Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема - Эмилио Сальгари

– Я бы не удивился, – ответил Янес. – Заклинатели есть не только в Индии, но даже в Африке.

– А мне кажется, мы перенеслись в Индию…

Каммамури пошел за негрито, направлявшимся к началу расщелины.

– Он приманивает даяков, помяните мое слово, – не унимался Янес, которому уже наскучило происходящее. – Продаст нас за понюшку табаку.

– Не мешай ему, – сказал Сандокан. – Сдается мне, он не меньше нашего опасается за свою голову.

– Но его треклятая дудка привлечет врагов!

– Думаю, у него есть свои резоны играть на ней.

– Ну разумеется! Заманил нас в ловушку!

– Братец, тебе явно не повредила бы толика терпения.

Мелодия тянулась и тянулась, одна долгая нота сменялась другой. Каменные своды полнились шумами и шорохами. Что-то тяжелое, чешуйчатое скребло по полу гулкой и темной пещеры. Сандокан, Янес и Тремаль-Наик не без содрогания прислушивались к звукам. Таинственные действа в кромешном мраке способны заставить биться сильнее даже безумно отважные сердца.

– Что же там происходит? – нарушил молчание Янес, потерявший остатки выдержки. – Я по горло сыт музыкой, она действует мне на нервы! И еще эти шорохи. Сандокан, ты хоть что-нибудь понимаешь?

– Только одно. Перед нами настоящий заклинатель змей, пусть он не индиец, а борнеец, раз уж мы на Борнео, – философски ответствовал Малайский Тигр.

– А ты, Тремаль-Наик, что думаешь?

– Эта музыка похожа на звуки пунги, на которых играют мои соотечественники.

Мелодия стала невыразимо сладкой и чарующей, с тончайшими переливами, после чего внезапно оборвалась. К троице приблизилась неясная тень и объявила голосом Каммамури:

– Они уснули у входа. Если даяки попробуют сюда войти, их ждет неприятный сюрприз.

– Кто уснул? – хором спросили остальные.

– Питоны.

– Питоны? – Янес даже попятился.

– Я же вам говорил, этот негрито – башковитый парень. И отличный заклинатель змей. Словно не жутких тварей вел, а ягнят на пастбище. Таких змеюк я не видал даже в Сундарбане.

– Где же мы очутились?

– В пещере питонов, сеньор Янес. Теперь у нас есть часовые, которые заставят бежать, сверкая пятками, не только даяков, но и прохиндея Теотокриса.

Глава 14

Осада

Если бы под ногами обоих Тигрят Момпрачема и охотника Черных джунглей взорвалась граната, она бы не ошеломила их больше, чем имя, сорвавшееся с уст Каммамури. Оказывается, во главе банды борнейских даяков стоит Теотокрис! Проклятый грек, фаворит бывшего раджи Ассама, доставивший им столько хлопот.

Первым обрел дар речи Сандокан.

– Что ты сказал, Каммамури? Повтори.

– Теотокрис здесь, господа.

– Не может быть!

– И тем не менее он тут.

– Кто наплел тебе эту чушь? – рявкнул Янес.

– Никто. Я видел его собственными глазами.

– Ты?

– Да, сеньор Янес. Теотокрис сам пристрелил из пистолета буйвола и схватил меня.

– А ты не обознался, часом? – усомнился Сандокан. – Может, это был сын озерного раджи?

– Я слишком хорошо помню его физиономию, чтобы обознаться. Грек собственной персоной. Он засадил меня в клетку на бамбуковых опорах: там я и познакомился с бравым негрито.

– Выходит, за тобой увязалась греческая гадюка, Янес, – заметил Сандокан.

– Но как сюда попал этот пес? – задумался португалец.

– Вряд ли он соизволит сам явиться и рассказать. Беда в том, что Теотокрис на Борнео помешает нам больше всех даяков, вместе взятых.

– Сандокан, мне тут пришла в голову одна мысль.

– Какая же?

– Не он ли взорвал мою яхту?

– Не исключено. Однако ему потребовался бы сообщник.

