Холодные чары. Лед в истории человечества - Макс Леонард
Холодные чары. Лед в истории человечества читать книгу онлайн
Задолго до появления человека Земля была покрыта льдом. Заснеженные горные вершины, ледники и наши холодильники скрывают в себе одно из самых интересных состояний молекулы Н2О. Лед дарует и забирает жизнь, он используется во множестве сфер, и без него были бы немыслимы достижения науки. На страницах этой книги вы встретите Уинстона Черчилля, мамонтов, «ледяного человека» Этци и сэра Джона Франклина, об экспедиции которого Дэн Симмонс написал роман «Террор». Ледниковый период в Средние века, палеонтологические раскопки и разработка оружия во Вторую мировую войну – лед всегда был тихим героем человеческой истории.
«Лед был одним из важнейших мостов, соединяющих нас с миром природы… Он влиял на развитие человека еще в глубокой древности, сопровождал земледельцев и кочевников доисторической эпохи… Безо льда мы не смогли бы прокормить себя и лечить больных, как мы это сейчас делаем. Наука не развивалась бы по тем направлениям, по которым она развивается. Безо льда наши города, деревни, моря и океаны выглядели бы совершенно иначе, а многие шедевры, украшающие галереи и библиотеки, попросту не существовали бы» (Макс Леонард).
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Под командованием Уиллоуби, менее опытного моряка, корабли «Добрая Надежда» (Bona Esperanza) и «Благое упование» (Bona Confidentia) отправились к Новой Земле, а затем, столкнувшись с суровыми условиями, начали прокладывать путь обратно домой. Где-то у берегов Кольского полуострова, неподалеку от современного Мурманска, суда застряли во льдах. Когда зима прошла, их случайно обнаружили русские рыбаки. Они нашли экипажи замерзшими в разных позах: кто в каютах, кто в столовой. Вломившись в каюту Уиллоби, они увидели его самого, замерзшего, сидящего прямо, в полном одиночестве.
Это, должно быть, был ужасный конец. Как писал один источник XIX века: «Достоверно известно, что он оставался живым до конца января 1554 года». «Вероятно, перед смертью он несколько раз радовался виду полуденного солнца, но какую ужасную сцену оно освещало! Два застывших во льдах корабля, полных окоченевших тел, едва различимых сквозь слой снега, занесшего их» [9].
Я не знаю, насколько много знал Виллем Баренц 43 года спустя о гибели Уиллоби и его людей, но его роковое плавание в поисках прохода в 1596 году, когда он сам оказался во льдах, было третьим за столько же лет. Он прекрасно понимал, на что идет. Баренц проявил упорство и продержался дольше любого из предшественников. Вместе со своей командой он доказал, что пережить зиму на Новой Земле возможно, занимаясь «колфингом» и другими делами. Укрываясь в хижине, которую они назвали Het Behouden Huys («Дом спасенных»), команда потеряла только юнгу. Однако в июне 1597 года, не увидев признаков того, что лед отпустит корабль, измученные цингой люди попытались выбраться на открытых лодках. Баренц умер в море, но 12 из 16 членов первоначального экипажа выжили[79].
Вернемся в 1553 год к Компании купцов-предпринимателей. Судьба Ченслера сложилась легче и удачливее, чем у Уиллоби, по крайней мере на этот раз. Он сумел провести свое судно в Белое море у берегов России, где причалил к Холмогорам. Затем он отправился в Москву на конной повозке и был принят при дворе Ивана Грозного. Благодаря его усилиям компания, хотя и осталась далека от достижения Индии, смогла наладить импорт русских мехов и других товаров, а также начать поиск сухопутного маршрута в Персию. В 1555 году компания, наконец, получила официальный устав и была переименована в Московскую компанию – название, подчеркивавшее этот важный успех, но также признававшее неудачу в преодолении ледяного барьера.
