Рубеж - Александр Владимирович Мазин

— Ушли! — разочарованно крикнул Туки, треснув кулаком по ограждению так, что вышка вздрогнула. — Сбежал князь латгальский!

— Пусть бежит! — воскликнула Ольга, сжимая в руках лук. — Главное, мы победили!

Глава 16 Герои уходят в небо

Да, то была победа. Славная победа. Но заплатить за неё пришлось. Четверо воев ушли за Кромку. Один — в Валхаллу, трое — в варяжский Ирий. И среди этих троих был Вуйко. Весёлый молодой варяг, который когда-то не пустил Радима на лодью. Тогда Радим был готов его убить, а теперь обиды не осталось. Только общее горе.

Ольга стояла и смотрела, как рвутся в небо языки пламени. Будто огненные кони, на которых улетают в Ирий погибшие друзья и соратники. Погребальные костры полыхали жаром так, что в воздухе серыми снежинками порхал пепел.

Радим тихонько подошёл к Ольге, молча встал рядом.

— Вуйко моим другом был, — тихо заговорила она, утирая глаза. — Вот что мне вещий камень на Дивьей горе предсказал! Трое воронов — три смерти…

На щеках княжны блестели слёзы. Радим впервые видел её плачущей. У него неожиданно перехватило горло, стало жарко в груди.

— Ольга… — прошептал он. И, кашлянув, громче: — Княжна!

Девочка повернулась, удивлённо взглянула на него.

— Ты потеряла сегодня друга, воина, защитника… Позволь мне занять его место!

Ольга пристально поглядела в лицо Радима.

Оно горело, но глаза смотрели твёрдо.

— Ты, помнится, спрашивала меня, чего я в самом деле хочу… Так вот, я хочу служить тебе, княжна! Не Харальду и не князю Плесковскому, а именно тебе.

Радим низко поклонился.

— Нурман я или кривич, об одном прошу: разреши мне быть твоей правой рукой, твоим защитником. Всегда!

Ольга смахнула последние слезинки и слабо улыб­нулась.

— Я принимаю твою службу, — торжественно проговорила Ольга и положила руку на склонённую голову Радима.

— Нет, — сказал Харальд.

— Как нет?!

Радим даже не понял сразу, что услышал. Ум не принимал. Мысленно он уже жил рядом с Ольгой. Навсегда. И тут — «нет»…

Харальд встал, положил руку на плечо Радима.

— Ты не холоп, — сказал он. — Ты воин. Хирдман. Хочешь — уходи. Возьмёшь свою долю — и волен. Но дальше что?

— К варягам пойду!

Радим встрепенулся. Всё же отпускает его хёвдинг?

— Думаешь, мы хуже варягов?

— Вы лучше! — не покривив душой, ответил Радим.

Он ведь своими глазами видел, как страшен в бою Гуннар. И Довгерд улепётывал именно от хирда Харальда…

— Тогда почему уходишь?

— Ну…

Радим замялся, стесняясь сказать правду. Но Харальд её знал и так.

— Княжна?

— Да.

— А знаешь, что её имя значит?

— Ольга? Не-ет…

— Ольга — это по-вашему, а по-нашему — Хельга. Вещая.

«Хельг — это святой, — вспомнил Радим. — Ну да, свят, кто к богам близок, кто планы их ведает. Вещая…»

Радим вздохнул. Чем выше Ольга, тем ниже он, Радим. Ниже и дальше.

— Служить ей хочешь, — сказал Харальд. — Понимаю. Кто за такой пойдёт, тому и слава, и богатство.

— Да я не из-за этого! — запротестовал Радим. — Я… ради чести.

— А ты понимаешь, что честь заслужить надо?

— Ольга уже согласилась, чтоб я ей служил! — воскликнул Радим. — Отпусти меня, Харальд! Пожалуйста!

