И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы - Виктор Александрович Соснора

Какие судьбы

я развиваю?

Святые струны

я – разрываю!

Судьбе коварства,

суду без Бога

и веку Вакха

отмстим безмолвьем.

«Мой ангел уснул (зачем прилетел?)…»

Мой ангел уснул (зачем прилетел?).

Он спал. Он хорошего только хотел.

Он с крыльями спал и лирой.

А лира была лишней.

Он завтра проснется: «Простор, прояснись!

Небесными мастерами

спускается солнце!»

Солнце… Проснись,

мой ангел, мой марсианин.

Здесь в каменных комнатах (о, улетай!)

с любовью (тяжелая тема!)

лежало у полумужского лица

лицо полуженского тела.

Уснули кварталы (такая тюрьма!).

На улицах лишь пустота или тьма.

И что ни окошко – флюгер.

И фонари – что фрукты.

Своя современность. И не мечтай.

Она – одна – современность.

Проснись, улыбнись и улетай,

и улетай – все время!

«На светлых стеклах февраля…»

На светлых стеклах февраля

блеск солнца замерцал.

У фонаря, у фонаря

мой ангел замерзал.

О, ни двора и ни кола!

Он в небесах устал.

Совсем сломались два крыла,

и он уже упал.

Во всей Вселенной был бедлам.

Работали рабы.

Лишь лира лишняя была,

и он ее разбил.

А мог бы получить полет

в прекрасных небесах.

Сначала он разбил ее,

потом разбился сам.

Рассвет фигуры февраля

в пространство удалял.

У фонаря, у фонаря

мой ангел умирал.

Лишь Бог божился: «Надо жить!»

(Он, публика, умна!)

О, ни дыханья, ни души

на улицах у нас.

Ни Бог страниц не написал

ни о добре, ни зле,

ни ненависти к небесам

и ни любви к земле.

Оттаивали огоньки

по спальням для спанья.

В теснинах страха и тоски

все спали. Спал и я.

Какой-то ангел (всем на смех!)

у фонаря сгорел.

Я спал, как все. Как все, во сне

я смерть – свою – смотрел.

«Мне и спится, и не спится…»

Мне и спится, и не спится.

Филин снится и не снится.

На пушистые сапожки

шпоры надевает.

Смотрит он глазами кошки,

свечи зажигает:

– Конь когда-то у меня

был, как бес крылатый.

Я пришпоривал коня

и скакал куда-то.

Бешено скакал всю ночь,

за тебя с врагами

саблей светлой и стальной

в воздухе сверкая.

За тебя! Я тихо мстил,

умно, —

      псы лизали

трупы!

      Месяц моросил

светом и слезами.

Это – я! Ты просто спал,

грезил, – постарался!

Просыпайся! Конь пропал.

Сабля потерялась! —

Мне и спится, и не спится.

Филин снится и не снится.

В темноте ни звезд, ни эха,

он смеется страшным смехом,

постучит в мое окно:

– Где мой конь? Кто прячет?

Захохочет… и вздохнет.

И сидит, и плачет.

«Так-так сказал один мертвец…»

Так-так сказал один мертвец

другому мертвецу:

– Ты мудрец и я мудрец,

поедем к мудрецу. —

Поехали, приехали.

Оставили ослов.

Поспорили о веке —

основе из основ.

Все было: чары, чертов круг,

мечты, молитвы (эх!).

И был тот третий милый друг

мертвее мертвых всех.

Так стало трое мудрецов —

произошел прогресс.

О мысли! Пища мертвецов!

О песенки повес!

А вывод?

      Все на свете – смесь.

Все весело, ей-ей!

И жизнь – есть жизнь, и смерть —

                     есть смерть,

все в сумме – БЫТИЕ.

Песенка Мефистофеля

Я веселый Мефистофель,

я лишь миф, а мафий столько!

Все в отчаянье – ой, мама! —

в мире мифов или мафий.

В нашей солнечной геенне

кто проспался, тот и гений, —

то ли фавны, то ли готты,

то ли Фауст, то ли Гёте?

Там дворец или мансарда?

Вы принцесса или самка?

Кто красавец, кто уродец?

Успокойтесь, все умрете.

Пой, поэт, пора проститься,

ждет экскурсия по Стиксу…

Я вас славлю словесами,

остальное – славьте сами.

Детская песенка

Спи, мой мальчик, мой матрос.

В нашем сердце нету роз.

Наше сердце – север-сфинкс.

Ничего, ты просто спи.

Потихоньку поплывем,

после песенку споем,

я куплю тебе купель,

твой кораблик – колыбель.

В колыбельке-то (вот-вот)

вовсе нету ничего.

Спи. Повсюду пустота.

Спи, я это просто так.

Сигаретки-маяки,

на вершинах огоньки.

Я куплю тебе свирель

слушать песенки сирен.

Спи, не бойся за меня.

Нас сирены заманят,

убаюкают, споют,

потихонечку убьют.

Спи, мой мальчик дорогой.

Наше сердце далеко.

Плохо плакать, – все прошло,

худо или хорошо.

«Погасли небесные нимбы…»

Погасли небесные нимбы.

Нам ангелы гневные снились.

Там трубы трубили: «Священная месть!

Восстанем на вся! Велите!»

Метался во тьме Тамерланов меч…

Мой ангел… воитель!

Прочь слезы и страхи! К мечу и кресту!

Мы, ищущие,