Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард
Холодные чары. Лед в истории человечества читать книгу онлайн
Задолго до появления человека Земля была покрыта льдом. Заснеженные горные вершины, ледники и наши холодильники скрывают в себе одно из самых интересных состояний молекулы Н2О. Лед дарует и забирает жизнь, он используется во множестве сфер, и без него были бы немыслимы достижения науки. На страницах этой книги вы встретите Уинстона Черчилля, мамонтов, «ледяного человека» Этци и сэра Джона Франклина, об экспедиции которого Дэн Симмонс написал роман «Террор». Ледниковый период в Средние века, палеонтологические раскопки и разработка оружия во Вторую мировую войну – лед всегда был тихим героем человеческой истории.
«Лед был одним из важнейших мостов, соединяющих нас с миром природы… Он влиял на развитие человека еще в глубокой древности, сопровождал земледельцев и кочевников доисторической эпохи… Безо льда мы не смогли бы прокормить себя и лечить больных, как мы это сейчас делаем. Наука не развивалась бы по тем направлениям, по которым она развивается. Безо льда наши города, деревни, моря и океаны выглядели бы совершенно иначе, а многие шедевры, украшающие галереи и библиотеки, попросту не существовали бы» (Макс Леонард).
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Но что мог знать сухопутный моряк? Северные льды по-прежнему оставались белым полотном, на котором каждый мог рисовать все, что захочет[82]. Конечно, его доводы частично опирались на новейшие карты и теории, но, как это часто случалось, в трактате знание о Севере и догадки смешивались в одно целое.
Догадки, именно этим Гилберт и хотел заниматься. В 1566 году он обратился к королеве с просьбой разрешить ему организовать северную экспедицию. Для этой миссии он добивался предоставления права на торговлю через предполагаемый проход сроком на 40 лет с уплатой символической пошлины. Кроме того, он просил выделить ему десятую часть всех открытых земель, которые обязался удерживать от ее имени, а также звание пожизненного губернатора всех этих территорий. Небольшая просьба, правда? Скорее всего, королева отделалась от него уклончивым отказом, предвидя, что Московская компания выступит против, утверждая, что она уже обладает хартией на разработку этих маршрутов. Так и вышло.
Вместо того, чтобы отправить его на Север, королева направила его вести колониальную войну в Ирландии, где, даже по меркам того времени, Гилберт проявил себя как кровожадный воин и садист. Ирландцы, хотя и отличались яростностью, были плохо организованы и отставали в технологическом плане, и жестокость Гилберта соответствовала английскому превосходству: если замок не сдавался сразу, он убивал всех его обитателей. Ирландские лорды, приходившие сдаться, вынуждены были идти в его шатер, проходя между двумя рядами голов, отрубленных у их соотечественников, женщин и детей. Эта кампания установила прецедент в отношении иностранного завоевания, если не в плане конкретных варварских методов, то в отношении самой философии, которую Гилберт и другие начали применять в дальнейшем. За эти зверства и другие грязные дела Гилберт был посвящен в рыцари в 1570 году.
В Ирландии Гилберт познакомился с Мартином Фробишером, уроженцем Йоркшира, который обладал природным талантом к мореплаванию, и, вероятно, именно Гилберт и его трактат вдохновили Фробишера взяться за поиски Северо-Западного прохода[83]. Наконец, в мае 1576 года при поддержке Московской компании, которая изменила свою ориентацию с востока на запад, Фробишер отправился в плавание «на северо-запад в поисках пролива или пути в Китай» и, вероятно, проник дальше, чем кто-либо до него, на север, в воды Канады. Во время путешествия он «открыл» и назвал залив Фробишера, где его штурман сообщил о «больших островах льда» [18]. Корабль вернулся целым и невредимым, привезя шкуры животных, захваченного в плен инуита и большой кусок черной породы, который, по словам алхимика, вопреки мнению нескольких лондонских ювелиров, содержал золото[84].
