За рекой Смородиной. Стихи - Анна Петровна Долгарева

вечное постиг.

«В трещинах лодка боком стучит о причал…»

«Рыба-смерть плыла по чёрной речке»

Александр Пелевин

В трещинах лодка боком стучит о причал,

Мхом зарастает дерево, брёвна, камень.

Из глубины выплывает рыба-печаль,

Плещется серебристыми плавниками.

Дом её в чёрной водице: окошко, дверь,

Стайка мальков, тела изгиб плавный.

Это куда ж меня занесло теперь,

Что я совсем ничего не могу о главном?

Где ты, моя перемолотая солдатня?

Где вы, вчерашние девочки, мальчики, дети?

Пусть не болит ни у рыбы, ни у меня,

Ни у кого вообще не болит на свете.

Солнце моё закатное, всё пройдёт.

Крест деревянный, старенькая часовня.

Рыба-печаль вовсю разевает рот,

Песня её бесконечная и безмолвная.

«Смерть говорит капитану…»

Капитану Игорю «Берегу» Мангушеву

Смерть говорит капитану:

Твоя взяла.

Останешься жить.

Но условия вот:

Никакой войны, никаких баб, никакого бухла.

Капитан смеётся: так не пойдёт.

Четвёртые сутки комы.

Капитан говорит смерти: всё или ничего.

Молятся друзья,

знакомые

и незнакомые.

Горизонт опаляет волной лучевой.

Ничего —

и шаг в Небесную Новороссию.

Ничего —

и степь расцветает,

и ангел молвит: иди

во степи, покрытой цветами, умытой росами.

Всё ещё впереди, капитан.

Ещё впереди.

«В бесконечной болтанке…»

В бесконечной болтанке

Раскалилась броня.

Со стрелковкой на танки —

Стрелкотня, стрелкотня.

Отражают удары

В незнакомую высь

Пацаны из Самары,

Из Уфы и Москвы.

Мины близко ложатся,

И устала рука.

Просит крепко держаться

Наш родной ВПК.

Незнакомая речка,

Осень и благодать.

Автомат да аптечка —

Не пора умирать.

«Хороших новостей больше не будет…»

Хороших новостей больше не будет.

Хорошие новости отменили.

Октябрь наступает запахом гнили

и дыма. Листьев осенних груды

слипаются, мокнут под дождь ночной

и превращаются в перегной.

Перечеркнули. Похоронили.

В отчётах указано: нас не стало.

Хорошие новости отменили,

остался последний из всех каналов,

рекомендуют учиться смирению,

рекомендуют учиться принятию.

Полночь и водка, постель несмятая.

Что там сегодня? Мы не смотрели.

Нас отменили, и мы уходим

в небо, и октябри оставляем

тем, кто, возможно, будет свободен,

непобедим и непотопляем,

тем, кто родится сегодня и завтра.

Утро и ветер. Пельмени на завтрак.

Холодно, дымом пахнет в квартире.

Шаг за порог. Патроны в кармане.

Мы растворяемся в этом мире,

и этот мир становится нами.

«по колосьям ржавым ржавым…»

по колосьям ржавым ржавым

бабы новых нарожают

да не ссы хлебни полста

белым-белёшенька верста

если ты красный комбриг

то хорошо умереть в двадцать

                            скажем седьмом

до начала партийных чисток

если ты честный большевик

то где-нибудь в тридцать шестом

до воцарения наркома ежова

червивоголового десятиглазого

если ты дошёл до берлина

молодым красивым

                      пламенным лейтенантом

то умирай в восьмидесятых

не дай тебе бог пережить андропова юру

дожить до валютных обменников

ваучеров

приватизации

это ж вообще неважно как долго ты жил

ходил по траве под небесным жаром

бабы новых нарожают

бабы новых нарожают

ветер степной хлобысь по морде

нет у бога никаких мёртвых

у бога они живые

и комбриг этот жёгший церкви

познавший что нет смерти

и этот большевик не заставший

                          тридцать седьмого

и наркома ежова

и лейтенант увешанный орденами

вставший как раз девятого мая

                                    под знамя

схватившийся вдруг за сердце

нет у них никакой смерти

а только трава степная горячая

да товарищи верные да шальная удача

поднимается в небо жаворонок

а бабы новых нарожают

бабы новых нарожают

«И упала звезда, и застряла во мне…»

И упала звезда, и застряла во мне,

И чернели сгоревшие хаты.

И заплакала мать на родной стороне,

I заплакала моя мати.

И когда я упал с той звездою в виске

Без последнего русского слова,

Покраснела вода в Ингулец-реке

Чёрной осенью двадцать второго.

И прижался к траве я сгоревшим лицом,

И ушёл я, минуя блокпосты.

…В вышине над Херсоном, Осколом,

                                       Донцом —

Бесконечные русские звёзды.

«Когда самый лучший уходит…»

Когда самый лучший уходит,

Уходит за яблонев цвет,

За реку Оскол и за реку Лету,

За много оставшихся лет,

Остаётся спасать котов

Из Светличного и Попасной,

Остаётся идти туда, где ты нужен,

Туда, где опасно.

Глаза у него были серые,

Как Балтийское море.

Прицельный взгляд,

Как звук на затворе.

Нет у меня больше слов.

Остаётся спасать котов.

Мы все тут само —

Мобилизованы очень давно.

Про нас покажут

Патриотическое кино.

И скажет критик: вот это лажа.

А мы уже

Ничего не скажем.

Спасай котов,

Люби и молись.

Наши мёртвые уходят за синие реки,

За синюю высь.

Мы