Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен

Я представил Бьярна, услышал рев поддержки, вспомнил свою уверенность в том, что проиграю.

— Может, и нет.

— Вот видишь? — Он изогнул выщипанные брови.

Я раздраженно зарычал и допил свое пиво.

— Интересно, о чем там Имр и Асгейр с Сигтрюггом сговариваются. Ты знаешь?

Он покачал головой.

— Я не доверяю Асгейру.

— И правильно делаешь.

— Ты его тоже видел?

— Когда Сигтрюгг отчитывал его и Имра, у Асгейра было такое лицо, будто он мочу с крапивы слизывает.

Я усмехнулся. Выражение было старым, но все еще смешным.

— Мунстер — одно из самых вероятных мест, куда мы направимся.

— Я тоже так думаю. Может, Сигтрюгг хочет, чтобы мы ужалили Бриана Бору в задницу.

Я рассмеялся, не задумываясь о том, насколько разумно наживать себе врага в лице еще одного из самых могущественных правителей Эриу. В голове проносились названия, ирландские, и поселения, основанные норманнами, места, о которых я слышал, но никогда не видел: Вэксфорд, Ведрарфьорд, Лимерик, Дун-Корки.

Тычок в ребра.

— Неважно, куда мы пойдем. Важно, чтобы ты научился владеть топором и щитом.

Набравшись пивной храбрости, я сказал:

— Я умею.

— Если бы Бьярн не поскользнулся, — сказал Векель, — ты бы стал кормом для Фреки и Гери. — Это были волки Одина, пожиратели трупов, бродящие по полям сражений.

Даже будучи пьяным, я не мог оспорить этот довод.

— Я научусь.

Векель поцеловал меня в щеку. Наши товарищи по веслу бросили на нас несколько взглядов, но мне было все равно. Как и Векелю, который сделал это скорее для эффекта, чем из-за чего-то еще. Я поймал свирепый взгляд Торстейн и подумал: «Нет, пожалуйста, только не начинай опять». У меня не было времени на раздумья. В следующее мгновение Векель уже говорил мне что он увидел Лало в дверях.

— Кого? — Спьяну я не разобрал имени.

— Бламаура.

Я вгляделся в другой конец комнаты.

— Его там нет.

— Он выглядел напуганным. Пойдем.

Я незаметно стащил одну из кружек Углекуса и осушил ее до дна.

Затем пошел за Векелем.

Глава тринадцатая

Бродить по улицам Дюфлина в сумерках было не лучшей идеей, но Векель уже все решил, и пытаться его переубедить было все равно что пытаться остановить дождь. Я бы и одного его не отпустил. Я сунул свой значительно полегчавший кошель под тунику, где его придерживал пояс. Это было самое безопасное место, какое я мог придумать. Руку я тоже держал на саксе и двигался с такой осторожностью, что в конце концов Векель сказал, что если я не буду поспевать, он меня бросит. Пробормотав, что мы могли бы просто остаться с нашими товарищами по веслу, я ускорил шаг и последовал за ним.

После недолгих блужданий мы нашли ту самую корчму. Векель направился прямо к хозяину, словно его ничто на свете не заботило. Опасаясь, что внутри могут быть друзья Бьярна, я задержался у двери, готовый вытащить Векеля, или драться, или и то, и другое.

— Его здесь нет.

— Лало?

Уничтожающий взгляд.

— А кого еще мы ищем?

Я заметил кислое выражение лица хозяина.

— Его владелец не знает, куда он ушел.

— Он, видимо, сбежал сегодня днем.

Я пожал плечами.

— Нас это не касается. Пойдем обратно — ночь еще молода.

— Сначала мы идем на «Бримдир».

— Он туда не пошел.

— Откуда ты знаешь?

Побежденный еще до начала спора, я попробовал другой подход.

— «Бримдир» в противоположной стороне от корчмы, где мы пили.

— Делай что хочешь. А я иду на корабль.

Бормоча себе под нос, я вышел за ним на улицу.

К реке.

Вскоре стало ясно, что Векеля больше интересует обследование берега, чем возвращение на «Бримдир». Я потребовал ответа, почему мы ищем Лало, но не получил его. Я поплелся за ним. Во мне было столько пива, что я бы и собственную задницу не нашел, если бы кто-нибудь на нее посветил. Но чутье у Векеля было острым; вскоре он остановился у груды гниющих деревянных бочек, наполовину прикрытых старой, промокшей массой вонючей шерсти. Когда-то это был парус, но его выбросили из-за огромной дыры посередине — последствий шторма.

