Судьба и случай. Стихи из разных книг - Татьяна Витальевна Кузовлева

Я жизнь свою несу тебе сквозь снег.

Здесь до меня нехожены дороги.

Дышу сквозь снег, зову тебя сквозь снег,

Иду к тебе, покуда держат ноги.

Преследуемая из века в век

Летящих звёзд стремительным каскадом,

Земля моя летит со мной сквозь снег

Под призрачным, под белым снегопадом.

Мы рождены, мы в мир пришли сквозь снег,

Его полёт над Русью не наруша.

Метельны взгляды из-под узких век,

И призрачны, метельны наши души.

Нам всё искать, кого-то звать сквозь снег,

Загадкой слыть для тех, кто трезво судит.

Любить сквозь снег и уходить сквозь снег,

И знать, что снег последний вздох остудит.

И если чуда ждёт твоя душа,

Я кликну чудо – ветер встрепенется,

Я кликну снег – и он сойдёт, спеша,

Я кликну Русь – твой голос отзовётся.

Память

Ветер Времени касался

Распластавшейся земли.

Из ворот большой казармы

Кони, кони, кони шли.

И в замедленном рассвете

Мировой второй войны

У ворот стояли дети,

Тонконоги и бледны.

…По ночам, когда не спится,

Память, как тебя унять? —

Лиц забытых вереница

Тянет в прошлое опять.

Поднесу к глазам ладони

И, свободные от пут,

Предо мною кони, кони,

Кони лёгкие пройдут.

Сон

Мне снилось: раскоса, желта,

Стою я у древней мечети.

Но где это было? Когда?

В каком из минувших столетий?

Шумит за спиною базар,

Волнуются ладные кони.

И я прижимаю к глазам,

К губам прижимаю ладони.

Свирепое солнце палит.

Горласто кричат зазывалы.

А сердце сильнее болит,

Сильнее болит, чем бывало.

Ответь мне, безмолвный аллах:

Скуласт, кривоног, безобразен,

В каких он остался степях,

С коня повалившийся наземь?

Он был, словно кошка, хитёр,

И зол, и коварен, и гибок,

Не верится мне до сих пор

В его неслучайную гибель.

Всё слышу я топот коня

И голос его у дувала.

И мать одевает меня,

Как прежде сестру одевала.

Остры мне обводья колец.

Монет нестерпимы удары.

Но сорок кудрявых овец

Теснятся у нашей кошары.

И я уж готова была

Свой нож приготовить для мести.

Склонюсь пред тобою, Алла,

За это благое известье.

Ты зов мой услышал в ночи…

Но где это, с кем это было?

Когда это было?

Молчи!

Еще рукоять не остыла…

«О раскосые очи казахских детей…»

О раскосые очи казахских детей!

Так, наверное, смотрят на мир верблюжата,

Так пугливо, так нежно, так продолговато,

Согревая меня теплотою своей.

Я дышу в этом городе вздохом горы,

Ослеплённостью дня и прохладою ночи.

И повсюду за мной то тихи, то хитры

Наблюдают смолистые длинные очи.

Проникая в рассудок, и в душу, и в кровь,

На секунду со мной расставаясь едва ли,

Как ликуют они,

Как зовут меня вновь

Расплескавшимся светом на лунном овале.

Я казахский язык изучаю по ним,

Он гортанен, он родственен клёкоту птицы,

Он со мною к российским лесам возвратится,

Неразлучный, несхожий с наречьем моим.

И когда я забуду за дальностью дней

Осторожно вздыхавшую старую гору,

О раскосые очи казахских детей,

Вы меня возвратите степному простору.

Вы заставите вспомнить дрожанье огней

И арыки, летящие улицей звонко,

И доверчиво встанет у двери моей

Немигающий, пристальный взгляд верблюжонка.

«В тишине ночного полустанка…»

В тишине ночного полустанка,

На скамейке в опустевшем зале

Мне гадала юная цыганка

С наглыми весёлыми глазами.

Линиям руки моей подвластно,

Линиям, переплетённым сетью,

Выпадало мне такое счастье —

Не бывало равного на свете.

Жизнь вмещалась в призрачные сроки,

Предсказаний было в ней в избытке.

Оживали старые уроки

В глубине рассохшейся кибитки.

Шар земной скрипел на поворотах,

Издали казался невесомым.

И светились серьги позолотой —

Полукольца с выпуклым изломом.

Оживал на старом полустанке

Голос крови, неизбывный пламень.

Усмехалась старая цыганка,

Искоса следившая за нами.

«…И вот за окнами с утра…»

…И вот за окнами с утра

В преддверье лета

Необъяснимая игра

Теней и света.

Но надвигается жара,

И следом, следом,

Звенит, смещается игра

Теней со светом.

И оживает дух земли,

И еле-еле

Раскачиваются вдали

Большие ели.

И в каждом имени потом,

Всегда, всевластно,

Грядёт волнующий излом

Глубоких гласных.

То – словно вырвавшийся стон,

То – как моленье:

Произношение имён —

Любви рожденье.

И только тот, чья тень светла

На ближнем взгорье,

Ушёл, и тень его ушла,

Скорбя от горя.

Ушла, шатаясь меж стволов,

Ей плач неведом.

И только звон колоколов

Рванулся следом.

«Сквозь удаль последнего снега…»

Сквозь удаль последнего снега,

Стремительны и горячи,

Ударятся в землю с разбега

Весеннего солнца лучи.

И будет призывно-бездонен

Синичий звенеть бубенец —