Это было достаточно сильным аргументом, чтобы профинансировать еще одно путешествие. В 1577 году Фробишер снова достиг залива Фробишера, на этот раз увидев «многие горы и большие острова льда: вещь редкую и удивительную, достойную большого внимания» [19], и привез домой более 200 тонн черной породы. Но этот тяжелый груз был признан менее ценным, чем первый кусок; его сложили на хранение в Бристольском замке и Лондонском Тауэре. И они снова отправились в путь: еще один год, еще одно путешествие, еще больше тонн ценной черной руды. Однако и на этот раз она оказалась бесполезной – просто пирит, золото дураков. Восстановление репутации Фробишера заняло несколько лет.
«Не все то злато, что блестит…» и так далее. Возможно, единственное, что там действительно блестело, – это лед.
* * *
Что мы можем извлечь из этой истории, помимо безрассудства собирать сотни тонн бесполезной породы в условиях серьезной опасности, так это то, что идея Северо-Западного прохода значительно потеряла привлекательность, как только что-то более легкое и непосредственно прибыльное привлекло внимание. «Нет никаких доказательств того, что после 1576 года Гилберт имел какое-либо представление о поиске Северо-Западного прохода или надеялся на проход через умеренные широты», – утверждает редактор собранных трудов Гилберта [20]. Гилберт верил в Северо-Западный проход и мечтал о нем десятилетиями, но к моменту публикации брошюры его взгляды изменились. После его операций в Ирландии он, возможно, более остро, чем большинство его английских современников, осознал, что terra incognita может быть гораздо более ценной, чем просто место для пополнения запасов на пути в Индию или возможность для создания торговой станции: это может быть чем-то, что стоит эксплуатировать само по себе.
Гилберт, наконец, встал со своего кресла и отправился через Атлантику в 1583 году, через пять лет после того, как ему был выдан шестилетний патент на эту попытку. Его видение этого предприятия заключалось в том, чтобы объединить множество различных частных и корпоративных интересов, готовых рискнуть в «новооткрытой земле». Схемы и прошения сэра Хамфри всегда включали территориальные выгоды для него самого, и, будучи добросердечным губернатором, он планировал фактически сдавать землю в аренду (которой не владел) и создавать новые рынки (которые стал бы контролировать) для английских товаров за рубежом. Из этого, а также из прав на полезные ископаемые, как он сам, так и английская корона получали бы свою долю. Это был передовой капитализм в своем лучшем проявлении.
В понедельник, 5 августа 1583 года, Гилберт прибыл в Сент-Джонс, Ньюфаундленд, и принял его в собственность от имени королевы и страны. Рыболовные суда многих народов использовали его маленькую гавань в короткий открытый сезон, и люди высаживались там, чтобы засолить и высушить свой улов, а затем возвращались спать на свои лодки. До прихода Гилберта эта земля никому не принадлежала, но англичане, по крайней мере, были здесь старшими поселенцами, а возможно, и задирами: у них обычно были большие рыболовные суда, и к тому же их путь сюда был короче, чем у остальных, поэтому они прибывали первыми каждый год.
Церемония выемки земли, символически передававшая право собственности на всю землю в радиусе 200 лиг Гилберту, его агентам и королеве, установила первую английскую колонию на американской земле. Никто не подумал спросить у местных жителей, что они думают о том, что их навсегда лишили права на землю, но другие рыболовы не возражали, поскольку это был повод для праздника, а кто-то другой оплачивал выпивку. Похоже, северные льды оказались слишком непримиримо враждебными, слишком трудными, когда существовали более легкие способы добычи богатства.
Навсегда – понятие, однако, весьма условное. Гилберт, похоже, мало занимался управлением и едва ли заложил поселение, выходящее за пределы его палаточного лагеря. Многие из членов его экипажа были набраны прямо из английских тюрем, и вскоре самые закоренелые преступники начали захватывать