— Лало? — тихо позвал Векель.

Никакого ответа. Громкий, пьяный разговор доносился от группы мужчин, сидевших у костра неподалеку. С противоположного берега реки донесся крик камышевки.

— Лало, это витки и его друг. Мы говорили с тобой вчера. Выходи. Тебе нечего бояться.

Все еще ничего.

— Лало. — Векель умел звучать очень убедительно, когда хотел.

Из-под паруса показалось лицо. Это был Лало, и он выглядел до смерти напуганным. Неудивительно. Сбежавшие траллы могли рассчитывать на хорошую порку, а то и хуже.

— Ты сбежал? — спросил Векель.

— Да.

— И куда ты пойдешь? Твой дом очень далеко.

— Я пойду… ты. — Взгляд Лало был умоляющим, как у маленького ребенка, ищущего объятий.

И пока мой рот открывался для яростного «нет», Векель сказал:

— Это хорошая идея.

Мой возмущенный протест был прерван рукой Векеля на моем рту.

— Тихо, — прошипел он, — или те пьяные дураки услышат.

— Я останусь… ты? — Глаза Лало, полные надежды и страха, были устремлены не на Векеля, а на меня.

Я яростно замотал головой.

— Векель, я…

— Марабут?

Я непонимающе уставился на Лало. Он указывал на Векеля.

— Марабут? — повторил он.

— Он спрашивает, колдун ли я. — Векель постучал себя в грудь и сказал: — Марабут, да. Витки.

Лало поклонился, как крестьянин королю, и пробормотал что-то на своем языке.

— Сколько рубленого серебра осталось?

Я почувствовал замысел Векеля, и он мне понравился не больше, чем встреча лицом к лицу с Нидхёггом, драконом, грызущим корни Иггдрасиля, Мирового Древа.

— Ну?

— Не так уж и много.

— Давай сюда.

У меня было больше шансов пописать против ветра и не обмочиться, чем помешать Векелю добиться своего. Стиснув зубы, я передал ему мешочек.

Он потряс его, прикидывая.

— С тем, что у меня есть, хватит.

— Говорю тебе, хозяин Лало не продаст его!

Векель проигнорировал меня.

— Прячься здесь, пока я не вернусь, — приказал он.

— Мы идем… корабль? — спросил Лало.

— Завтра, да. — Векель махнул рукой, пока Лало не скрылся под парусом.

— Это неразумно, — сказал я, ненавидя, как пивная муть мешает мне соображать.

— Идем, — сказал Векель, словно я и не говорил ничего. — Кто-нибудь может тебя увидеть, а Лало должен оставаться в укрытии. Либо иди со мной, либо лезь на «Бримдир».

— Я мог бы вернуться в корчму.

Он фыркнул.

— Серебро у меня, помнишь.

— Которое мое!

— А ставку делал я, помнишь, на свое серебро. То, что осталось, — моя доля.

Не в силах возразить, потому что он имел право на приличную долю моего выигрыша, и кипя от злости, я пошел за ним во мрак.

Меня осенило.

— Имр никогда не пустит бламаура на корабль.

— Посмотрим.

Я застонал.

План Векеля протащить Лало на борт, пока дозорные дремали, сработал как по маслу. Подняв две съемные доски перед мачтой, он приказал Лало спуститься в тесное пространство под палубой. Там хранилось оружие, завернутое в промасленные шкуры, щиты, провизия, запасное снаряжение и тому подобное. Его обнаружили только на следующий день, спустя некоторое время после того, как мы отплыли.

Хавард, копавшийся в поисках веревки, перепугался до смерти и так резко отпрянул назад, что сел на задницу.

— Двойник! В трюме двойник! — взревел он.

Мужчины повскакивали со своих морских сундуков. Тревожно закричали и обнажили оружие. Имр, отсыпавшийся после пирушки, зашевелился под одеялами.

Векель подскочил к Хаварду, размахивая руками.

— Это не двойник, а бламаур. Он мой тралл.

Новость разнеслась по кораблю быстрее, чем искра по сухому труту. Вокруг дыры в палубе образовался круг, и он не был дружелюбным. Я протиснулся сквозь толпу и увидел Лало, съежившегося среди тюков с шерстью.