Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде
О в ч и н н и к о в. Вымыл уже. (Закуривает.) Ты иди. Может, дела какие спешные имеются.
А л л а. Гоните?
О в ч и н н и к о в. В тягость быть не хочу.
А л л а. Не жалуюсь, кажется.
О в ч и н н и к о в (разгоняя махорочный дым). Я ведь все понимаю.
А л л а (помолчав). Раньше вы другим были.
О в ч и н н и к о в. Жизнь у меня другая была.
А л л а. Со мной-то зачем в молчанку играть? Я около вас выросла. Помогала всегда с радостью…
О в ч и н н и к о в. Девчонкой ты тогда была. Теперь повзрослела. В невесты смотришь. (Взглянул на нее.) И жених небось в запасе имеется?
А л л а (с наивной беспечностью). Женихи нынче навалом.
О в ч и н н и к о в. Вижу тебя насквозь.
А л л а. Рентгенолог какой!
О в ч и н н и к о в (с нарастающим раздражением). Дочь ты мне или нет? Ксения, жена моя покойная, матерью тебе приходилась?
А л л а. Матерью. Вы — отчимом. Если не по загсу, не по официальности. Потому удочерить меня в свое время не удосужились.
О в ч и н н и к о в. Не удосужился! Штамп да печать — печать да штамп, дальше ничего не видите.
А л л а. Что нужно — видим.
О в ч и н н и к о в. Ксения, умирая, заботу о тебе кому завещала? Болела ты. Хилой росла. Выходил. На ноги поставил, а ты к чужим ушла.
А л л а. Сестра матери не чужая. А почему — сами знаете. Ферма рядом. Чтоб время на дорогу не тратить.
О в ч и н н и к о в (упрямо). Знаю, что говорю, — к чужим!
А л л а. Много вы лишнего знаете.
О в ч и н н и к о в. Дерзишь? Себя выше старших ставишь?
А л л а. Никогда.
О в ч и н н и к о в. Ставишь! Молода.
А л л а. Молода, значит, дура по-вашему?
О в ч и н н и к о в. Не дура, а сказать мне о жизни ничего нового не можешь.
А л л а. А вдруг скажу?
О в ч и н н и к о в. Избаловали вас. На свою голову.
А л л а. Нет! Мы к старикам с уважением. Но и нас уважайте. Я каждый день прибегаю к вам… Полы мою… Стряпаю… Белье вот… Что могу, в общем…
О в ч и н н и к о в (громко). Полы… Стряпня… Белье… Попрекаешь… (Гневно.) Будь оно проклято! (Схватил узелок, с силой швырнул его на землю.) Не стирай! Обойдусь! Солдата стиркой не удивишь… Иди к своим дружкам. А меня оставь! В родню не навязываюсь! (Уходит в дом, хлопнув дверью.)
У забора появляется М а р и я Ф е д о т о в н а.
А л л а (подняв узелок, подымается на крыльцо, безуспешно дергает дверную ручку). Заперся. (Идет к открытому окну.) Белье еще раз выполощу, выглажу и принесу. Вам же стыдно будет.
О в ч и н н и к о в (высовываясь из окна). А я его подальше зашвырну!
А л л а. А я обратно…
О в ч и н н и к о в резко захлопывает окно.
(Отпрянув.) Осторожнее можно? Нос едва не разбили.
М а р и я Ф е д о т о в н а (подходя к забору). Лютует?
А л л а (сдержанно). Семейное дело. Других не касается.
М а р и я Ф е д о т о в н а. Почему такое? Смертоубийство, скажем, совершится. Нас обвинят — соседи. Общественность проглядела.
А л л а. Смертоубийства не будет. И один человек не общественность. (Задумалась.)
М а р и я Ф е д о т о в н а. Чего огорчаешься-то? Добро бы свой отец. И ты ведь Рогозина, а не Овчинникова.
А л л а. Фамилия роли не играет.
М а р и я Ф е д о т о в н а. И кто он, откудова? Своих мы наперечет знаем. Явился в сорок восьмом, как сейчас помню. В одиночестве жил. Михееву цветами своими голову задурил. Оженился после на мамане твоей. А после ее… в бирюках и остался.
А л л а (сдерживая раздражение). Не пойму: кому дело какое?
М а р и я Ф е д о т о в н а (строго). Не так живет. Не по-людски. Себя выше других ставит. Все лук там, скажем, или картошку сажают, а он — цветы! Чуешь?
А л л а. Каждый сажает, что хочет.
