Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы

Над миром, как набат, когда-то прозвучало,

Еще живет в сердцах и будет жить века —

Одержанных побед великое начало.

На строгий монумент, чей сумрачный гранит

Хранит его черты, порывистость движений,

Народ воспрянувший не с горестью глядит,

А с гордостью — мы с ним в труде, в дыму

сражений.

Народ его мечты взрастил, как семена,

И сердце уберег, его заветам внемля.

Цветущая, как сад, раскинулась страна,

Обильный урожай едва вмещают земли.

Что времени незыблемый закон?

Пускай в природе неизбежно тленье,

Но смерть побеждена, и вечно будет он

Великим светочем грядущих поколений.

И полон новых сил, и к подвигам готов,

Идет народ-творец заре навстречу,

Поднявши голову до самых облаков

И богатырские свои расправив плечи.

Во всем, что ныне мы без устали творим,

Сверкает мысль его, великая, простая,

И кажется — он здесь, он жив, и вместе с ним

Любимая страна живет и расцветает.

Ту клятву родине, которую сыны

Народа дали в дни кончины и печали,

Они исполнили, ей до сих пор верны.

В боях закалены, они обет сдержали.

Его простертая в грядущее рука

Сулит свободу, мир, зовет к счастливой доле

Народы всей земли, которые пока

Томятся, как рабы, под гнетом и в неволе.

Народом вскормленный, познал он до конца

Его стремления, и радости, и горе.

Со всех сторон к нему стекаются сердца —

Так воды вешних рек, бурля, несутся в море.

На строгий монумент, чей сумрачный гранит

Хранит его черты, порывистость движений,

Народ воспрянувший не с горестью глядит,

А с гордостью — мы с ним в труде, в дыму сражений.

1937

Перевод С. Надинского

ПУШКИНУ

ПУШКИНУ

Властитель дум — бессмертье ты познал,

Не мир покинул ты, а тьму и безвременье;

И в вихре буйных лет не угасал

Твой гордый и величественный гений.

Во тьме ночей морозная белеет ель,

Как заснеженное минувших дней преданье.

Твоя дуэль с царем, поэт, — твоя дуэль

Народом принята была как завещанье!

В огне гражданских схваток и боев,

Когда взлетали грозные зарницы,

Когда в потоках гнева рокотала кровь, —

Кровь и твоя была засчитана убийцам!

Надежду вечную в борьбе тая,

Ее народ пронес сквозь гул столетья, —

Была, была засчитана твоя

Поруганная кровь пророка и поэта!

Твой неостывший прах, поваленный на сани,

Как в ссылку, проводили ветер и конвой;

Над Русью пронеслось еще одно сказанье

Из летописи тьмы и скорби вековой!

До всей земле, по всей планете снова

Слух о тебе идет потоком лет,

И древний мой народ стихами славословит

Тебя, усыновленный человечеством поэт!

1937

Перевод автора

«Валенсия — твоя сестра, Мадрид!..»

* * *

Валенсия — твоя сестра, Мадрид!

Она изранена, но вновь готова к бою,

Она за твой пример тебя благодарит,

Соперничая мужеством с тобою.

Над нею солнце жаркое горит,

Она измучена, но зубы крепко сжаты.

Валенсия — твоя сестра, Мадрид,

Она, как ты, хранит свободу свято.

Она прикрыла родину, как щит,

Она атаки грудью отражает,

Валенсия — твоя сестра, Мадрид,

Она тебе в геройстве подражает.

Ей светит зарево твоих ноябрьских дней

И грозный штурм высот Гвадалахары.

Валенсия — твоя сестра, и с ней

Разделишь славу ты и тяжкие удары.

Да будет враг от этих стен отбит,

Разбит здесь будет недруг одичалый.

Валенсия — твоя сестра, Мадрид,

Она огнем борьбы отчизну увенчала.

О грозовой Мадрид, за все века

Так пышно не цвели еще оливы эти,

А. ненависть твоя настолько глубока,

Что не было еще такой на свете!

Поруган каждый двор, позором край покрыт,

А кровь детей зовет к отмщенью всё живое.

Валенсия — твоя сестра, Мадрид!

Она изранена, но вновь готова к бою!

Она измучена, но накрепко стоит,

Она — победы лик на бронзовой медали.

Еще твои сыны не бились так, Мадрид,

И дочери твои прекрасней не бывали!

Отвагой ты пылал не только в дни коррид,

Ты шел на палачей, подобен грозной буре,

Когда сверкнуло над тобой, Мадрид,

Как меч разящий, сердце Ибаррури.

Небесная разверзлась глубина,

Дрожат хребты от бранной непогоды.

Валенсия — твоя сестра! Она

Как подпись под воззванием свободы!

Захвачено врагом три четверти страны,

Гробы Альмерии забыли о покое.

Всех звезд лучи к тебе устремлены,

С тобой моя страна, все граждане с тобою!

Над головой твоей уже заря горит,

И пламя мук твоих просторы озарило.

Валенсия — твоя сестра, Мадрид,

А для твоих врагов ее земля — могила!

1937

Перевод А. Ревича

ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ СООТЕЧЕСТВЕННИК ВЕРГИЛИЯ

ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ СООТЕЧЕСТВЕННИК ВЕРГИЛИЯ

Снова полночь, и в темной могиле,

Орудийным разбужен огнем,

Просыпается старец Вергилий

И блуждает во мраке ночном.

Здесь кладбище от края до края,

Всюду холмики, всюду кресты;

Не узнаешь родимого края,

Не услышишь напева листвы.

Всюду пусто, и вдруг в отдаленье

Обезглавленный отрок возник,

Он причудливой движется тенью,

И его окликает старик:

— Соплеменник мой, призрак безглавый,

Кто ты? Молви хоть слово в ответ!

— Был наследником дантовой славы,—

Ты о Данте слыхал или нет?

— Соплеменник мой, призрак безглавый,

Как ты мог головы не сберечь?

— Захотел я свободы и права,

Вот и скинули голову с плеч.

— Соплеменник мой, отрок казненный,

Почему ты в земле не почил?

— Сколько пало! В земле миллионы,

И уже не хватает могил.

— Соплеменник мой, призрак безглавый,

Где же песни—отрада сердец?

— Говорят, что нужней для державы

Нынче жерла стволов и свинец.

— Соплеменник мой, отрок казненный,

Что же смолкла мольба нищеты?

— Нет живых. На земле разоренной

Сеют кости — и всходят кресты.

— Соплеменник мой, отрок казненный,

Где же Рим, где мой город родной?

— Там, где пламя сегодня и стоны,

Где охвачены страны войной.

Где твой Рим? — не найдешь и развалин,

Где твой дом? — и его не найти,

Сколько б ты ни оглядывал дали,

Сколько б верст ни прошел ты в пути.

Дали в пламени, дымом одеты,

Блеск секиры врывается в сон.

Римский стяг в Эфиопии где-то

Над горой черепов вознесен.

Не полотнище черное плещет —

Цвет рубахи чернее, чем дым,

И разбойничьим бригом зловеще

Проплывает сегодняшний Рим.

Бродит Рим твой теперь на чужбине,

Нет здесь родины, старец, твоей,

Рим в Мадриде бесчинствует ныне,

Убивая испанских детей.

— Соплеменник мой, призрак безглавый,

Как туда мне дорогу найти?

— Путь далекий лежит и кровавый,