Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема - Эмилио Сальгари

мной, оранг, только тише, тише. Даяки близко.

– У тебя ноги из стали. А ведь мы, индийцы, считаемся отличными бегунами.

– Дай свой паранг, мне он нужен.

Неподалеку рос высокий бамбук. Вождь срезал один ствол, осмотрел его, укоротил, оставив «колено» примерно в фут длиной, и объявил:

– Ну вот, замечательный ангклунг получится. Идем, оранг, даяки наступают нам на пятки.

Они рысцой миновали заросли бамбука, и вождь направился прямиком в гущу ползучих растений. Похоже, он действительно прекрасно знал окрестности и шел, не плутая. Каммамури изо всех сил старался не отстать, поминутно взывая к негрито:

– Уморить меня хочешь? Помедленнее, проклятый!

Маратха мог бы и поберечь дыхание, ведь он зря старался. Вождь, ни на секунду не прислушиваясь к его мольбам, продолжал, точно олень, перепрыгивать через бурелом и кусты. Наконец он остановился.

– Мы пришли.

– Куда? – задыхаясь, просипел Каммамури.

– К убежищу.

– Я вижу один лес.

Вместо ответа негрито вновь забрал у него паранг и принялся строгать бамбуковую палку. Надрезал с одного края и сделал несколько глубоких насечек по всей длине.

– Так для чего эта штука? – поинтересовался ничего не понимающий Каммамури.

Негрито протянул ему паранг, и тут совсем рядом прогремели два винтовочных выстрела, за которыми последовал страшный шум.

– Карабины! – воскликнул Каммамури. – Карабины Тигров Момпрачема!

– Бежим, оранг, – сказал негрито. – Мой ангклунг готов усыпить питонов.

– Беги сам, я остаюсь. Это стреляли мои друзья. У даяков нет такого оружия.

Крики и выстрелы резко смолкли. Маратха в волнении прислушался. Даже негрито навострил уши, хотя и дрожал как осиновый лист. Наверное, беднягу напугала пальба. Через минуту примерно в четырехстах ярдах от них грянул новый выстрел, затем еще два.

– Это они! – вскричал Каммамури и, словно безумный, побежал сквозь заросли, вопя: – Хозяин! Сеньор Янес! Господин Сандокан!

Ответом были грозные крики и очередной залп.

– Хозяин! Хозяин! – повторял маратха, сломя голову несшийся на звуки.

– Кто там? – громко спросил голос из банановых зарослей.

– Это я, Каммамури!

В зарослях радостно взревели, и на поляну выскочили трое. Это были Янес, Тремаль-Наик и Сандокан, мокрые и по уши в грязи.

– Нашелся! Живой! – закричал Тремаль-Наик, бросаясь к своему верному слуге.

– Чудом, хозяин, буквально чудом, – отвечал Каммамури, едва не сходя с ума от счастья.

– Потом расскажешь, – рявкнул Янес. – Ходу, друзья. Даяки висят у нас на хвосте.

Каммамури обернулся к негрито, смотревшему на них с искренним любопытством.

– Веди нас в свое убежище, приятель.

– Погоди-ка, – сказал Сандокан. – Надо немного припугнуть врагов. Они подобрались чересчур близко.

По джунглям разносились удары парангов и топот множества ног. Сандокан с товарищами наугад пальнули в их сторону, после чего побежали за негрито и маратхой. Продравшись сквозь заросли, они оказались перед гигантским холмом, протянувшимся на многие сотни ярдов вглубь леса. Негрито юркнул в кусты.

– За мной, оранг! – позвал он Каммамури. – Убежище здесь, и у меня есть ангклунг.

Их взглядам предстала длинная расщелина шириной в три фута.

– Туда! – крикнул негрито. – Не бойтесь, я ручаюсь за все.

Свирепые крики возобновились, с каждой минутой становясь только громче. Даяки, которых на какое-то время остановил залп, продолжили преследование, намереваясь во что бы то ни стало заполучить головы беглецов.

– Каммамури, куда ведет нас этот человечек? – спросил Янес.

– Доверьтесь ему, господин. Он доказал свою преданность. За ним я отправлюсь хоть на Кайлас.