– И я даже догадываюсь, кто он, – мрачно сказал Тремаль-Наик.

– Намекаешь на китмутгара? – уточнил Малайский Тигр.

– Ну да.

– Сидар, как казалось, предан мне до конца, – вздохнул Янес.

– Ха! Полагаться на ассамца! – фыркнул Сандокан. – Никому из твоих подданных я ни на йоту не верю. Яхта ни с того ни с сего взлетела на воздух, твой китмутгар бесследно исчез, а взамен на Борнео объявился живехонький Теотокрис. Что это, если не заговор?

– Я вырву предателям сердце! – в бешенстве взревел Янес.

– Сперва придется раздобыть их тела, а мы даже не знаем, где искать. Кстати, у меня возникло еще кое-какое подозрение.

– Говори.

– Грек мог переманить на свою сторону Насумбату. Тогда все сходится, вся троица в сборе.

– Мы тоже в сборе, – многозначительно произнес Тремаль-Наик.

– Хотел бы я иметь сейчас под рукой своих малайцев и индийцев Янеса… Тогда можно было бы дать Теотокрису бой и помешать ему нарушить мои планы.

– А мы-то хороши, поверили, что он мертв! Ничего, в один прекрасный день изловим его и прикончим, на сей раз бесповоротно, – подбодрил друга Янес.

– Я своими глазами видел, как грек свалился на кучу трупов, – сказал Сандокан. – Мне казалось, ему крышка.

– А он живее всех живых. В Европе греки славятся дубленой кожей.

– И похоже, не зря, – сказал Тремаль-Наик.

Вернулся Каммамури, отлучавшийся проверить выход.

– Что нового? – поинтересовался Тремаль-Наик.

– Даяки у пещеры.

– Много их? – спросил португалец.

– Непонятно. Они прячутся под деревьями.

– Грека видел?

– Нет. Сомневаюсь, что негодяй сунется в это пекло.

– Чем занят негрито?

– Присматривает за питонами.

– И сколько же там змей?

– Дюжин десять, и все здоровенные. Пока пещеру охраняет такая стража, нам нечего боятся.

– Враги могут устроить осаду, – напомнил Сандокан. – Если нас запрут внутри вместе с питонами, можно сразу петь похоронную песнь. С другой стороны, в отчаянной ситуации я сам способен сожрать питона.

– Фу, Сандокан! – Янес сделал вид, что его тошнит.

– А кто на Сараваке хрустел жареной саранчой?

– Вспомнил! Когда это было-то!

– Конечно, теперь ты у нас ассамский принц.

– Вот именно.

– Я давно заметил, что короны портят людей.

– Иди ты к черту, братишка! – Португалец засмеялся.

– Братишка! У нас с твоим братишкой уже седина в бородах пробивается, – поддел друга Тремаль-Наик.

Их дружескую перепалку прервало резкое тремоло ангклунга. Негрито опять взялся за свой инструмент.

– Он и правда нас выдаст, – проворчал Сандокан. – Ишь, разошелся. Даяки сразу сообразят, что мы тут как в клетке.

– Ошибаетесь, господа, – встал на защиту вождя Каммамури. – Негрито гонит питонов к выходу.

– Я больше доверяю своему карабину, нежели змеям.

– Нет, Сандокан, – поддержал маратху Тремаль-Наик, – с питонами шутки плохи. Если один такой тебя сцапает, то уже не отпустит. Я провел юность в низовьях Ганга и кое-что понимаю в змеях. Их все боятся.

– Не спорю. Но змеи не помешают осаде, – возразил Сандокан.

– Это правда.

– Не говоря уже о том, что у нас нет еды, – добавил Янес. – Даже завалящей саранчи.

– Которой не побрезгует наш принц-консорт, ежели хорошенько проголодается.

– Не побрезгую, приятель, не побрезгую. Ладно, повеселились, и будет. Пойдем посмотрим, чем заняты даяки. Их общество начинает мне надоедать.

– Видать, больно уж им хочется заполучить наши головы, – сказал Тремаль-Наик.

– Еще бы! Настоящие жемчужины в