Собрание сочинений. Том I. Поэтические сборники - Павел Николаевич Шубин

Сквозь пламя пекла самого.

Стелился ниже ржи несжатой

Большого неба потолок,

Когда к земле, огнём прижатый,

Залёг под Тютицами полк.

Быть иль не быть? – Решает круто

Свинец, свистящий перекрёст;

Минута – жизнь и смерть.

И тут-то

Шумаев выпрямился в рост.

И словно зеркалом чудесным

Порыв его был повторён:

В огне кинжальном и навесном

Встал знаменитый батальон.

И роты снегом обагрённым

Пошли среди немецких тел;

Костяк германской обороны

В зажиме русском захрустел.

И смялись танковые латы,

И закрутился дымный прах:

Тройные храпнули накаты

На дзотах и на блиндажах.

И торопясь за батальоном

Сквозь тяжкий минометный вой,

Вдогон солдатам окрылённым

Резерв ударил полковой.

И следом, на две половины

Немецкий фронт переломив,

Как полая вода в долину —

Весь корпус ринулся в прорыв.

И первенство не уступая,

Заслоны проходя насквозь,

Вёл батальон майор Шумаев…

Так наступленье началось!

Сапёр Казаков

Сидели немцы на бугре —

Попробуй, сунься к ним!

Шли блиндажи – нора к норе

За валом земляным.

Враги не чаяли беды —

Подходы впереди,

Колючих проводок ряды

Закрыли к ним пути.

А ниже – прибережный склон,

Там что ни шаг – то гроб, —

Гремучей смертью начинён

Любой его сугроб.

На дали, что белым-белы,

Где льды упали ниц,

Глядели чёрные стволы

Из грозовых бойниц.

Сидели немцы на бугре,

Не чуяли беды.

Она пришла к ним в январе

Сквозь узкие ходы,

Когда, вступив со смертью в спор,

С десятком смельчаков

На них войной пошёл сапёр

Василий Казаков.

Один

На весь немецкий полк

Он приготовил гроб, —

Беловолосый паренёк,

Уральский хлебороб.

Как снег идёт из облаков,

Как ночь плывёт к звезде, —

Прошёл Василий Казаков

Невидимо везде.

Он заграждения прогрыз,

Он мины поснимал,

И снизу вверх, и сверху вниз

Все дзоты сосчитал.

Полночный мрак, огонь в упор,

Глубокие снега…

Двенадцать раз прошёл сапёр

Позиции врага.

Тогда настал последний час

Для немцев на земле,

И засверкал огонь, мечась

В гремучей дымной мгле;

Швыряли сталь во все углы

По логову зверей

Литые длинные стволы

Советских батарей.

Сквозь настороженный тротил

Прошли ряды полков

По тем путям, что проторил

Василий Казаков.

А он опять готов идти

Туда, где смерть проста,

И орден Славы на груди —

Судьбы его звезда.

Гвардейцы

То не ветер буревой,

Грянув чащей боровой,

Сосен длинные делянки

Валит в чистые снега, —

Это лезут наши танки

По болоту в тыл врага.

Через гиблые места,

Где ни тропки, ни моста,

Где не смели поселиться

Даже звери до сих пор, —

Батальон ведёт Плотицын —

Русской гвардии майор.

Сколько пройдено трясин,

Сколько свалено лесин!

Брёвен рваные останки —

В чёрных ямах позади,

Помогают танкам танки

Зыбуны переползти.

А попробуй проползи

Выше гусениц в грязи!

Но врагу не отсидеться,

И за хлябью грязевой

Облегли его гвардейцы

Тяжкой тучей грозовой.

Что – болота, что – снега?! —

Им победа дорога;

Их отцы ходили к Плевне,

Деды брали Измаил,

Бой за Кшентицы-деревню

Им прославиться судил.

В той деревне каждый дом

Пулемётным стал гнездом;

Пруссаки хранят сурово —

От минёра до стрелка —

Самый штаб двадцать восьмого

Гренадёрского полка.

Часовые на постах,

И расчёты на местах.

Но никто из них не слышал,

Как, стянувшись для броска,

Капитан Телегин вышел

С ротой танков из леска.

Только выстрелы в тиши,

Только грозный рёв машин;

Не успели пушки фрицев

Развернуться для стрельбы —

Возле огневых позиций

Танк поднялся на дыбы.

Он прошёл, могуч, упрям,

По немецким пушкарям.

Из-под трактов —

Щепки, стружки,

Снеговых завалов дым.

Словно сахарные сушки,

Пушки хрустнули под ним.

Трёхдюймовка, грохоча,

Бьёт в упор по тягачам,

А Телегин, брови сдвинув,

Через щель глядит вперёд:

Как там капитан Литвинов,

Хорошо ли немцев бьёт?

У околицы другой

Рокот слышится глухой;

Фрицы из-за поворота —

Под ворота, уходить:

Там литвиновская рота

Начала их молотить.

Режет фрицев на бегу —

Не уйти живым врагу!

Сам Литвинов из атаки

Не выходит ни на миг,

Он сидит в горящем танке,

Бьёт один за четверых.

Только злее ярость в нём

Под губительным огнём;

Пусть назад он не вернётся

В часть гвардейскую свою,

Но, покамест сердце бьётся,

Он – с друзьями, он – в бою!

Смятые грузовики,

Тягачи-крестовики,

Вдавленные в землю фрицы,

Лом разбитых батарей…

Скоро сказка говорится,

Бой идёт ещё скорей.

Немцам вырваться бы в лес,

Да на свете нет чудес;

По бугру и по ухабу

Шьёт свинцовая строка —

Точка. Тихо. Крышка штабу

Гренадёрского полка.

Спит – не спит, снежком пыля

Древнерусская земля.

Ночь да лес под тучей древней…

А гвардейцам – снова в путь.

Бой за Кшентицы-деревню

Ты, товарищ, не забудь.

Подполковник Коваль

Когда чуть повыше парты

Ты вырастешь, мой малыш,

Когда на квадратах карты

Ты Волхов изобразишь

И кистью тот берег тронешь,

Где Новгород вечный встал, —

Ты, может быть, и не вспомнишь

О том, кто тебя спасал,

О том, кто огонь и воду

Прошёл, чтобы выжил ты,

И пал