Владимир Высоцкий - Сочинения

Баллада о детстве

Час зачатья я помню неточно, —Значит, память моя — однобока, —Но зачат я был ночью, порочноИ явился на свет не до срока.

Я рождался не в муках, не в злобе, —Девять месяцев — это не лет!Первый срок отбывал я в утробе, —Ничего там хорошего нет.

Спасибо вам, святители,Что плюнули, да дунули,Что вдруг мои родителиЗачать меня задумали —

В те времена укромные,Теперь — почти былинные,Когда срока огромныеБрели в этапы длинные.

Их брали в ночь зачатия,А многих — даже ранее, —А вот живет же братия —Моя честна компания!

Ходу, думушки резвые, ходу!Слова, строченьки милые, слова!..В первый раз получил я свободуПо указу от тридцать восьмого.

Знать бы мне, кто так долго мурыжил, —Отыгрался бы на подлеце!Но родился, и жил я, и выжил, —Дом на Первой Мещанской — в конце.

Там за стеной, за стеночкою,За перегородочкойСоседушка с соседушкоюБаловались водочкой.

Все жили вровень, скромно так, —Система коридорная,На тридцать восемь комнаток —Всего одна уборная.

Здесь на зуб зуб не попадал,Не грела телогреечка,Здесь я доподлинно узнал,Почем она — копеечка.

…Не боялась сирены соседкаИ привыкла к ней мать понемногу,И плевал я — здоровый трехлетка —На воздушную эту тревогу!

Да не все то, что сверху, — от бога, —И народ «зажигалки» тушил;И, как малая фронту подмога —Мой песок и дырявый кувшин.

И било солнце в три ручьяСквозь дыры крыш просеяно,На Евдоким КирилычаИ Гисю Моисеевну.

Она ему: «Как сыновья?»"Да без вести пропавшие!Эх, Гиська, мы одна семья —Вы тоже пострадавшие!

Вы тоже — пострадавшие,А значит — обрусевшие:Мои — без вести павшие,Твои — безвинно севшие".

…Я ушел от пеленок и сосок,Поживал — не забыт, не заброшен,И дразнили меня: «Недоносок», —Хоть и был я нормально доношен.

Маскировку пытался срывать я:Пленных гонят — чего ж мы дрожим?!Возвращались отцы наши, братьяПо домам — по своим да чужим…

У тети Зины кофточкаС драконами да змеями,То у Попова ВовчикаОтец пришел с трофеями.

Трофейная Япония,Трофейная Германия…Пришла страна Лимония,Сплошная Чемодания!

Взял у отца на станцииПогоны, словно цацки, я, —А из эвакуацииТолпой валили штатские.

Осмотрелись они, оклемались,Похмелились — потом протрезвели.И отплакали те, кто дождались,Недождавшиеся — отревели.

Стал метро рыть отец Витькин с Генкой, —Мы спросили — зачем? — он в ответ:"Коридоры кончаются стенкой,А тоннели — выводят на свет!"

Пророчество папашиноНе слушал Витька с корешом —Из коридора нашегоВ тюремный коридор ушел.

Да он всегда был спорщиком,Припрут к стене — откажется…Прошел он коридорчиком —И кончил «стенкой», кажется.

Но у отцов — свои умы,А что до нас касательно —На жизнь засматривались мыУже самостоятельно.

Все — от нас до почти годовалых —«Толковищу» вели до кровянки, —А в подвалах и полуподвалахРебятишкам хотелось под танки.

Не досталось им даже по пуле, —В «ремеслухе» — живи не тужи:Ни дерзнуть, ни рискнуть, — но рискнулиИз напильников делать ножи.

Они воткнутся в легкие,От никотина черные,По рукоятки легкиеТрехцветные наборные…

Вели дела обменныеСопливые острожники —На стройке немцы пленныеНа хлеб меняли ножики.

Сперва играли в «фантики»В «пристенок» с крохоборами, —И вот ушли романтикиИз подворотен ворами.

…Спекулянтка была номер перший —Ни соседей, ни бога не труся,Жизнь закончила миллионершей —Пересветова тетя Маруся.

У Маруси за стенкой говели, —И она там втихую пила…А упала она — возле двери, —Некрасиво так, зло умерла.

Нажива — как наркотика, —Не выдержала этогоБогатенькая тетенькаМаруся Пересветова.

Но было все обыденно:Заглянет кто — расстроится.Особенно обиделоБогатство — метростроевца.

