Независимость Грузии в международной политике 1918–1921 гг. Воспоминания главного советника по иностранным делам - Зураб Давидович Авалов

основания опасаться поглощения (аннексии) и интересы которой легко согласуются с политическими задачами Грузии.

Каковы же эти задачи?

Во-первых, упрочение своей государственности; организация властей и отраслей управления, военных сил, финансов; признание другими державами и установление с ними правильных международных сношений.

Во-вторых, создание союзнических связей между Грузией и ее соседями, христианами и мусульманами, как в Закавказье, так и на Северном Кавказе, и затем подготовка Кавказской конфедерации, призванной играть важную роль в будущей политической системе, имеющей установиться в этих краях в результате мировой войны.

Эта конфедерация будет нейтрализована и достаточно устроена в военном отношении, чтобы защищать свой нейтралитет от нападений извне.

Однако прежде всего надлежит обеспечить будущность Грузии, поддержав ее независимость: независимая Грузия сделается краеугольным камнем Кавказской конфедерации; через Грузию же политическое и экономическое влияние Германии найдет более легкий доступ в соседние страны. Это – в будущем; но Германия отныне же получит участие… в разработке богатств Грузии в связи с предоставлением последней займа.

Из этих посылок делается заключение, что взаимоотношения Грузии и Германии должны строиться на началах союзнических, с полным признанием независимости и суверенитета Грузии и с предоставлением Германии фактически привилегированного положения на основании совокупности договоров и конвенций, определяющих участие ее главным образом в экономическом строительстве и, в частности, в организации военных сил для обороны Грузии.

Особо оговаривалось германское содействие в деле международного признания Грузии; заем в Германии для создания денежной системы и т. д.

На изложенных основаниях – заключая меморандум – могло бы возникнуть плодотворное и длительное сотрудничество между Грузией и Германией. Грузия получила бы, вместе с возможностью экономического расцвета, гарантию своей государственной независимости. Германия извлекла бы из этого сотрудничества не меньшие выгоды: оно облегчило бы ей защиту и развитие ее интересов на Востоке[64].

35. «На Черном камне»

Уже изложение подписанных в Поти временных соглашений (см. выше) показало, какое значение Германия придавала развитию экономических связей с Грузией.

Здесь, в Берлине, на эту сторону дела приходилось обращать такое же внимание, как на чисто дипломатические переговоры. При тесной связи крупной промышленности и банков с правительством достижение результатов в области экономических интересов открывало путь к скорейшему завершению и политических наших задач. В самом деле, нам пришлось договариваться с наиболее мощными и, следовательно, влиятельными предприятиями германского торгово-промышленного мира.

Главный предмет этих переговоров определялся без затруднения. Не надо было его ни изобретать, ни навязывать. То был чиатурский марганец, в котором были заинтересованы германские фирмы и значение которого для европейской металлургии стало вообще очень велико.

На этом черном камне (шави-ква – так называется погрузински марганец) воздвигнется здание германо-грузинских отношений, думалось не без основания.

К переговорам приступили немедленно, после предварительного свидания с министром народно-хозяйственного ведомства (Reichswirtschaftsamt) бароном фон Штейном, и велись они в помещении этого министерства, принимавшего в них известное участие. Что же касается наших германских контрагентов, то здесь была вся так называемая «тяжелая индустрия»: акционерное общество Фридрих Крупп (Эссен), Гельзенкирхенское горнопромышленное акционерное общество, Deutsch-Luxemburgische… Aktiengesellschaft (Bochum), Gewerkschaft Deutscher Kaiser и т. д. – одно упоминание которых говорит о шахтах, доменных печах, дивидендах и рабочем вопросе в масштабе циклопическом. Руководящую роль в переговорах с этой стороны играл Фриц Тиссек[65]. Решено было упорядочить вывоз марганца за границу (а он обыкновенно вывозился полностью в Европу и Америку) посредством создания особого акционерного общества (по грузинским законам), получавшего монополию вывоза марганца. А для того чтобы экспорт был в техническом отношении оборудован «по последнему слову» и для создания вообще известного единства и планомерности в этом деле решено было учредить одновременно еще два акционерных общества: одно для эксплуатации железнодорожного подъездного пути Чиатури – Шорапани[66], по которой перевозится марганец, чтобы затем по главной линии достигнуть Поти; а другое – для эксплуатации Потийского порта.

Деловое руководство всеми тремя обществами обеспечивалось за группою вышеозначенных предприятий. С германской стороны выражалось горячее желание получить все это дело полностью в свои руки, то есть сделать эти общества по составу акционеров чисто германскими, но одновременно установить в пользу грузинского правительства весьма существенные отчисления и вообще финансовые выгоды. На деле же была принята, ввиду настояния грузинских делегатов, другая схема, а именно: паритетное участие в акционерном капитале грузинской группы, наряду с германской; предоставление грузинской группе одной (из трех) директорских вакансий в правлении и председательствования (при равенстве членов) в Совете каждого из трех акционерных обществ. Словом, германская группа получала преимущество в активной администрации, грузинская – в надзоре, при полном равенстве в участии.

Составленные на этих основаниях три договора были подписаны 12 июля, так же как особое соглашение с министерством народного хозяйства (Reichswirtschaftsamt) – в лице товарища министра доктора Гепперта[67] – о возможности предоставления тем же, то есть германским промышленным кругам, и на тех же основаниях эксплуатации одной существующей в Чиатури марганцевой отрасли, а именно выплавки ферромангана и других соединений, с применением водной силы; о разверстке министерством акций (германской половины) между заинтересованными группами.

В этот же протокол был внесен следующий (6-й) пункт: «Грузинское правительство признает эти договоры окончательными лишь после заключения финансового соглашения (переговоры по которым ведутся) и после выяснения политических отношений между Грузинской республикой и Германской империей».

Подписание этих договоров ознаменовано было (16 июля) торжественным обедом, хозяином которого был министр барон фон Штейн. Присутствовали здесь вице-канцлер фон Пайер, имперский министр финансов и многие другие[68].

Финансовое соглашение о займе с группой главнейших банков Германии было нами подписано довольно скоро (15 августа), так что для осуществления «марганцевых» договоров надо было выжидать лишь исхода нашей дипломатической кампании – то есть этим вовсе не суждено было осуществиться. Теоретически же они, как мне кажется – и с этой именно целью я над ними много работал, – открывали действительно перед Грузией тот путь сотрудничества с иностранным культурным капиталом[69], которым достигалось бы быстрое развитие природных богатств, расширение хозяйственных горизонтов, вносились бы деловые навыки, создавались бы заработки и для рабочих, разрежая тем самым чрезмерную гущу крестьянства, и для «интеллигентных» пролетариев. А последнее очень важно в Грузии, как и в других отсталых странах Востока, где приобщение к разным «идейным течениям Запада» умножило далеко свыше необходимости политиканов, агитаторов и т. д., при кассовом невежестве и при отсутствии необходимых кадров лиц, нужных для хозяйственного роста и для развития и удовлетворения потребностей страны.

Мы были в Берлине в такое время, когда, под влиянием военной «экономики» и преобладавших общих течений, Германия переживала чуть ли не психоз «сырья». Как обеспечить себя – не только на время войны, но