Священная война - Джек Хайт

— Ах ты, предательская мразь! — взревел он и, шатаясь, двинулся на Джона.

Джон огляделся в поисках оружия, но вокруг была лишь бурая трава по колено. Он попятился.

— Иди сюда, сакс, — прорычал Рено. — Я убью тебя, прежде чем сдохну сам.

Он занес меч над головой и бросился вперед, но резко остановился, когда стрела вонзилась ему в запястье, и наконечник вышел с другой стороны. Рено вскрикнул и выронил меч. Еще три стрелы ударили ему в грудь, и он пошатнулся.

Джон обернулся и увидел сотни несущихся на них мамлюков. Стрела ударила Джона в живот и застряла в кольчуге. Он отвернулся и пригнулся, чтобы стать меньшей мишенью.

Рено упал на колени, обхватив раненое запястье.

— Дурак! — прорычал он Джону. — Мы могли бы уйти. Ты убил нас обоих.

Джон было улыбнулся, но тут же поморщился от боли: он разбил губу.

— Если я увижу, как ты сдохнешь первым, я умру счастливым.

Глава 11

Июль 1187 года. Рога Хаттина

Вороны копошились среди тел, усеявших склон северного Рога, выклевывая глаза и разрывая мягкую плоть лиц. Юсуф пнул одну из них, и та, протестующе каркнув, отлетела в сторону. Он продолжил подниматься по склону, шагая мимо мертвых рыцарей, чьи кольчуги были покрыты красно-бурыми пятнами запекшейся крови, а мечи все еще сжаты в руках. Он прошел мимо огромного франкского дестриэ, чье тело было утыкано стрелами. Глаза бедного животного закатились, а язык был прокушен насквозь. Умирая, конь бился в агонии, вырывая копытами комья земли вокруг. За конем Юсуф наткнулся на дюжину мертвых мамлюков, лежавших почти друг на друге. Они сражались против одного человека. Франк лежал мертвый, его сюрко было так пропитано кровью, что невозможно было разобрать герб. Его топфхельм скрывал лицо. Юсуф почувствовал внезапный укол боли в животе при мысли о Джоне. Он опустился на колени рядом с рыцарем и снял с него шлем. У мертвеца были седые волосы и зеленые глаза, незряче смотревшие в небеса.

— Малик, — раздался сзади хриплый голос. Юсуф обернулся. Один из мамлюков, которого он счел мертвым, пошевелился, приподнимаясь среди тел. — Малик!

Юсуф подошел к нему. Мамлюк был молод, ненамного старше аль-Афдаля. Уродливая рана на бедре доходила до кости. Она сочилась кровью, но слишком слабо. Юноша истек кровью. Он скоро умрет. И все же, когда он вцепился в руку Юсуфа, хватка его была на удивление сильна.

— Мы победили, малик?

— Победили.

Мамлюк улыбнулся. Его зубы были красными от крови.

— Я буду хвалиться нашей победой в раю. — Его ресницы дрогнули и опустились. Мгновение спустя хватка на руке Юсуфа ослабла.

Юсуф смахнул слезы и поднялся. Смерть этого юноши тронула его так, как не тронула вся остальная бойня. Он повернулся к Сакру, своей тени, всегда бывшей рядом. Аль-Афдаль стоял неподалеку, наблюдая, как какие-то бедуины стаскивают с павшего рыцаря доспехи и сапоги.

— Запомни это, сын мой, — позвал Юсуф. Он указал на тело у своих ног. — Писцы будут писать об этом дне как о дне славы. Никогда не забывай его истинную суть. Никогда не забывай цену победы.

Юсуф продолжил подниматься на холм. Склон становился все круче, и мышцы на бедрах горели, когда он наконец достиг вершины. Тел здесь было больше, мамлюки и франки лежали вперемешку. Ему приходилось выбирать путь, чтобы не наступать на мертвых. Впереди кольцо мамлюков стояло на страже вокруг выживших рыцарей. Осталось всего двести человек — двести рыцарей из более чем тысячи. Несколько сотен бежали с Раймундом, но остальные лежали на поле боя. Выжившие перед Юсуфом казались скорее мертвыми, чем живыми. Они сидели, ссутулившись, на земле, опустив головы. Ни один из них не поднял взгляд, когда Юсуф вошел в круг.

Юсуф обратился к ним по-французски:

— Где ваш король?

В центре круга рыцарей один из них устало поднялся на ноги. Это был широкоплечий и высокий мужчина с длинными светлыми волосами и вздернутым носом, что придавало ему свиноподобный вид. Его лицо было измазано кровью, которая высохла и стала почти черной.

— Я — Ги, король Иерусалима.

— Подойди сюда.

После секундного колебания Ги направился к Юсуфу. Его люди расступились, пропуская его.

— Твои люди мертвы или в плену, твоя армия уничтожена, — сказал ему Юсуф. — Ты сдаешься?

Голос Ги был глухим.

— Я сдаюсь. Я твой пленник.

— Где Волк, тот, кого вы зовете Рено?

— Последний раз я видел, как он атаковал твои ряды. Он хотел убить тебя.

Юсуф повернулся к Сакру и заговорил по-арабски:

— Найди его, живого или мертвого, и приведи ко мне. Отведите короля в шатер, подобающий его статусу, и держите под стражей. Знатных сеньоров собрать вместе, пока их не отправят в Дамаск ожидать выкупа. Остальных рыцарей, сержантов и лагерную челядь продать.

— А как быть с теми, кто носит крест, отец? — Многие из выживших носили ненавистные красные или черные кресты тамплиеров и госпитальеров. Это были самые непримиримые враги Юсуфа, фанатики, сражавшиеся, не щадя своей жизни.

— Они пленных не берут, и мы не будем. Казнить их.

Юсуф повернулся и начал спускаться по склону. Он не успел далеко отойти, как к нему подлетел всадник.

— Мы нашли Волка, малик! — крикнул мамлюк, соскальзывая с седла.

— Он жив?

Мамлюк кивнул.

— Его взяли в плен вместе с одним из их священников.

***

Клинок меча сверкнул, озаренный золотом заходящего солнца, и, размытым пятном опустившись, с отвратительным чавканьем вонзился в голое плечо тамплиера. Тамплиер упал на четвереньки, крича от агонии, пока его кровь хлестала фонтаном, превращая пыльную землю в грязь. Юсуф поморщился и отвернулся.

Желающих удостоиться чести казнить одного из ненавистных тамплиеров или госпитальеров было так много, что Юсуфу пришлось бросать жребий. Палачом на этот раз был один из имамов, странствовавших с войском, и с тяжелым мечом он управлялся неумело. Он замахнулся снова, ударил тамплиера в спину и свалил его ничком. Понадобилось еще два удара, чтобы прикончить несчастного, и еще три, чтобы отделить голову от тела. Ее насадили на копье, и она присоединилась к остальным, обрамлявшим вход в шатер Юсуфа.

— Пятьдесят три, — пробормотал Имад ад-Дин, записывая число на пергаменте. — Слава Аллаху, с этим покончено. — Щеки писца позеленели.

— Это было необходимо, —