— Она, может, и согласна, только решать не ей. Она девица. Сейчас за неё отец решает, потом муж… Нет, погоди! — остановил он готового возразить Радима. — Я вижу, какова она. Знаю, что в чужой воле ходить не станет. Но сейчас решать, кому с ней быть рядом, а кому нет, будет не только она. Её отец посмотрит на тебя и скажет: «Этот воин слишком слаб, чтобы хранить нашу Хельгу». И уплывёт её драккар в будущую славу, а тебя на берегу оставят.

Радим молчал. Глядел мрачно в присыпанный соломой пол.

Да, так уже было.

Радим словно наяву увидел живого Вуйко, заступившего ему дорогу. «Охотник? Иди охоться!»

И что же делать?

Харальд угадал его мысли.

— Ещё пара лет, — сказал он. — А может, и меньше нужно будет тебе, чтобы войти в настоящую силу. И тогда, Волчонок, я тебя отпущу. Когда станешь таким, что никто не осмелится спросить: что этот юнец делает рядом с нашей Ольгой?

Радим ушёл от Харальда, понимая: хёвдинг прав. На то он и хёвдинг, чтобы знать, где правда.

Но всё же правда бывает разная. И нурманская правда не единственная. Есть и другая.

Так что, поразмыслив, Радим решил поговорить и с варягами тоже. Например, со Студёном, который явно относился к нему с симпатией. Вдруг Харальд сгущает краски — и варяги охотно примут его? Всё же Радим теперь не сын охотника, а воин...

— Я хочу знать, как ты убивал, — сказал Студён.

Радим вопросу удивился, но ответить на него было нетрудно.

— По-разному. Копьём, мечом, стрелами.

— Понравилось?

Радим пожал плечами.

— Не знаю. Всё равно как-то.

— И не жалко было, кого убил?

Радим задумался. Это был вопрос посложнее.

— Да нет, — сказал он, поразмыслив. — Это… как кабана вроде. Только кабана труднее. Зайца, бывает, жальче зарезать.

— Вот как? — насторожился Студён. — А вот скажи, кого первым убил? Смерда, бабу? В бою или украдкой?

Взгляд варяга изменился. Неприятным таким стал. С чего бы?

Это было обидно. И сам вопрос, и то, как он был задан.

— Я воев убивал! — нахмурясь, сердито бросил Радим. — Бросились на меня, один с ног сбил, а я его снизу — копьём! А потом второго.

И признался честно:

— Я и не понял, как получилось. Само собой вышло.

— Такое бывает. — Варяг подобрел. — Видно, хорошо тебя нурманы учили, правильно. И хорошо, что уйти от них хочешь. Не нурман ты по крови. И духом их тоже не проникся.

— Это почему не проникся?

Радим даже обиделся немного. Он-то считал, что именно нурманское ледяное бесстрашие и есть истинный дух воина.

— А просто. — Студён улыбнулся совсем по-доброму. — Потому что нурманы убивают людей, и им это нравится.

— А варягам — нет?

— А варяги людей не убивают, — назидательно произнёс Студён. — Только врагов. Возьму тебя в свой десяток. Вместо Вуйко.

И вдруг, спохватившись, спросил:

— Э-э-э… А Харальд тебя отпустит?

— Не знаю, — соврал Радим.

— Ну так узнай, — строго произнёс Студён. — Хотя, думаю, держать он тебя не станет. У него сильный хирд. Ты для него мелковат. Удивляюсь, что он вообще тебя взял…

И закончил бодро:

— А мне ты пригодишься.

«Удивляешься, что меня взяли в хирд? — сердито думал Радим, уходя. — Мелковат я, значит, для нурманов, а для варяга сойду?»

Прав Харальд. Не быть ему с Ольгой. Пока. А дальше… поглядим.

Эпилог

— И тогда ты его отпустишь? — не поверил Гуннар. — Того, кто станет хускарлом за неполных три года?

— Отпущу, — вздохнул Харальд. — Сам видишь: прикипел он