– В таком случае не будем спорить. – Сандокан нервно оглянулся. – Главное сейчас – спасти свои головы, которые мы рискуем потерять.

Негрито с бамбуковой флейтой в руке вошел в расщелину.

– Похоже на пещеру, – заметил Янес.

– Похоже, – кивнул Сандокан.

– Каммамури, а если даяки устроят осаду?

– Доверьтесь негрито, господа, – ответил индиец.

– Довериться, говоришь… Тысяча чертей, этот запах! По-моему, там змеиное гнездо.

– Не пугайтесь, у негрито есть ангклунг.

– Что это?

– Думаю, музыкальный инструмент вроде того, который используют наши беде.

– Выходит, он заклинатель змей?

– Выходит так, господин Янес.

– Что до меня, я бы всем флейтам мира предпочел пачку папирос.

– Выкуришь змею, – хохотнул Сандокан.

– Отвратительное курево ты мне предлагаешь, братец! От него откажутся даже охотники за головами.

– Тише! – шикнул на них негрито, оборачиваясь.

Они ощупью вошли в темную пещеру, куда почти не проникал лунный свет.

– Нисхождение в ад, – пробормотал Янес, заметив, что путь идет под уклон.

– Тебя же попросили помолчать, – напомнил ему Сандокан.

– Подумаешь! У меня заряженный карабин.

– Мы не знаем, с какой опасностью нам предстоит столкнуться.

Во мраке зазвучали странные, но очень нежные звуки.

– Кто это играет? – удивился Тремаль-Наик.

– Негрито, – ответил маратха.

– Зачем?

– Не знаю.

– А вдруг он зовет даяков? – предположил Янес. – Каммамури, предупреди его, что в моем карабине две добрых пули.

– Не обижайте вождя, сеньор. Он сам боится даяков до дрожи в коленках.

Мелодия делалась все слаще, все тягучее. Казалось, в пещере спрятался индийский заклинатель змей, из тех, что могут по собственному желанию усыпить или разбудить жуткую очковую кобру.

– Каммамури, – не умолкал подозрительный португалец, – чем там занимается твой дикарь?

– Подождите немного, господа. Уверен, скоро мы все поймем. Этот негрито – хитрец, каких мало; если играет на флейте, значит так нужно.

– Должно быть, он великий волшебник, – продолжал насмешничать Янес. – Тогда я бы предпочел концерту высушенные при помощи магии папиросы.

– Мой кисет тоже промок, – вздохнул Сандокан.

– И мой, – добавил Тремаль-Наик.

– Каммамури, узнай у чародея, не может ли он добыть огня, чтобы мы высушили табак.

Маратха собрался что-то ответить, но Янес ему не дал:

– А все-таки чем тут так воняет?

– Я знаю чем, – произнес Тремаль-Наик. – В бытность мою охотником Черных джунглей, я этим запахом насквозь пропитался. Это запах змей. Крупных змей.

– Гром и молния!

– Хоть гром призывай, хоть молнию, – усмехнулся Тремаль-Наик.

– Я не сделаю дальше ни шага. Темно, хоть глаз выколи.

– Пожалуй, последую твоему примеру, – сказал Сандокан, ведь он терпеть не мог всех змей на свете.

Музыка стихла. Негрито привалился к стене пещеры.

– Что ты делаешь? – спросил его Каммамури, подходя. – Что там?

– Питоны, – прошептал лесной человек.

– Огромные змеи?

– Да, оранг.

– Где?

– Ползут к нам.

– И что с нами будет?

– Нам ничего не грозит, оранг, пока у меня в руках флейта.

– Значит, ты умеешь повелевать змеями?

– Умею, оранг.

– Ты удивительный человек! Плетешь веревки из листьев, убиваешь на расстоянии и приручаешь гадов. Но что теперь?

– Я не позволю даякам войти пещеру.

– А если они ворвутся?

– Их встретят сотни питонов.

– Приползли твои змеюки?

– Да. Погоди-ка, я их кое-куда отведу.

Он поднес к губам флейту и медленно двинулся к выходу, наигрывая диковинную мелодию.

– Как будто индийский беде играет на пунги[58], – сказал Тремаль-Наик. – На Борнео тоже умеют заклинать