Иван Бунин - Том 1. Стихотворения

<3.II.16>

На исходе*

Ходили в мире лже-Мессии, —Я не прельстился, угадал,Что блуд и срам их литургииИ речь — бряцающий кимвал.

Своекорыстные пророки,Лжецы и скудные умы!Звезда, что будет на востоке,Еще среди глубокой тьмы.

Но на исходе сроки ваши:Вновь проклят старый мир — и вновьПьет Сатана из полной чашиИдоложертвенную кровь!

6.11.16

Гаданье*

Гадать? Ну что же, я послушна,Давай очки, подвинь огонь… —Ах, как нежна и простодушнаТвоя открытая ладонь!

Но ты потупилась, смущаясь?В лице румянца ни следа,В ресницах слезы? — Не беда:Бледнеют розы, раскрываясь.

<10.V.16>

Эллада*

Меж островов АрхипелагаЕсть славный остров. Он пустой,В нем есть подобье саркофага.Сиял рассвет, туман с водойМешался в бездны голубые,Когда увидел я впервыеВ тумане, в ладане густом,Его алевшую громаду,—В гробу почившую Элладу,—На небе ясно-золотом.Из-за нее, в горячем блеске,Уже сиял лучистый бог,И нищий эллин в грязной фескеСпал на корме у наших ног.

<16.II.16>

Рабыня*

Странно создан человек!Оттого что ты рабыня,Оттого что ты без страхаОтскочила от поэтаИ со смехом диск зеркальныйПоднесла к его морщинам, —С вящей жаждой вожделеньяСмотрит он, как ты прижалась,Вся вперед подавшись, в угол,Как под желтым шелком остроВстали маленькие груди,Как сияет смуглый локоть,Как смолисто пали кудриВдоль ливийского лица,На котором черным солнцемСветят радостно и знойноАфриканские глаза.

<1916>

Старая яблоня*

Вся в снегу, кудрявом, благовонном,Вся-то ты гудишь блаженным звономПчел и ос, от солнца золотых.Старишься, подруга дорогая?Не беда! Вот будет ли такаяМолодая старость у других!

1916

Грот*

Волна, хрустальная, тяжелая, лизалаПодножие скалы, — качался водный сплав,Горбами шел к скале, — волна росла, сосалаЕе кровавый мох, медлительно вползала  В отверстье грота, как удав, —И вдруг темнел, переполнялся бурным,  Гремящим шумом звучный грот  И вспыхивал таким лазурным  Огнем его скалистый свод,  Что с криком ужаса и смехом  Кидался в сумрак дальних вод,Будя орган пещер тысячекратным эхом,  Наяд пугливый хоровод.

<1916>

Голубь*

Белый голубь летит через море,Через сине-зеленое море,Белый голубь Киприды завидел,Что стоишь ты на жарком песке,Что кипит белоснежная пенаПо твоим загорелым ногам,Он пернатой стрелою несетсяИз-за волн, где грядой голубоюТают в солнечной мгле острова,Долетев, упадает в восторгеНа тугие холодные груди,Орошенные пылью морской,Трепеща, он уста твои ищет,А горячее солнце выходитИз прозрачного облака, зноем,Точно маслом, тебя обливает —И Киприда с божественным смехомОбнимает тебя выше бедр.

<1916>

Семнадцатый год*

Наполовину вырубленный лес,Высокие дрожащие осиныИ розовая облачность небес:Ночной порой из сумрачной лощиныВъезжаю на отлогий косогорИ вижу заалевшие вершины,С таинственною нежностью, в упорДалеким озаренные пожаром.Остановясь, оглядываюсь: да,Пожар! Но где? Опять у нас, — недаромВчера был сход! И крепко поводаНатягиваю, слушая неясный,На дождь похожий, лепет в вышине,Такой дремотно-сладкий и бесстрастныйК тому, что там и что так страшно мне.

27. VI.17

Укоры*

Море с голой степью говорило:«Это ты меня солончакамиИ полынью горькой отравила,Жарко дуя жесткими песками!

Я ли не господняя криница?Да не пьет ни дикий зверь, ни птицаИз волны моей солено-жгучей,Где остался твой песок летучий!»

Отвечает степь морской пустыне:«Не по мне ли, море, ты ходило,Не по мне ли, в кипени и сини,За волной волну свою катило?

Я ли виновата, что осталась,В час, когда со мной ты расставалось,Белой солью кипень снеговая,Голубой полынью синь живая?»

11. VIII.17

Змея («Зашелестела тонкая трава…»)*

Зашелестела тонкая трава,Струею темной побежала —И вдруг взвилась и смотрит цифра 2,Как волосок, трепещет жало…

Исчадие, проклятое в раю,Какое наслаждение расплющитьГоловку копьевидную твою,Твой лик раскосый и зовущий!

25. VIII.17

«Вот знакомый погост у цветной Средиземной волны…»*

Вот знакомый погост у цветной  Средиземной волны,Черный ряд кипарисов в квадрате высокой стены,Белизна мавзолеев, блестящих на солнце кругом,Зимний холод мистраля, пригретый весенним теплом,Шум и свежесть валов, что, как сосны, шумят за стеной,И небес гиацинт в снеговых облаках надо мной.

29. VIII.17

«Как много звезд на тусклой синеве!..»*

Как много звезд на тусклой синеве!Весь небосклон в их траурном уборе.Степь выжжена. Густая пыль в траве.Чернеет сад. За ним — обрывы, море.Оно молчит. Весь мир молчит — затем,Что в мире бог, а бог от века нем.

Сажусь на камень теплого балкона.Он озарен могильно, — бледный светРазлит от звезд. Не слышно даже звонаНочных цикад… Да, в мире жизни нет.Есть только бог над горними огнями,Есть только он, несметный, ветхий днями.

29. VIII.17

«Вид на залив из садика таверны…»*

Вид на залив из садика таверны.В простом вине, что взял я на обед,Есть странный вкус — вкус виноградно-серный —И розоватый цвет.

Пью под дождем, — весна здесь прихотлива,Миндаль цветет на Капри в холода, —И смутно в синеватой мгле заливаДалекие белеют города.

10. IX.17

«Роняя снег, проходят тучи…»*

Роняя снег, проходят тучи,И солнце резко золотитУмбрийских гор нагие кручи,Сухой кустарник и гранит.

И часто в тучах за горамиОбрывки радуги цветут —Святые нимбы над главамиАнахоретов, живших тут.

12. IX.17

Луна*

Настанет Ночь моя, Ночь долгая, немая.Тогда велит господь, творящий чудеса,Светилу новому взойти на небеса.

— Сияй, сияй, Луна, все выше поднимаяСвой, Солнцем данный лик. Да будет миру весть,Что День мой догорел, но след мой в мире — есть.

15. IX.17

«У ворот Сиона, над Кедроном…»*

У ворот Сиона, над Кедроном,На бугре, ветрами обожженном,Там, где тень бывает от стены,Сел я как-то рядом с прокаженным,Евшим зерна спелой белены.

Он дышал невыразимым смрадом,Он, безумный, отравлялся ядом,А меж тем, с улыбкой на губах,Поводил кругом блаженным взглядом,Бормоча: «Благословен аллах!»

Боже милосердый, для чего тыДал нам страсти, думы и заботы,Жажду дела, славы и утех?Радостны калеки, идиоты,Прокаженный радостнее всех.

16. IX.17