Он дом сломал, а нам сказал:"У вас носы не вытерты,А я, за что я воевал?!" —И разные эпитеты.

…Было время — и были подвалы,Было дело — и цены снижали,И текли куда надо каналы,И в конце куда надо впадали.

Дети бывших старшин да майоровДо ледовых широт поднялись,Потому что из тех коридоров,Им казалось, сподручнее — вниз.

x x x

Тоска немая гложет иногда,И люди развлекают — все чужие.Да, люди, создавая города,Все забывают про дела иные,

Про самых нужных и про близких всем,Про самых, с кем приятно обращаться,Про темы, что важнейшие из тем,И про людей, с которыми общаться.

Мой друг, мой старый друг, мой собеседник!Прошу тебя, скажи мне что-нибудь.Давай презрим товарищей соседнихИ посторонних, что попали в суть.

x x x

Я прожил целый день в мируПотустороннемИ бодро крикнул поутру:«Кого схороним?»

Ответ мне был угрюм и тих:"Все — блажь, бравада,Кого схороним?! — Нет таких?..Ну и не надо".

Не стану дважды я просить,Манить провалом.Там, кстати, выпить-закусить —Всегда навалом.

Я и сейчас затосковал,Хоть час — оттуда.Вот уж где истинный провал,Ну просто — чудо.

Я сам шальной и кочевой,А побожился:Вернусь, мол, ждите, ничего,Что я зажился.

Так снова предлагаю вамПока не поздно:Хотите ли ко всем чертям,Где кровь венозна,

И льет из вены, как река,А не водица.Тем, у кого она жидка,Так не годится.

И там не нужно ни гроша, —Хоть век поститься!Живет там праведна душа,Не тяготится.

Там вход живучим воспрещенКак посторонним,Не выдержу, спрошу еще:«Кого схороним?»

Зову туда, где благодатьИ нет предела.Никто не хочет умирать —Такое дело.

Скажи-кось, милый человек,Я, может, спутал:Какой сегодня нынче век,Какая смута?

Я сам вообще-то костромской,А мать — из Крыма.Так если бунт у вас какой,Тогда я — мимо.

А если — нет, тогда ещеВсего два слова.У нас там траур запрещен,Нет, честно слово!

А там — порядок — первый класс,Глядеть приятно.И наказание сейчас —Прогнать обратно.

И отношение ко мне —Ну как к пройдохе.Все стали умники вдвойнеК концу эпохи.

Ну, я согласен — поглядимСпектакль — и тронем.Ведь никого же не съедим,А так… схороним.

Ну почему же все того…Как в рот набрали?Там встретились — кто и когоТогда забрали.

И Сам — с звездою на груди —Там тих и скромен, —Таких как он там — пруд пруди!Кого схороним?

Кто задается — в лак его,Чтоб — хрен отпарить!Там этот, с трубкой… Как его?Забыл — вот память!

У нас границ полно навесть:Беги — не тронем,Тут, может быть, евреи есть?Кого схороним?

В двадцатом веке я, эва!Да ну-с вас к шутам!Мне нужно в номер двадцать два —Вот черт попутал!

x x x

Вот в плащах, подобных плащпалаткам, —Кто решил такое надевать?! —Чтоб не стать останками остаткам, —Люди начинают колдовать.

Девушка — под поезд: все бывает,Тут уж истери — не истери…И реаниматор причитает:"Милая, хорошая, умри!

Что ты будешь делать, век больная,Если б даже я чего и смог?И нужна ли ты кому такая —Без всего и без обеих ног?"

Выглядел он жутко и космато,Он старался за нее дышать.Потому что врач-реаниматор —Это значит должен оживлять.

Мне не спится и не может спаться, —Не затем, что в мире столько бед,Просто очень трудно оклематься,Трудно, так сказать, реаниматься,Чтоб писать поэмы, а не бред.

Я — из хирургических отсеков,Из полузабытых катакомб,Там, где оживляют человеков,Если вы слыхали о таком.

Нет подобных боен и в корриде —Фору дам, да даже сотню фор,Только постарайтесь в странном видеНе ходить на красный светофор.

x x x

Склоны жизни прямые до жути —Прямо пологие:Он один — а жена в институтеТравматологии.

Если б склоны пологие — туго:К крутизне мы — привычные,А у нас ситуации с другомАналогичные.

А у друга ведь день рожденья —Надо же праздновать!Как избавиться от настроенияБезобразного?

И не вижу я средства иного —Плыть по течению…И напиться нам до прямогоУма помрачения!

x x x