Тигран Великий - Тигрис Рафаэль

они и раньше не обходили стороной столицу Армении, но эти были примечательны тем, что их привёл араб Малх. Я немедленно занялся размещением купцов и их товаров, и вскоре на базарной площади началась бойкая торговля.

– Наши племена, как и велел царь Тигран, расселились вдоль южных границ Армении, – доложил мне Малх, – места там безлюдные, дикие, но нам не привыкать. Арабы любят простор.

– Вы должны охранять южные рубежи, – напомнил я.

– Будь спокоен. Никто не пройдёт через наши поселения, – успокоил меня Малх и добавил с гордостью, – Мы пригнали в дар царю табун лошадей, выращенных в вольготных долинах.

Я знал, насколько царь ценил конницу, и в тот же день обо всём доложил ему.

– Видишь, Соломон, какие плоды приносит верная политика, – сказал назидательно Мецн.

– Ты бы видел этих чудо-коней! – сказал я.

– Они для меня дороже золота. Я надеюсь, ты позаботился о надлежащем уходе за ними.

– Будь покоен, Мецн. Коням предоставлены самые лучшие конюшни. Их ежедневно выгуливают на манеже ипподрома и кормят отборным овсом.

– Проследи, чтобы они стояли на твёрдой, каменистой почве.

Мецн хорошо разбирался в коневодстве. При длительном походе слабым местом любой лошади были её копыта. Чтобы вынести нагрузки, коней специально содержали в стойлах с твёрдым покрытием из мелкого камня. В результате копыта грубели и хорошо переносили тяготы переходов.

Вообще, такая стратегически важная отрасль как коневодство в армянском государстве находилось под личной опекой царей. Любой армянский мегаполис, как правило, располагал комплексом конюшен, ипподромов и конскими купальнями. Платить дань царю конями и мулами было признаком хорошего тона, и всякий, кто хотел угодить Тиграну, прибегал к такой форме дани. Именно тяжело бронированная армянская конница, атаковавшая сомкнутым клиновидным строем, приносила победы царю. Армянское словосочетание «айр у дзи» – дословно «человек и конь» или попросту «всадник» – во все времена ассоциировалось с доблестью и отвагой. Боевая конница была опорой мира и стабильности на земле армянской.

– Всё это хорошо, но есть одна опасность, о которой вы оба почему-то позабыли, – послышался голос Шанпоча.

Мы с царём удивлённо посмотрели на него.

– Какая?

– Среди прибывших купцов есть римляне. А ведь ты, Мецн, запретил им у нас торговать, справедливо полагая, что среди них могут быть лазутчики.

– Всё верно. Но сейчас я снимаю этот запрет, ибо он вредит процветанию столицы, – ответил царь.

– Продумай всё хорошо, Мецн. Что важнее, наша безопасность или сиюминутная выгода?

– Благоденствие моего народа – вот что важнее. А без торговли оно не наступит. Мой тесть Митридат, стремясь обезопасить себя от лазутчиков, за одну ночь велел вырезать всех римских купцов в городах Понта. После этого богатые караваны стали избегать его царства. Казна оскудела, народ обнищал. А голодный люд плохо слушается своего повелителя. Нам нельзя повторять подобные ошибки.

С Мецном невозможно было не согласиться. Без торговли, богатых купеческих караванов трудно было представить жизнь современного города, тем более, такого молодого как Тигранакерт.

– Пошли, Соломон. Сегодня есть повод повеселиться, – вдруг произнёс Мецн и направился к выходу.

Я и Вреж проследовали за ним. По дороге к нам присоединился Меружан. Мы принялись спускаться по крутой лестнице в подземелье. Несмотря на жару, здесь было довольно прохладно. Слуги зажгли лампады, и при тусклом свете я рассмотрел множество больших бочек. Повсюду висела готовая снедь: прокопчённая солонина, виноград, финики, инжир, – всё это хранилось в прохладе подземелья, а в глубоких проёмах стен белели головки пахучего сыра.

– Это место у армян называется маран или погреб, – просветил меня Мецн, – зимой здесь достаточно прохладно, зато в жару это просто рай.

Царь взял серебряный кубок и откупорил одну из бочек. Струя вина зажурчала и начала заполнять сосуд. Мецн попробовал и сказал:

– Это вино ещё не поспело.

Царь с озабоченным выражением пошёл дальше и, наконец, выпив из шестой бочки, остался доволен.

– Подставляйте ваши кубки. Тут отменное вино с долины горы Арарат.

– Арарат? – переспросил я, – это не та ли гора, где праотец Ной переждал великий потоп.

– Верно, Соломон! – воскликнул царь, – Так вот, знай, что Ной, перед тем, как взойти на вершину этой горы, помимо прочих тварей взял с Араратской долины нежный росточек виноградной лозы, а после потопа бережно вернул её обратно в землю. Пей, Соломон, и почувствуй тепло рук праотца Ноя.

Я опорожнил кубок. То ли обстановка в маране соответствовала, то ли и впрямь виноградная лоза на равнинах Арарата иная, но вино мне очень понравилось.

Царь, внимательно следивший за мной, не мог не заметить восторга.

– Я вижу, Соломон, вино пришлось тебе по вкусу?

– О, да! Мне кажется, оно даже лучше галлилейского, – ответил я.

– Это потому, что ты пьёшь вино, которое вырастила сама легенда! – торжественно произнёс царь и крикнул слугам, – Эй! Подайте нам еду. Этак и захмелеть недолго.

Мы принялись закусывать свежеиспечённым лавашем, копчёностями и ароматным козьим сыром. Слуги принесли немного снега из ледника, и теперь, перед тем как налить очередную порцию вина, они предварительно охлаждали кубки.

Мецн уселся в углу, а мы – вокруг него. Вино лилось рекой, и мы приятно хмелели.

– Что за застолье без хорошего рассказчика! – вдруг воскликнул Мецн, – я начал легендой про Ноя, а теперь твоя очередь, Меружан. Рассказывай какую-нибудь интересную историю.

– Все новые уже рассказаны, – возразил тот.

– Ну, ладно. Тогда давай забытые старые, – согласился царь.

– Если это будет сказание про Ара и Шамирам, то я отказываюсь слушать, – предупредил Шанпоч.

– По правде говоря, именно это я и хотел рассказать.

– Нет, нет! – воскликнул царь, – история эта всем знакома.

– А Соломон? Ему она точно неизвестна.

– Ничего. Расскажешь наедине.

– Что это за история? – заинтересовался я.

– Очень тривиальная, Соломон, – сказал Шанпоч, – ассирийская царица Шамирам хочет соблазнить армянского царевича Ара Прекрасного, который отвергает её. В итоге царица превращает свою любовь в гнев и мстит непокорному красавцу. Подобные истории нередки и сейчас. Кроме этой, наш Меружан ничего нового не расскажет.

– А хотите услышать новенькое? – спросил вдруг царь и отпил ещё один кубок вина,– давайте позовём Грацию.

– А разве она знает истории?

– Сейчас сами в этом убедитесь, – ответил царь.

Вскоре в маран легкой походкой вошла рыжеволосая Грация. Разительные перемены, которые произошли в ней, сильно удивили меня. От прежней робкой тщедушной девчушки не осталось и следа. Это была изящная, с пышной огненной причёской и отлично ухоженной кожей, обворожительная жрица. Некогда тощее тело теперь превратилось в точёную упругую фигурку и выглядело очень соблазнительно. Глаза были искусно подведены сурьмой, отчего излучали манящий свет. Безразличие во взгляде сменилось уверенностью женщины, которая знала цену своим прелестям. Я не переставал удивляться тому,