Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

– Не пытайся ничего сказать или, того хуже, что-либо предпринять – прошептала Сати, – предоставь всё судьбе.

Сваты из Эдессы приехали без жениха. Не знаю, чья это была мысль – их или царя – но привозить ущербного царевича не имело никакого смысла. Сватовство прошло быстро, без особой помпезности. Сати появилась лишь на миг и тут же исчезла. Прилюдно было объявлено, что она выходит замуж и сразу отбывает в Осроэну. Царский нотариус долго и умышленно медленно оглашал список приданого царевны. Шелковая ткань различных цветов, китайский фарфор, множество амфор оливкового масла, шкатулки с драгоценностями, сундуки с золотом, табун лошадей, верблюды – нотариус продолжал без устали перечислять.

Мецн был очень доволен, как бывает доволен политик, добившийся стратегического успеха. Задуманное им сбылось. Он выдал дочь замуж в Эдессу, хотя и не по любви, но по его прозорливому замыслу, а это для Тиграна было важнее всего. Будет наследник его крови и дочь станет царицей Осроэнны – вот конечная цель.

В дворцовом саду был накрыт торжественный стол, сидели гости, придворные, вино лилось рекой. Все праздновали свадьбу, на которой не было ни жениха, ни невесты.

Я сидел между Меружаном и Тигрануи. В отличие от меня, оба с удовольствием поглощали еду.

– Я вижу, у тебя сегодня нет аппетита, Соломон? – вкрадчиво произнесла верховная жрица.

Я ничего не ответил и лишь недовольно отвернул голову.

– Сегодня свадьба и нужно веселиться. Таков придворный этикет, – продолжала она.

– Свадьба, на которой нет жениха с невестой, превращается в обычное застолье и наводит скуку, – ответил я.

– Не к лицу придворному лекарю так откровенно выставлять напоказ свою тоску. Гости из Эдессы могут заподозрить, что ты со зла так поступаешь.

– Ну и пусть думают, – грубо ответил я.

– Ты же умный юноша, Соломон, и должен понимать, что тебе выгодно, а что нет, – сказала Тигрануи многозначительно.

Я посмотрел ей в глаза, но уловить смысл намёка так и не смог.

– Какая мне выгода от того, что моя возлюбленная завтра уедет навсегда?

– Ну, какая она тебе возлюбленная? Ты же не провёл с ней ни одной ночи.

Сказала она это очень тихо, так что я едва уловил смысл слов. Не веря своим ушам, я пристально посмотрел ей в глаза. Совиный взгляд верховной жрицы на сей раз светился неприкрытой ухмылкой.

– А ты права, Тигрануи, – медленно, но уверенно ответил я, – думаешь, у меня ещё есть время исправить эту ошибку?

– Конечно, – ответила толстуха, довольная моей догадливостью, – приходи сегодня ночью в храм Анаит и сделай всё так, как тебе подскажет сердце.

В тот день жара никак не спадала, и когда долгожданная прохлада накрыла город, была уже глубокая ночь. Я вышел из дворца и в одиночестве направился в сторону храма. На площади в этот поздний час было пустынно и темно. Лишь богиня Селена стала свидетельницей моего ночного бдения. Я подошёл к подножью храма и принялся медленно подниматься по крутым ступенькам. Они пирамидально шли наверх, к колоннам портала. Я беспрепятственно зашёл вовнутрь и очутился на просторном дворике, в центре которого весело журчал фонтан.

Раньше мне никогда не приходилось бывать в этом армянском святилище, построенном по эллинскому образцу. Моё внимание привлёк свет, исходящий из широкого портала.

– Соломон, – позвал меня оттуда нежный манящий голос, и я понял, что надо идти дальше.

Я медленно вошёл внутрь и очутился в просторном зале с высокими сводами, куда сквозь узкие окна проникал свет полнолуния. В центре находилась огромная мраморная статуя богини Анаит, голова которой была изваяна из чистейшего золота. Холодный свет лунной ночи, отражаясь от благородного металла, приобретал торжественность и облачал статую в помпезный ореол. Всякий, кто устремлял взор вверх, бывал охвачен подобострастным восторгом, а богиня свысока величественно смотрела на поклонников.

– Целуй Анаит ноги! – услышал я за спиной грубый голос Тигрануи.

При скудном освещении она выглядела ещё толще и своими размерами грозила перекрыть даже гигантскую статую.

Я припал губами к сандалиям, на которых красовались огромные рубиновые камни, и поднял глаза к лику богини. Наши взгляды встретились. Мне даже показалось, что на лице золотого изваяния проступила надменная улыбка.

– Соломон! – позвал меня опять голос.

Я огляделся, но Тигрануи уже исчезла.

– Соломон! – повторилось вновь.

Я пошёл на зов. Длинный коридор тянулся вдоль тесных комнат храма. В одной из них я увидел две слившиеся обнажённые фигуры. Мерцающий свет огня осветил лица любовников. Это были Баграт и Грация. Длинные волосы царской фаворитки сливались с языками пламени, будто были его неотъемлемой частью. Грация тихо стонала под сильным мужским телом. Не замечая моего присутствия, они продолжали безудержно предаваться любви. Так вот кто – истинный вдохновитель её расцвета! Вот кто – настоящий ваятель её неземной красоты! Естественно, стареющий царь не мог так ублажать молодое тело этой огненной красавицы.

– Соломон! – отвлёк меня голос, и я пошёл дальше.

Вскоре я очутился в просторной купальне с бассейном посередине. В нем весело плескались молодые жрицы. Увидев меня, две из них вышли навстречу и, сняв одежду, повели в бассейн. Очутившись в воде, я попал в заботливые женские руки, которые принялись нежно омывать моё тело. Их ласковые движения не оставили меня равнодушным, но жрицы с улыбкой отстранялись всякий раз, когда я желал большего.

Вскоре мы вышли из воды, и я остался один. Из глубины купальни мне навстречу двигалась обнажённая женская фигура с длинными волосами. Свет лампад падал так, что я не сразу узнал её.

– Сати!

Она преподнесла ладонь к моим губам и тихо промолвила:

– Молчи, Соломон. Не говори ничего. Сегодня полнолуние и богиня Селена даёт мне добрый знак. Мы сольёмся воедино, душой и телом. Так хотят на небесах Боги, – а мы, земные существа, должны им повиноваться.

Сати говорила едва слышно, но её голос в ночной тишине, гулко отражался от высоких стен.

Мы вышли из купальни и направились к просторному ложу, усеянному множеством жёлтых ароматных цветков. Шёлковая постель благоухала и завораживала дух. Сати откинула волосы за спину и страстно прильнула ко мне. Осязать её нежное тело было не менее восхитительно, чем созерцать.

– Сати! Неужели это ты?

– Да я, – прошептала она, – сегодня моим мужем станешь ты – тот, кого я полюбила.

– Но у нас всего одна ночь. Завтра ты покинешь меня навсегда.

– Ты прав, Соломон. Завтра моя жизнь кончается. Я превращусь из свободной бабочки в шёлковую куколку и навсегда останусь в заточении. Но сегодняшняя ночь – это ночь моих страстей, и никто не вправе мне