Кто владеет словом? Авторское право и бесправие - Дэвид Беллос

Одна из таких границ между фактами и творениями была четко обозначена судом в 1853 году. В США был выдан патент на машину, которая могла производить трубы из твердого свинца. Устройство опиралось на открытие, что свинец можно сваривать под высоким давлением и температурой, минуя процесс плавки и литья. Должна ли в таком случае патентная защита распространяться только на конкретное устройство для изготовления труб, или же она охватывает также новое открытие физических свойств свинца? Дело дошло до Верховного суда, постановившего после долгих споров, что права данного патентообладателя ограничиваются «использованием применения для особой цели и объекта, к которому оно было впервые применено его гением и мастерством. Для всех остальных целей и задач принцип свободен для использования всем человечеством»[291]. Этот вердикт подтвердил, что средневековая доктрина остается в силе: базовые принципы или законы природы не могут принадлежать кому-либо.

Та же логика проявилась в деле Сэмюэла Морзе, когда он попытался получить патент на свое изобретение – телеграфную систему, позволяющую передавать сигналы по проводам. Восьмой пункт патента Морзе касался не какой-то конкретной части механизма, а открытия «движущей силы электрического тока… для создания или печати разборчивых символов». Морзе подавал иски против предпринимателей, строивших телеграфные линии, используя эти новые знания. Одно из таких дел, по которому в судах низших инстанций были вынесены противоречивые решения, было рассмотрено в Верховном суде США. Судьи и в этом случае встали на сторону Бога, заявив, что «акты Конгресса не оправдывают столь обширных притязаний». Права на сам факт открытия были отклонены, а соответствующий пункт патента признан недействительным[292].

Но как быть с изобретениями, впервые опубликованными посредством книг? Примером служит история Чарльза Селдена, бухгалтера, разработавшего новый метод ведения учета, который, как предполагалось, будет использоваться американской бюрократией повсюду: от муниципалитетов до самого Казначейства США. Свой метод Селден изложил в ряде книг, защищенных авторским правом. Несмотря на это, его наработки были адаптированы и распространены другим бухгалтером, У. К. М. Бейкером. Кроме того, Бейкер убедил несколько округов и фирм в Огайо лицензировать его схему. Вдова Селдена, поддерживаемая, по-видимому, состоятельными людьми, подала на Бейкера в суд за нарушение авторских прав на работы ее покойного мужа. Но проблема была не в плагиате: закон об авторском праве никогда не предоставлял защиты идеям, даже если они были изложены в уникальной форме.

В ходе серии судебных процессов и апелляций, длившихся с 1873 по 1879 год, на карту был поставлен вопрос, может ли метод ведения бухгалтерского учета, описанный в руководствах Селдена, быть защищенным авторским правом. Один из главных контраргументов, основанный лишь на косвенных доказательствах, заключался в том, что Селден пытался получить патент на свое изобретение и не смог, а следовательно, Селден причислял свою работу к «полезным искусствам», которые закон об авторском праве явно исключает. Когда дело наконец дошло до Верховного суда, судьи сосредоточились на вопросе, может ли «исключительная собственность на систему бухгалтерского учета быть заявлена в рамках авторского права посредством книги, в которой эта система объясняется»[293]. Решение было однозначным, и вряд ли могло порадовать вдову: «Наделение автора книги исключительной собственностью на описанное в ней искусство было бы неожиданностью и обманом общественности[294]».

Авторское право защищало книги Селдена, но не то, что в них содержится.

Спор разгорелся вновь более чем через сто лет, на этот раз вокруг телефонных справочников. Такие справочники содержат как уже существующие факты (имена и адреса абонентов), так и созданные данные – например, телефонные номера, которые назначает телефонная компания, издающая свой справочник. Компания Feist Publications выпускала телефонные справочники для частей штата Канзас, обслуживаемых различными телефонными компаниями, у которых она запрашивала разрешения на объединение их справочников в один. Однако одна из мелких компаний, Rural Telephone Company, отказалась предоставлять свои списки за любую предложенную цену. Несмотря на отказ, Feist включила данные этой компании в свой справочник, скопировав даже несколько фальшивых записей, намеренно добавленных «Сельской телефонной компанией» для выявления плагиата. Но когда компания подала иск о нарушении авторских прав, ее ждал нежелательный сюрприз: Верховный суд постановил, что сама по себе информация, без минимальной доли оригинального творчества, не может быть защищена авторским правом[295].

В начале XX века, в деле о цирковых плакатах, «порог оригинальности» был установлен на минимально возможном уровне, что позволяло защищать авторским правом практически любую работу, если в ней присутствовало хотя бы минимальное творческое усилие. Резкое повышение планки в конце столетия же привело к тому, что проблему переложили с больной головы на здоровую.

К этому времени созданные факты – данные – стали важным ресурсом. Базы данных с юридическими материалами, спецификациями товаров, химическими формулами и свойствами металлов, доступные в цифровом формате или через интернет, приобрели огромную практическую ценность, превосходя печатные аналоги. Но ключевой вопрос остался прежним: если вы создаете такой полезный объект, можете ли вы претендовать на права собственности на содержащиеся в нем «факты»? Решение по делу Фейста дает на него отрицательный ответ. Однако оно не запрещает получать авторское право на способы структурирования и обеспечения доступа к фактам. Другими словами, первоначальное «право гения» и предполагаемый стимул к созданию новой литературы и искусства теперь распространяются на профессиональных индексаторов и каталогизаторов или, скорее, на корпорации, которые платят им зарплату. Для пользователя, однако, разница между оплатой лицензии за доступ к «оригинальным функциям» цифровой базы данных и оплатой за содержащиеся в ней факты практически незаметна. Знание как «Божий дар» продолжает оставаться вне частной собственности – но лишь формально.

Споры о праве собственности на факты возникают не только из-за электронных баз данных. Задолго до появления интернета сбор и распространение новостей по телеграфным проводам во второй половине XIX века привели к аналогичному столкновению между «свободными фактами» и финансовыми интересами тех, кто их предоставлял. Местные и региональные газеты объединялись в клубы, чтобы купить по низкой цене доступ к телеграфной передаче у компаний-гигантов, чтобы они могли обмениваться новостями между собой. Во многом эта схема напоминала «торговые любезности» нью-йоркских книгоиздателей несколькими десятилетиями ранее. Члены клуба должны были подписаться под тем, что не имеют права пользоваться услугами любой другой телеграфной службы, а также согласиться не позволять никаким начинающим журналам вступать в клуб в регионах, на которые притязал хотя бы один из членов клуба. Так возник картель, который не допускал конкурентов и привел