Перец Маркиш - Стихотворения и поэмы

Мы всякого судью с презреньем отметаем,

Нас обвинения и кары не смутят, —

Нам время судия, и, праведны стократ,

Мы пламенно идем навстречу вражьим стаям;

Нам больше не знавать застенков и оков.

Мы на весы кладем свинцовый груз веков,

И мощь рассудит нас, рассудит нас терпенье,

Рассудит истина; снарядам никаким

Не превратить нас в прах, не превратить нас в дым, —

Отныне будем мы владыками сражений!

1932

Перевод Д. Бродского

«Встречая ночь…»

* * *

Встречая ночь,

В одежды скорби кутаются дали.

Эй, призраки базаров, сгиньте прочь,

Вернув кладбищу прах изъеденной морали!

И ваши имена, чья древность — напоказ,

С себя сорвите вместе с головами, —

Мне нечего наследовать у вас,

Вам — завещать идущему за вами.

О круглая земля! Страданием казнима,

Варшава ли, Нью-Йорк — во всех приделах света —

От Вильны и Москвы до Иерусалима,

Как старые камеи, носишь гетто!

1932

Перевод В. Слуцкого

«Ночь надвигается. Просторы синевы…»

* * *

Ночь надвигается. Просторы синевы

Уже становятся и немощны, и нищи.

Несите, призраки базаров, на кладбище

Останки истины, прожившейся вдовы!

Старинные свои забудьте имена,

Сорвите маски с лиц, скопцы и маниаки:

Мне нечего от вас наследовать во мраке,

Вам нечего приять во мраке от меня!

О, круглая земля!

В тоске невыразимой

Ты гетто на себе, как темную камею,

От Франкфурта несешь до Иерусалима,

От Иродовых дней до дня Варфоломея.

1932

Перевод Д. Бродского

«Древней надгробных плит обугленные лица!..»

* * *

Древней надгробных плит обугленные лица!

Еще вы бродите средь звездной синевы,

Как средь навозных ям; еще ваш вечер длится, —

Схоластику, как кость, еще грызете вы!

Не выше ворона ваш хилый ум взлетает,

Как ворон, смрадную раскапывает гниль.

Еще раз и еще, юродивая стая,

Цветистой формулой Каббалы щегольни!

Уже царить в сердцах развалины не властны.

Грошовой истине сетей не разостлать.

Нарежьте же ее, софисты и схоласты,

Насытьте ею плоть, сгоревшую дотла!

1932

Перевод Д. Бродского

ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ

ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЕ

1

И день и ночь в раздумье оснежённом

Всё ждет тайга, когда броней экспресс

Загромыхает гулко по уклонам,

Багровый дым держа наперевес.

И, прижимаясь к небесам морозным,

Тоскуют дни и ночи напролет

По сменам зорь, по циферблатам звездным

Громады гор, закованные в лед.

И тишина прозрачная такая,

Что слышно за версту хрустение сучков,

Когда, подстреленный, в чащобу, спотыкаясь,

Уходит зверь унять струящуюся кровь.

Но к исступленному составу вихрем рвется

В тоске, вскормленной сопками, тайга,

Когда он медным горлом разревется

И дым прощальный бросит на снега.

Она манит красой пестрополосой,

Камку и бархат мечет под колеса

И вьюгами гудит средь пустырей:

«Экспрессы, возвращайтесь поскорей,

Чтоб вызволить меня из дремы хмурой

И первозданность соскрести с меня».

Расперты мощью берега Амура,

Он продвигается упорней день от дня

К золотокованым подножиям Хингана.

«Не мешкайте в путях,

Ждут горы-великаны.

Густейший мед — в набухнувших грудях,

Звончайшим золотом расперты жилы.

Есть у меня родник:

Кто, сумрачный и хилый,

К нему хоть раз приник,

Тому чудесное дарует исцеленье, —

Ужели только страждущих оленей

Целить ему назначено вовек?»

2

К трясине облако нисходит золотое

И окунается в зеленые настои;

Туманы ржавые кочуют вдоль озер,

Толчется мошкара над буйною осокой.

Но солнце в небесах вздымается высоко,

Стеклом расплавленным струится кругозор.

Кружитесь, ветры!

Солнце, полыхай!

Дыханьем жги, мороз, морщинистые лица,

Вливай нам силу в грудь, пылающий мороз!

Идет к тебе, тайга, народ омолодиться,

Идет разворошить тебя из края в край,

Исполненный надежд и рвенья;

Он тоже внял движенью звезд,

Божественной премудрости оленей:

С высоко поднятою головой

Идет к тебе, тайга, громадой боевой, —

Не по глухим тропам

В неведомые дали

Бредет, тая печаль и страх, —

Но в пламенных,

Но в бурных поездах

Он по Сибирской мчится магистрали.

3

Здесь в голову мороз кидается, как брага,

Вливает в жилы крепость и отвагу,

На сотни миль простертые снега

Здесь наготой сияют человечьей.

Так радостно ступает здесь нога.

И дерево древнейшее на плечи

Здесь хочется взвалить и понести в простор,

И встать могучей сопкой у границы,

И недругу бросать в упор:

«Взгляни на кряж, что в далях громоздится,

Он в тучи врос гранитной головой,

Из края в край раскинулся, могучий.

Ты видишь ли его издалека?

Он еще выше встанет, грозовой,

Взойдет еще неодолимей,

Когда врага протянется рука

Хоть к малому клочку земли родимой».

1935

Перевод Д. Бродского

БАЛЛАДА О ДВУХ БРАТЬЯХ

БАЛЛАДА О ДВУХ БРАТЬЯХ

Росли, как колосья, два брата родных.

Страна, как мать, воспитала их.

Дала им моря и вершины гор,

Простор полей и таежный простор.

И на поле, солнцу подставив лицо,

Один отливал золотое кольцо.

Работал в жарынь, работал в мороз, —

Любил и берег свой зеленый колхоз.

Любовью к стране своей гордой богат,

Границу стеречь ушел его брат,

Чтоб Родину милую — матерь свою —

И в мире беречь, и в кровавом бою.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Верен глаз, и надежна рука.

Любовь к стране своей трижды крепка.

Не время веселью, не время сну.

Трижды почётно беречь страну.

Верен глаз, и надежна рука.

Трижды разбить и отбросить врага!

Сладостна ночь, радостен день.

Чья это стелется черная тень?

Мчатся армейцы в рассветной мгле.

Доверен им мир и покой на земле.

И ради покоя всегда трезва

Винтовка солдатская и голова...

Ночь раскололась. Эхо вдали.

Восемь бандитов рубеж перешли.

Радостен день, сладостна ночь.

Надо стране родимой помочь!

Скорей в погоню! Открыть огонь!..

Встал на дыбы испуганный конь.

Солдат пришпорил, помчался вперед.

Он целую банду на мушку берет.

Он мать защищает — землю свою.

Он выстоит, сын. Не струсит в бою.

Упали двое. Троим конец...

Но ранен смертельно отважный боец.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

А брату — от ветра о брате узнать.

Брат глянет на землю — не плачет ли мать.

Отец его — Ленинский комсомол...