М а р и я Ф е д о т о в н а (категорически). Не-не! В селе по-хозяйски жить надо. И какого тумана напустил. Цветики-цветочки… Вроде для развлекательства… В чистеньких ходит… (Распаляясь.) На других свысока: базарники, мол! А на поверку — и сам спекулянт!
А л л а. Выдумки это. Цветами он не торгует.
М а р и я Ф е д о т о в н а. Может, он из симпатии их задарма раздает?
А л л а. Может быть.
М а р и я Ф е д о т о в н а (хохочет). Ох, уморила! Задарма! Ну-ну!
Входит Ч у п р о в. Пиджак и руки у него в строительной пыли. М а р и я Ф е д о т о в н а исчезает за забором.
Ч у п р о в. Алла?
А л л а (улыбаясь). Какой ты чумазый, Саша.
Ч у п р о в (стоит, широко растопырив руки). Понимаешь, всю стройку облазил. Все конфликты на корню уладил.
А л л а (нежно). Молодец ты у меня. Молодец. Давай, я тебя почищу, в порядок приведу. (Подымается на крыльцо, тихо стучит в дверь.) Дядь Гриш, посторонние тут. Откройте — мыло, щетку взять. Дядь Гриш…
Щелкает дверной засов.
(Уходит в дом, сразу же возвращается с мыльницей, полотенцем, платяной щеткой.) Стой спокойно. (Чистит его пиджак.)
Ч у п р о в. У тебя отгул?
А л л а (продолжает чистить Чупрова, смеется). Вторая смена! Забыл?
Ч у п р о в. Честное слово… Самому непривычно.
А л л а. Все благодарны тебе, Саша… Все-все… (Быстро оглядевшись, прижалась к нему.) Сашук мой! (Отпрянула.) Кругом глаза. Стой спокойно. Большое дело — на двухсменку доярок перевести. (Продолжает его чистить.) Цемент в рукав въелся…
Ч у п р о в. Не все так рассуждают. Наши правленцы колхозные всего нового боятся. Две смены доярок, говорят, увеличения человеко-дней потребуют. Значит, себестоимость продукции повышается. Не хотят, крохоборы, понять: при двухсменке текучесть кадров прекратится. Квалификация доярок повысится. Экономическая выгода несомненна.
А л л а (легонько хлопает его щеткой по спине). Ну вот, все в порядке.
Ч у п р о в. Я их цифрами, цифрами добил. Теперь бы руки помыть.
А л л а и Ч у п р о в выходят.
Слышно, как поскрипывает насос, льется вода. Через минуту Ч у п р о в и А л л а возвращаются.
(Вытирая полотенцем лицо.) Спасибо, Алла. Представил сейчас: мы с тобой живем вместе. Пришел я на обеденный перерыв, ты меня встречаешь, как сейчас. (Горячо.) Чего мы тянем?
А л л а. Саша… Саша… Неожиданно все. Как шквал какой! (Чуть жалобно.) Привыкнуть надо.
Ч у п р о в. Чудачка! В старину годами женихались да невестились, а бывало, всю жизнь ненавидели друг друга. Разве я не прав?
А л л а. Ты почему-то всегда прав. Мне с десятилеткой против академии твоей далеко…
Ч у п р о в. Смелее, смелее…
А л л а. Легко сказать… Ну не всегда я с тобой согласна. Когда разговор потом вспоминаю… Дома. Одна.
Ч у п р о в (улыбаясь). После драки кулаками не машут. (Кивнув в сторону дома.) Он у себя?
А л л а. Подождем, Саша!
Ч у п р о в (нахмурился). Ты в себе или во мне неуверена?
А л л а. Зачем так, Саша?
Ч у п р о в. Тогда точку поставить пора. И дело у меня к нему есть.
А л л а. Он догадывается… По селу всякие пересуды идут…
Ч у п р о в. Знаю. Надо болтовню прекратить. (Стучит в дверь.) Григорий Иванович!
Алла отходит в глубину дворика. Из дома выходит О в ч и н н и к о в.
День добрый, Григорий Иванович!
О в ч и н н и к о в (окинув взглядом Аллу и Чупрова). С утра был добрый.
Ч у п р о в (ему немного не по себе). Побеспокоить тебя решил. Дело такое — я и Алла… пожениться хотим, в общем…
Овчинников молчит.
Полюбили друг друга, и все такое… Решили сказать тебе. По обычаю.
О в ч и н н и к о в. Вспомнили?
Ч у п р о в. Мы старых порядков не знаем. Дело, сам понимаешь, тонкое…
А л л а. Дядь Гриш, зачем так? Мы с открытой душой.
Ч у п р о в. Что
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Советская одноактная драматургия, 1978 - Гунар Рейнгольдович Приеде, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
