Рубеж - Александр Владимирович Мазин

Харальд. Запрокинул голову, гаркнул:

— Как далеко? Откуда?

— В стрелище! Со стороны леса! — крикнул в ответ Радим.

Он видел, что латты тоже услышали било и ускорились. Кабы не снег, вмиг добежали бы до ворот. Но по грудь в снегу не побегаешь.

Харальд вскинул руку, сложив пальцы в условный знак: «Бди!»

И пропал в чёрном нутре дома.

Латты снаружи ещё больше ускорили бег. Вперёд вырвались княжьи вои в блестящих шлемах. Они ломились по снегу, не жалея сил. Вот поспеют к стене раньше защитников, переберутся через частокол, откроют ворота…

Радим же мог только смотреть, а сделать — ничего. Лук его остался в большом доме. Пожалел его Радим, не взял в караул. Да и толку от него в метель... Эх! Сейчас бы пригодился!

Вновь появился Харальд. Уже в полном воинском облачении. Глянул на Радима.

Тот замахал руками: быстрей, быстрей!

Харальд понял. Двинул к воротам, раздвигая телом сугроб, словно тюлень — воду.

А следом за ним, выбегая из дома вперемешку, нурманы и варяги, кто поодиночке, кто гурьбой, превращали узкую щель в снегу в широкую тропу.

Успели. Вскарабкались по лестницам на забороло, рассыпались по стене.

Латгалы, увидев их, сразу остановились. Поняли: не получилось с наскока.

Что теперь? Отступят? Опять начнут переговоры?

Не отступили. И на разговор не пошли. Отступили дружинники, перестроились. Со стороны деревни появились ещё люди. Эти тащили большие щиты, несколько лестниц, таран на волокуше. Значит, всё-таки будет штурм...

Радим прислонился к перилам. Что делать дальше? Спуститься, забрать лук и присоединиться к тем, кто на стене?

Коложь просыпалась. Народ выкапывался из заваливших входы сугробов. Несколько мужей из смердов с копьями на плечах побрели ко входу в большой дом. Там стоял Сивард. Распоряжался.

Пока Радим думал, решили за него. На вышку один за другим вскарабкались Утт Бурундук, Туки и... Ольга. С луками и полными колчанами стрел.

— Твой! Держи!

Ольга сунула Радиму лук. Парень с благодарностью принял оружие. Поднатужась, накинул тетиву. Думал, княжна сейчас спустится, но Ольга осталась на вышке.

— Княжна, может, ты в дом? — опередив Радима, предложил Туки.

— Тут побуду.

— Но здесь… — начал Туки.

Ольга так глянула снизу вверх на варяжского отрока, что тот махнул рукой и заткнулся. А княжна принялась деловито ставить тетиву на небольшой лук.

Радим не сказал ничего. Ему было приятно, что Ольга здесь. Об опасности он в это мгновение даже не думал.

Тем временем, прикрываясь большими щитами, латгалы подступили к воротам.

— Ополченцев погнали, — презрительно процедил Туки. — Трусы.

— А вот я их порадую… — пообещал Утт, натягивая лук непривычным для Радима образом: не к уху, а почти на пядь дальше.

Гул тетивы. Стрела с гранёным наконечником ушла в прозрачный воздух и через несколько мгновений ударила в живот одного из дружинников латгалов. Почти двести шагов!

Радим восхищённо охнул.

— А ну я! — азартно выкрикнул Туки.

И промахнулся.

— Ниже бери, — посоветовал Бурундук. — Мы ж на вышке, поправку делай.

И тут же выстрелил снова. Но на этот раз ни в кого не попал. Латгалы скинули со спин щиты, прикрылись.

— Утт, я тоже так хочу! — не удержался Радим.

Отрок глянул на него, покачал головой.

— Не из твоего лука, — сказал он. — Оп!

Не успел таран ударить в ворота, как воины на стене скинули на него ледяную глыбу. Она угодила по дальнему щиту, но не разбила. Свалилась в снег.

