Ворон Бури (ЛП) - Кейн Бен

— Да, господин.

— Яйцехват — т-твое и-имя, как мне с-сказали.

Со всех сторон послышались смешки. Имра хватил приступ кашля. Векель захохотал, как старая ведьма.

— Яйцехват, — повторил он.

Священник, шокированный, уставился в устланный камышом пол. Глаза Сигтрюгга оставались на мне. Он не улыбался. Как и Две косы; его взгляд был каменно-твердым.

Мои щеки горели — мне не нравилось это имя, ни смех, — но я не мог устроить сцену, чтобы не оскорбить короля.

— Я предпочитаю Ворон Бури, господин.

— Н-но ты же с-сжимал яйца Бьярна, п-пока он не п-потерял сознание, п-перед тем как ты его у-убил?

— Сжимал, господин.

— Тогда Яйцехватом тебя и будут звать! — Вся фраза прозвучала идеально.

Под общий хохот, стук ног по полу и крики «Яйцехват!», сомневаюсь, что кто-то, кроме меня, заметил хмурый взгляд Двух кос. «Он вождь Бьярна», — догадался я.

— Яйцехват куда лучше, чем Ворон Бури. Жаль, я до этого не додумался, — прошептал Векель, подкравшийся ко мне сзади.

Если бы я не был в присутствии короля, да еще и хромой, я бы надавал ему по ушам. Острые, как у лиса, глаза Сигтрюгга все еще были на мне; он ждал ответа. Я поклонился, на этот раз глубже.

— Кто я такой, чтобы оспаривать данное королем имя, господин? Благодарю вас.

Ему это понравилось. Его внимание ненадолго переключилось на Две косы, а затем мимо меня, на воинов, сидевших на скамьях.

— П-позаботьтесь, ч-чтобы и-имущество Б-Бьярна д-доставили на «Бримдир».

Двое мужчин тут же встали и направились к двери.

— С-славная к-кольчуга с-скоро б-будет т-твоей, п-подозреваю, и х-хорошее оружие т-тоже.

Я не сказал того, что хотел: что это я выиграл вещи Бьярна, а не он. Я бы обменял все это на меч, украденный Кормаком, но такого предложения не было, так что я улыбнулся и снова поблагодарил короля.

— Мне г-говорят, — Сигтрюгг взглянул мимо меня, на Имра, — что т-ты наполовину норманн, кузнец из Линн Дуахайлла, и вместе с в-витки недавно стал частью к-команды «Бримдира».

— Да, господин.

— З-значит, ты человек Имра.

Уверенный, что это испытание, но не зная, зачем, я кивнул.

— Да, господин, я дал клятву.

Лисьи глаза Сигтрюгга скользнули мимо меня к Имру.

— Держи этого на более коротком поводке. Хольмгангов лучше избегать.

— Я понимаю, господин.

Сигтрюгг повернулся к Двум косам.

— Результат не тот, что мы ожидали, но честь соблюдена. Между вашими командами будет мир. Иначе я не допущу.

У того было кислое лицо, но он пробормотал свое согласие.

— Задача важнее ссор, — сказал Сигтрюгг Имру.

— От моих людей проблем не будет, — ответил Имр.

Сигтрюгг, казалось, был доволен. Его рука двинулась — он собирался меня отпустить, — когда раздался крик:

— Яйцехват заслуживает награды, отец!

Из глубоких теней в дальнем конце зала вышел мальчик с копной волос.

Сигтрюгг цыкнул.

— Я же говорил тебе, что это м-мужской разговор, Арталах.

— Ты могучий даритель колец, отец. — Когда Сигтрюгг улыбнулся, Арталах продолжил: — Неужели победитель хольмганга покинет твой зал с пустыми руками?

От кого-либо другого это было бы серьезным оскорблением, ставящим под сомнение честь короля. Священник нахмурился, но Сигтрюгг бросил на сына снисходительный взгляд. Его внимание вернулось ко мне.

— Я-я даритель колец, это правда. Т-ты п-получишь д-дар.

— Благодарю, господин. — Краем глаза я почувствовал восторг Арталаха. «Хороший парень», — подумал я, — «даже если его отец крив, как задняя нога собаки».

Сигтрюгг снял кольцо с указательного пальца и бросил. Сверкнув в свете лампы, оно пролетело по воздуху.

Я поймал его. Незамкнутый круг из витых серебряных прутьев, он был прост, но красив.

— Я благодарен, господин, — сказал я и снова поклонился.