Знаменитый арктический натуралист Барри Лопес точно выразил суть этих ранних попыток найти арктические проходы: исследование, писал он, было «соглашением между банкирами и мечтателями, осуществляемым стойкими, мудрыми штурманами и находчивыми экипажами» [10]. Когда смотришь на те маленькие участки земли, которые они открывали и на которых жили, находясь между успехом и неудачей, жизнью и смертью, слово «мечтатель» – как в смысле стремления к великим свершениям и как в смысле отрыва от реальности – кажется вполне уместным. Более того, их ситуация, баланс решений, которые они принимали в мире, окрашенном белым, неизведанным, слишком сложны для полного понимания. Трио из амбиций, материальной выгоды и страха, которые двигали такими людьми, как Уиллоби и Ченслер, уже не вернуть, оно стало анахронизмом.
Ченслер, в отличие от дворянина-авантюриста Уиллоби, был профессиональным мореплавателем. И все же он пропал в море в 1556 году, возвращаясь из России во второй раз, став еще одной ранней жертвой этого стремления идти вперед и вести торговлю.
* * *
Сэр Хемфри Гилберт – почти последняя значимая фигура, которую я хочу упомянуть в описании этого периода ранних исследований ледяных просторов. Его история любопытна тем, что он, вероятно, сделал больше всех своих современников для того, чтобы обеспечить устойчивый интерес к поискам Северо-Западного прохода. Но, несмотря на все свое рвение, как только он отправился на ледяной Север, его внимание было отвлечено. Гилберт, родившийся, скорее всего, в 1537 или 1539 году в старой нормандской семье в Девоне, был сводным братом сэра Уолтера Рэли, который был старше его на 14 лет. Примерно в возрасте 16 лет Гилберт был представлен ко двору молодой принцессы Елизаветы. Начиная с того времени, как она стала королевой в 1558 году и позже, он служил ей так же преданно, как и собственным интересам.
Труды о жизни сэра Хемфри Гилберта начали появляться в начале XX века, в эпоху, когда подзаголовок биографии мог звучать как «Первый создатель Британской империи» [11] и восприниматься безоговорочно положительно. Но сам Гилберт, как и идея строительства империи, был далеко не столь однозначной фигурой. Более честный подзаголовок для его биографии звучал бы так: «Аферист королевы Елизаветы» [12].
Даже в свое время он был неоднозначной фигурой. Будучи членом парламента от Плимута в 1571 году, он во время дебатов был обвинен в том, что являлся «льстецом, лжецом и подлым человеком» [13]. И хотя он представлял себя как отважного искателя приключений, истории о злоключениях вроде того, как он заблудился в тумане у Лендс-Энда[80], следовали за ним повсюду. Долгое время он оставался, как заметил один из редакторов его сочинений, «сухопутным моряком» [14], а другой историк окрестил его «моряком в кресле»[81] [15]. Его гербовый девиз Quid Non («Почему бы и нет» – без всякого вопросительного знака) и знаменитая подпись Multare vel Timere Spurno («Я презираю перемены и страх») в полной мере отражали его подход к жизни.
Мания Гилберта по поводу Северо-Западного прохода, скорее всего, зародилась в Гавре (Гавр-де-Грас) во Франции, где в 1562 году он тайно командовал солдатами своей королевы в поддержку гугенотов. Возможно, там он познакомился с французскими географами. Но что точно, так это его нахождение в обществе людей, связанных с торговлей в Карибском регионе: кто-то из них наверняка и пробудил его интерес. В 1566 году «в праздной передышке между военными стратегиями» [16] его знакомый, солдат и поэт Джордж Гаскойн, навестил Гилберта в его доме в Лаймхаусе, неподалеку от Лондона, и получил от него в подарок брошюру. Это сочинение позже легло в основу трактата «Новый путь в Катай», опубликованного Гилбертом в 1576 году.
Это был длинный и тщательно аргументированный трактат, призывающий к исследованиям на Севере – первый подобный труд в истории. В опубликованной версии Гилберт выступал против Северо-Восточного прохода, утверждая, что «пронизывающий холод плотного и густого воздуха у самого полюса так заморозит и обледенит паруса и снасти корабля, что ни один моряк не сможет их ни поднять, ни опустить» [17]. Приложенная карта хитроумно изображала Россию на востоке без каких-либо проходов, в то время как
