И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы - Виктор Александрович Соснора

обрящем!

Вашу вселенскую красоту

кровью окрасим!

Бой небу! Господи, благослови!

Месть – смерти! Святись, свобода!..

А у самого – крылья в крови,

у самого-то…

«Месяц март на дворе, месяц март…»

Месяц март на дворе, месяц март.

Он, как все, не велик и не мал.

Может быть, на снегу снегири

где-то… где?.. А на улицах псы.

Через месяц и мне тридцать три.

Не прощай ничего, но прости,

что принес эту смерть, этот крест

на Голгофу твою. Боже мой,

не спасай меня, – надоест.

Я ведь хуже, если живой.

Если тост – за Иуду тост!

Он легенду лишь дополнял.

Что Варрава и что Христос —

одинаково для меня.

Дух, деянья – лишь сказки каст,

мне – лишь мир, лишь его возьму.

Одинаково – жизнь или казнь,

мир – он милостив ко всему.

Мир – он милостив и ко мне.

Освистите – не освищу.

Не кидайте в меня камней.

Я и сам себе не отпущу

ни греха.

      Опустите крест

громогласных своих Голгоф.

Месть – за смерть! Если это месть,

мстите, Господи.

          Я готов.

«Ходит и ходит…»

Ходит и ходит

на цепи птица

с костяным клювом.

И стучит клювом

по стальным стеклам

моего неба.

Кто ты есть, птица?

Ты – судьба стаи?

Ты – ничья клятва?

Ты – мои мысли?

Ты – мои крылья?

Ты – мои цепи?

Клавиши света.

Мрамор кладбища.

Вопли ведьм пьяных.

Странности страсти

каменных комнат, —

о объятья!

Лают псы в псарнях,

родились люди

для работ рабства.

Вот ушли луны,

унесли звезды, —

царствует солнце!

В небесах – нимбы!

Написать мне бы

сто страниц солнца.

«Май прошел, как ангел пролетел…»

Май прошел, как ангел пролетел,

ничего – ни сердцу, ни уму,

может, было в мае пара дел,

может, нет, – а ну их, ни к чему,

не ищи виновных, не щади,

я искал, виновен, я – все знал,

май самоубийств и нищеты

под тотальным титулом «весна»,

осуждаю – я оставил пост,

но кого пасти? О, не живой,

мертвый май, он просто – пьян и прост,

так себе, не нечто, а ничто,

суть существования – котел,

или крест, – не мне, не по плечу,

признаюсь: я глуп, но и хитер:

пользуйтесь! Я что-то не хочу.

«Знал я и раньше…»

Знал я и раньше,

да и недавно,

страх страницы…

Рассказать разве,

как над Нотр-Дамом —

птицы, птицы.

Рассветал воздух,

воздух звезд. Луны

уплывали.

Транспорт пил воду

химии. Люди

уповали.

Про Париж пели

боги и барды

(ваша – вечность!).

Ведь у вас – перлы,

бал – баллады,

у меня – свечка.

И метель в сердце —

наверстай встречи!

Где моя Мекка?

В жизни и смерти

у меня свечка,

мой значок века,

светофор мига,

мой простой праздник,

рождество, скатерть…

Не грусти, милый,

все – прекрасно,

как – в сказке.

Гении горя

(с нашим-то стажем!),

мастера муки!

Будь же благ, город,

что ты дал даже

радость разлуки.

Башенки Лувра,

самолет снится,

люди – как буквы,

лампочки – луны,

крестики – птицы…

Будь – что будет!

Продолжение Пигмалиона

Теперь – тебе: там, в мастерской, маски,

тайник и гипс, и в светлячках воздух,

ты Галатею целовал, мальчик,

ты, девочка, произнесла вот что:

«У нас любовь, а у него маски,

мы живы жизнью, он лишь труд терпит,

другую девушку – он мэтр, мастер! —

ему нетрудно, он еще слепит».

Так лепетала ты, а ты слышал,

ты спал со мной и ел мои сласти,

я обучал тебя всему свыше,

мой мальчик, обучи ее страсти.

Мой ученик, теперь твоя тема,

точнее – тело. Под ее тогой

я знаю каждый капилляр тела.

Ведь я творец. А ты – лишь ты, только.

В твоей толпе. Теперь – твоя веха!

И молотками – весь мой труд, трепет!

И молотками – мой итог века! —

«ему нетрудно, он еще слепит!»

Теперь – толпе: я не скажу «стойте!».

Душа моя проста, как знак смерти.

Да, мне нетрудно, я слеплю столько

скульптуры – что там! будет миф мести!

И тем страшнее, что всему миру

вы просчитались так. И пусть пьесу

вы рассчитали молотком – «минус»,

миф – арифметика, и «плюс» – плебсу.

Теперь убейте. Это так просто.

Я только тих. Я только в труд – слепо.

И если Бог меня лепил в прошлом,

Ему нетрудно, – Он еще слепит.

«Все равно – по смеху, по слезам ли…»

Все равно – по смеху, по слезам ли,

все равно – сирена ли, синица…

Не проснуться завтра, послезавтра,

никому на свете не присниться.