Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард

изучал карты того времени. Карты в этот золотой век картографии были важным инструментом в арсенале мировых торговцев по двум причинам. Во-первых, и, пожалуй, наиболее очевидным образом, карты способствовали глобальной торговле: чем лучше была проложена дорога к далеким землям, с которыми хотелось торговать (или которые собирались объявить своими), тем безопаснее и увереннее было путешествие. Вдобавок, что еще важнее, это ожидаемое возвращение с богатствами и сокровищами. Во-вторых, карты были способом визуализировать ценность. Они служили доказательством того, что гусыня, несущая золотые яйца на другом конце света, действительно существует. Это были красивое хвастовство, яркий пример эгоистической демонстрации: мои колонии более плодородные, чем твои, мои корабли быстрее, а моя способность привлекать самых искусных ремесленников лучше[75]. Позднее Себастьян Кабот был нанят королем Генрихом VIII в качестве картографа.

Хаклит и карты были интересны не только тем, как они очерчивали границы знаний, но и своими историями и географическими особенностями: они доказывали, как мало знали эти отчаянные моряки. Почти все, что они «знали», включая Северо-Восточный и Северо-Западный проходы, на самом деле было гипотетическим. Как много, казалось бы, можно написать (целых пять фолиантов!) о том, чего не знаешь. И сколько можно было нарисовать! Даже лучшие карты той эпохи содержали гигантские пробелы в знаниях о торговых маршрутах, странах, океанах, самой планете, пробелы, которые картографы вроде Кабота заполняли драконами, богами и морскими созданиями, а также многочисленными невежественными и нелестными изображениями людей из других уголков мира: людей с лицами собак и ногами страусов, людей с головами свиней и гигантов с ушами, похожими на крылья. Эти иллюстрации были продуктом врожденной человеческой неспособности оставлять пустое пространство, что проявлялось как в колониальном импульсе, так и в ремесле картографа.

Как и рассказ Уильяма Уиндхэма о леднике над Шамони, они вели меня к границе того, что можно было бы описать, к тому месту, где лед – физическое ограничение, отказ от амбиций – заставлял корабли поворачивать назад, так что карты оставались пустыми.

Забавно, что одна экспедиция XVI века в Северо-Западный проход назвала только что найденный полуостров Meta Incognita («Неизведанная цель»). Это не совсем terra incognita («неизведанная земля») и не совсем mare incognitum («неизведанное море»), но название подразумевает, что там может быть все что угодно. Мир льда принадлежал другой категории, был вне естественного порядка вещей[76]. Тем не менее действующие лица на страницах Хаклита всегда казались готовыми столкнуться с этим неизведанным с определенным отношением. Называйте это мужеством, решимостью, отвагой, безрассудством или незнанием, скрытым за чрезмерной самоуверенностью.

Без сомнения, самым важным картографом той эпохи был фламандский ученый Герард Меркатор. Его революционная карта 1569 года расплющила Землю, выпрямив линии долготы, которые в естественном состоянии сходились бы на полюсах. Такое нетрадиционное «распрямление» означало, что впервые направление компаса оставалось постоянным независимо от того, берется ли оно из реальной местности или с двумерной карты. Хотя это было полезно для мореплавателей, недостатком данной карты было то, что, растянув линии широты, страны и моря, хотя и оставались правильной формы, искажались в размерах. Чем дальше от экватора, тем крупнее они теперь выглядели.

В проекции Меркатора Арктика растягивается, нереалистично расширяя свои южные пределы, и по мере продвижения на север это искажение становится все более невероятным. Это была проблема, которую Меркатор осознавал. «Карта не может быть продолжена до самого полюса, потому что градусы широты в конечном итоге достигли бы бесконечности», – писал он в легенде к одной из своих карт[77].

Таким образом, Северный полюс в проекции Меркатора был недостижимым пространством, фантастическим миром, как и сами Северные проходы. Но изображая лед таким образом, он точно, хотя и бессознательно, отразил важность этого региона в сознании современников, нарисовав карту того, как Северный полюс и Северо-Западный проход незаслуженно занимали мысли мореплавателей и искателей приключений до него и будут занимать их на протяжении многих веков.

* * *

Когда Генрих VIII взошел на трон в 1509 году, он оказался менее заинтересованным в Новом Свете, чем его отец, предпочитая проводить время в женитьбах и провоцировании религиозных расколов. Меньше английских экспедиций отправлялось в плавание, и другие нации взяли на себя инициативу. Жак Картье, французский мореплаватель, совершил несколько экспедиций на Север в 1530-х и 1540-х годах, сумев нанести на карту канадское побережье и исследовать район, который теперь известен как город Квебек. Испанец Франсиско де Ульоа также пытался найти Северо-Западный проход, но уже из Тихого океана, а не с Атлантического. Он отплыл из занятого испанцами города Акапулько в Мексике вверх по заливу Калифорния, но даже не покинул теплые воды, не говоря уже о том, чтобы доказать существование гипотетического Анианского пролива, который мог бы соединить запад и восток через «ледяную зону»[78] [7].

Себастьян Кабот уехал в Испанию в 1512 году, но в 1521 вернулся в Англию, чтобы организовать еще одну экспедицию на Север. Эту экспедицию поддерживали и король, и кардинал Уолси, но корабль так и не поднял якорь. Одной из проблем было то, что эти экспедиции были невероятно дорогими, и для того, чтобы начать их, требовалось не только королевское разрешение и покровительство, но и значительная частная поддержка. Тем временем лондонские торговцы пока не увидели прибыли от своих инвестиций в предыдущие экспедиции и начинали осознавать, что такие крупные финансовые риски лучше делить.

В 1551 году Кабот стал соучредителем и первым управляющим «Тайной компании и братства купцов-предпринимателей для открытия неизведанных земель и так далее», которая стала первой крупной акционерной компанией Англии.

Акционерная компания представляла собой организованное учреждение, которое позволяло продавать акции для сбора капитала на крупные и рискованные предприятия, такие как трансатлантические экспедиции, – предшественник, другими словами, современных корпораций [8]. То, что слово «предприниматель» здесь было синонимом «инвестора», человека, который предпринимает действия с капиталом на свой страх и риск, должно было четко обозначить корыстные цели компании. Компания купцов-предпринимателей предвосхитила Ост-Индскую компанию, основанную в 1600 году для продвижения британских колониальных усилий на востоке, и Виргинскую компанию, основанную в 1606 году для колонизации Северной Америки. Таким образом, начало спекулятивного империалистического капитализма тесно связано с экспедициями в ледяные просторы.

В 1553 году Компания купцов-предпринимателей организовала свою первую экспедицию, проспонсированную инвесторами, с целью открыть Северо-Восточный путь в страны Востока. Руководителями плавания стали Ричард Ченслер и сэр Хью Уиллоби, сооснователи Компании, а инициатором – Себастьян Кабот. Экспедиция стала одновременно как выдающимся успехом, так и ужасным провалом. Главный штурман Ченслер быстро потерял связь с двумя другими кораблями из-за шторма в Северном море. Прождав неделю в