Сигтрюгг махнул рукой. Я был отпущен.

— И-Имр, — сказал он. — Асгейр т-тоже.

«Асгейр — имя Двух кос», — решил я, когда он пошел с Сигтрюггом и Имром в заднюю часть зала. Священник выглядел не слишком довольным, что его оставили, но ничего не сказал. Гормлайт тоже молчала, но наблюдала.

Векель ткнул меня в спину.

— Не будем злоупотреблять гостеприимством.

Асгейр, как оказалось, и было имя Двух кос. Его также звали Гроза норвежцев. Если верить легенде, как рассказала нам потом в корчме Торстейн, он однажды перебил всю команду корабля, норманнов из Каупанга. Как я сказал Векелю, прикрыв рот рукой, ему либо помогли, либо он как-то потопил судно.

— Осторожнее с такими словами, — посоветовала Торстейн, кивком указав на остальную часть зала.

Дважды удивленный, потому что я думал, что говорю тихо, и это был второй раз, когда Торстейн была дружелюбна, я благодарно кивнул. Команда «Бримдира» занимала много скамей, но были и другие посетители.

День перешел в вечер, и мы упорно и решительно пропивали мой солидный выигрыш. Верный своему слову, Ульф вернулся от спорщика с кошелем, трещавшим по швам. Избежав верной смерти, я был в приподнятом настроении; казалось правильным повести всех в ближайшую харчевню и там проставиться всем до поросячьего визга. Большинство команды, казалось, были рады моей победе, даже если и не ожидали ее, но когда потекло бесплатное пиво, всякая сдержанность растаяла. Меня хлопали по спине, обнимали, поднимали за меня тосты, обливали пивом и говорили, что я один из них. Приятно было, надо сказать.

Ульф, заплетающимся языком после того, как осушил не менее четырех кружек подряд, сказал, что я быстро учусь. Скоро буду готов к стене щитов. Хавард заявил, что с самого начала знал, что я хороший парень. Мохнобород настоял на армрестлинге и, с отвратительной легкостью прижав мою руку к столу, под общий хохот объявил, что если я Яйцехват, то он — Яйцедав.

Смягчение агрессии Торстейн было еще одним приятным событием. Я задался вопросом, не заметила ли она, насколько я близок с Векелем? И не повод ли это сделать вывод, что если я дружу с витки, то не буду враждебно относиться к женщине, одетой как воин-мужчина.

— Давно ты на «Бримдире»? — рискнул я спросить.

Торстейн посмотрела на меня из-за края своей кружки.

— Два года.

— А до этого?

— Ферма, если это можно так назвать. Камни да скалы — вот и весь урожай.

— На Оркнейских островах?

Кивок.

Я подозревал, что за присоединением к команде Имра стояло нечто большее, чем бедная земля, но счел разумным не расспрашивать дальше.

Вместо этого я принял вызов Углекуса, кто быстрее осушит кружку. Он пил на десять лет дольше меня — ему, должно быть, было под тридцать, — но я был лучшим в Линн Дуахайлле по части соревнований в выпивке и, хотя он этого не знал, умел открывать глотку и осушать кружку в два больших глотка. Так и вышло. Моя кружка стукнула о стол на добрых три удара сердца раньше его. Страшно раздосадованный, он бросил на стол несколько кусков рубленого серебра и потребовал реванша. Я принял его ставку и снова победил.

Он свирепо посмотрел на меня, явно не в силах понять, как я его одолел.

— Еще! — взревел он. — Бог троицу любит!

Значительное количество выпитого пива не утопило весь мой здравый смысл.

— В другой раз, — сказал я ему. Поймав взгляд слуги — я сунул ему в ладонь на первом же раунде, чтобы он обращал внимание, — я заказал не две, а четыре кружки. Их принесли быстро, и я хлопнул Углекуса по спине. — Этого тебе хватит.

— Ненадолго, — огрызнулся он, но я уже ушел, проскользнув между Ульфом и Хавардом, чтобы он меня больше не видел.

От них я тоже ничего не добился — они спорили о физических достоинствах двух девок за стойкой, — так что я нашел Векеля. Он был трезв, возможно, единственный в зале, кроме хозяина и его траллов.

— Ты предвидел мою победу? — До сих пор не было времени спросить.

— Да.

Он мог и лгать — с Векелем никогда не угадаешь, — но от этого у меня не перестали бегать мурашки по коже.

— Почему ты не сказал?

— Ты бы мне поверил?