт с итальянским флотом на перевозку своих людей. Ричард повел свою армию в Марсель, где их встретил английский флот из тридцати кораблей. В море оба флота попали в сильные осенние штормы, которые заставили их укрыться в Мессине, на Сицилии. Вскоре Ричард поссорился с Танкредом, королем острова.

Младшая сестра Ричарда, Иоанна, была замужем за прежним королем, Вильгельмом. Когда тот умер, за трон разгорелась борьба. Иоанна поддержала проигравшую сторону, и когда Танкред завладел короной, он заточил ее в тюрьму. Когда Танкред отказался немедленно освободить Иоанну, Ричард в ярости покинул Мессину. Он двинулся на юг и захватил замок Ла-Баньяра, принадлежавший одному из вассалов Танкреда. Теперь он вернулся и жаждал крови.

План состоял в том, чтобы сотня французских и английских рыцарей под покровом темноты подобралась к северным воротам города. Дюжина воинов с абордажными крюками должна была перелезть через стену, убить стражу и открыть ворота. Оказавшись внутри, Ричард рассчитывал, что внезапность и суматоха принесут ему победу. «Если мы наделаем достаточно шума, — сказал он, — они подумают, что вся наша армия уже в стенах. Они побегут прежде, чем нас увидят».

Это был дерзкий план. «Безумная авантюра», — так назвал это Филипп. Французский король предпочел остаться в лагере. Солнце уже приближалось к полудню, а он и Джон все еще ждали вестей о битве.

— Да сиди ты смирно! — рявкнул король.

Джон не заметил, как снова начал мерить шагами землю.

— Прошу прощения, ваша милость. — Он сел на походный стул рядом с Филиппом.

Король читал второй том карманного издания «О военном деле». Военный трактат, написанный римлянином более восьмисот лет назад, все еще был популярен среди знати. Филипп на него молился. Наедине Ричард говорил Джону, что, по его опасениям, французский король больше заботится о книгах, чем о битвах. «Если бы войны выигрывались пером, а не мечом, — сказал он, — то этот король Чернильница и впрямь был бы могуч». Джон не разделял презрения Ричарда к учености, но и не мог понять, как Филипп может спокойно сидеть и читать, пока его рыцари рискуют жизнью.

Филипп заметил взгляд Джона и опустил книгу. Казалось, он угадал, о чем думал Джон.

— Ричард повсюду находит повод для кровопролития. Танкред не дурак. Буквально на прошлой неделе он пригласил Ричарда в Мессину, чтобы обсудить их разногласия. Он протянул ему руку в знак дружбы, а Ричард на нее наплевал. Из-за этого будут потеряны жизни, жизни моих людей и его. И что будет достигнуто? Несколько золотых, быть может? — Он покачал головой. — На самом деле Ричарду нужно не золото. Ему нужна битва.

— Почему вы не попытались его остановить?

Филипп улыбнулся, обнажив кривые зубы.

— С таким же успехом я мог бы остановить стрелу, встав у нее на пути. Мне никогда не остановить Ричарда.

Король отвернулся, его внимание привлек стук копыт. Джон проследил за его взглядом и увидел приближающегося рыцаря. Это был Пьер де Прео, один из любимцев Ричарда. Красивый молодой человек с вьющимися светлыми волосами и яркой улыбкой, которую он демонстрировал часто. Он сделал себе имя на турнирах в Нормандии и Аквитании. Хотя ему еще не было и двадцати шести, Ричард удостоил его чести нести королевское знамя в бою. Джон слышал, как другие рыцари из-за этого роптали.

Пьер соскользнул с седла и преклонил колено перед Филиппом.

— Ваша милость, Ричард велел мне передать, что битва выиграна. Мессина наша, вернее, то, что от нее осталось.

Филипп поднял бровь.

— Что именно сделал Ричард?

— Оказавшись внутри стен, мы предали город огню и пронеслись по нему, крича как безумные. Когда воины Танкреда увидели дым и услышали наш приближающийся рев, они запаниковали и бежали. Это едва ли можно назвать битвой.