Вот теперь и Радим не сплоховал. Пятьдесят шагов — не двести. И сверху вниз он стрелять умел. Один из ополченцев опрокинулся, засучил ногами, как чёрный смешной жук на белом снегу.

Рядом прицелилась и выпустила стрелу Ольга. Радим, заглядевшись на княжну, не заметил, попала она в кого-то или нет.

А вот Туки и Утт выстрелили разом и не промахнулись.

Ещё одна глыба рухнула сверху.

Ополченцы уронили таран, бросились бежать.

— А нечего мои ворота ломать! — звонко крикнула Ольга и рассмеялась.

Но ещё ничего не закончилось.

На этот раз латгалы кинулись к воротам все разом. Целая толпа. Впереди — ополченцы, позади — дружинники.

— Трусы! — закричал Туки. — Смердами прикрылись! Бьём их, братья!

И принялся метать стрелы так быстро, что вмиг опустошил колчан.

Радим и Ольга тоже стреляли. Помедленнее, конечно. И поскольку до Довгердовых воев они дострелить не могли, то бросали стрелы в тех, кто впереди. Уже не целясь. Промахнуться по такой толпе невозможно.

И тут случилось неожиданное.

Радим даже сначала подумал: предательство. Несколько человек из крепостных смердов неожиданно попытались скинуть засов с ворот. Однако тот примёрз и не поддавался. Тогда по нему принялись лупить обухами топоров.

Варяги и нурманы стали прыгать с заборола внутрь крепости, в сугробы.

Радим подумал: сейчас они порубят предателей, но нет. Сразу четверо нурманов, взявшись, скинули засов. А потом навалились разом — и створы ворот, раскрываясь, поползли наружу.

Нурманы потекли из ворот, выстраиваясь клином. И рванули навстречу латгалам.

Маленькая кучка, раз в десять меньше числом. Казалось, этот жалкий клинышек утонет в массе бегущих латтов…

Как бы не так.

Грозный рык прокатился над заснеженной рекой. И на него отозвался пронзительный и жуткий волчий вой варягов.

Бегущие им навстречу ополченцы замедлились. Кто-то из передних бросился вбок, ломанулся испуганным лосем по сугробу. И ещё один... А потом клин вошёл в человеческую массу, раздвигая её. Радим увидел, как оторвавшийся от строя Гуннар (узнал его сначала по шлему, а потом по повадке) закрутился в самой гуще толпы — и от него будто волны пошли. Латгалы в ужасе разбегались. Вернее, пытались разбегаться, но бежать-то было особо некуда. Только в снежную целину или назад.

Назад оказалось проще.

Довгердовы дружинники, встав плотным строем в три шеренги, выставили щиты и попытались остановить своих ополченцев. Но страх перед нурманами был сильнее, чем перед своими. Уже даже не просто страх — паника!

Две сотни перепуганных ополченцев навалились на строй Довгерда и разорвали его сразу в двух местах — дружинники то ли не захотели бить своих, то ли просто не удержали беглецов. Так или иначе, когда нурманский клин достиг латгальских дружинников, в стене щитов образовались бреши. Их было уже не закрыть — через них пёрли, пытаясь спастись, ополченцы.

Однако первым до княжеской дружины добрался всё-таки Гуннар Волчья Шкура.

Издали он казался маленьким и нестрашным. Мелкой фигуркой, которая размахивала топорами, опрокидывая тех, кому не повезло оказаться поблизости. Строй врагов окончательно смешался…

И тут случилось неожиданное. Пока одни латгалы отважно бились, другие вслед за ополченцами бросились наутёк.

— Довгерд! — закричал Туки, первым сообразивший, что происходит. — Сивард! Сивард! Довгерд убегает!

Но его не услышали. В сече непросто что-то услышать. Рёв, вопли боли, грохот щитов, звон железа…

Пока нурманы и варяги бились с теми, кто не отступил, сбежавшие уже скрылись