— Я слышал крики — крики битвы, — сказал Джон.

— Прошу прощения, отец, но женщины иногда кричат, когда им всаживаешь.

Джон заметил, как Филипп поморщился.

— А Ричард в порядке? — спросил он.

— Среди нас ни одного убитого, хотя лорд де Шовиньи несколько дней сидеть не сможет. Получил арбалетный болт в задницу. Ричард приглашает вас отпраздновать с ним победу во дворце. — Де Прео повернулся к Джону. — Вы тоже приглашены, священник.

— Позаботьтесь о своем коне, сэр, — сказал Филипп. — Мы найдем дорогу сами. — Он покачал головой, когда де Прео удалился, покачиваясь. — Дурак играет в войну, словно это забава.

Дюжина рыцарей поехала с Филиппом и Джоном в город, который состоял из нескольких церквей и раскинувшегося дворца среди сотен белых оштукатуренных домов, сгрудившихся у одного конца подковообразной гавани, выходившей в Мессинский пролив. Западные ворота стояли открытыми. Внутри Мессина превратилась в дымящиеся руины. Копыта их лошадей вздымали облака пепла. Лишь один дом из десяти еще стоял. Остальные обрушились, превратившись в груды обугленных бревен. На юге все еще полыхали пожары, взмывая высоко в небо. Джон чувствовал их жар за четверть мили. Он проехал мимо мужчины в кузнечном фартуке, лежавшего на улице в луже собственной крови с перерезанным горлом. Рядом сидела, рыдая, в дверях одного из немногих уцелевших домов женщина, пытаясь прикрыться рваными остатками своей туники. Хватка Джона на поводьях стала крепче. Эта сцена напомнила ему о бессмысленной резне, которую он когда-то видел в Египте.

Во дворце английский воин провел их внутрь и по прохладному, выложенному плиткой коридору, который выходил в обширный сад. Там были сотни розовых кустов, их последние лепестки опали, а листья теперь окрасились в красный цвет. По краю сада росли апельсиновые деревья, их ветви ломились от зеленых, незрелых плодов. В центре сада был фонтан, вода била из грудей полногрудой бронзовой русалки. Рядом с ним стоял Ричард. Его лицо было черным от дыма и пепла. Его белое сюрко стало красным от крови.

— Поздравляю с победой, кузен, — приветствовал его Филипп.

Ричард нахмурился еще сильнее. Он указал на фонтан.

— Ее нужно снести. Она нечестива.

Филипп положил ему руку на плечо.

— Этим займутся, кузен. Сначала у нас есть другие дела. Ты схватил Танкреда? Иоанну?

— Он бежал на юг, в сторону Катании. Он забрал мою сестру с собой.

— Это прискорбно. — Филипп помедлил, прежде чем осторожно продолжить. — Тебе не стоило сжигать город, кузен. Мы не можем покинуть Сицилию, пока не вернем твою сестру, а это значит, что нам придется зимовать в Мессине. Где будут жить люди?

— Ты найдешь для них место, Филипп. — Ричард повернулся к Джону. — Поговорим, священник. — Он отвел Джона в угол сада. — Я хочу исповедаться в своих грехах, отец.

Джон подавил гримасу. Он принимал исповедь лишь несколько раз и так и не привык судить своих ближних.

— Я всего лишь смиренный священник. Хьюберт Уолтер — епископ Солсбери. Возможно, он подойдет лучше.

— Моя душа отягощена грехом. Я должен исповедаться сейчас. — Ричард преклонил колени и склонил голову. — Исповедуюсь, что я соблюдал свои крестильные обеты хуже, чем обещал Господу нашему, и сан свой, который я должен был блюсти во славу Божью и для собственного вечного спасения, я носил недостойно.

— Если ты искренне раскаешься и исправишь свой путь, Господь будет милостив.

Голова Ричарда резко вскинулась.

— Не будь со мной снисходителен, Джон. Назначь мне епитимью, которую я заслужил.