Доброе слово - Владимир Александрович Гольдфельд

Могу и своими! Хотя… взгляните на себя в зеркало. Оно лучше всяких слов убедит, что вам совсем не подходит роль соблазнителя чужих жен. Этакого ловеласа!

С о к о л о в. А мне по душе ваша горячность. Непонятно лишь, чем она вызвана. «Что вам Гекуба»?..

А р к а д и н (перебивает). Провалитесь вы с вашей Гекубой! Вы не знаете, кто я!

С о к о л о в. Знаю! Чудовище с зелеными глазами!

А р к а д и н. Что?! Я не чудовище! Я муж!

С о к о л о в. Наталии Николаевны?! Прекрасно Это очень важное звено. Но вы напрасно волнуетесь — нет никакого повода…

А р к а д и н. А если есть?! Все равно я узнаю, ради кого она приехала! Я убью себя, его, ее…

С о к о л о в. Только в другой последовательности…

А р к а д и н. Не понимаю.

С о к о л о в. Если начнете с себя, едва ли сможете продолжить.

А р к а д и н. Действительно, я становлюсь смешным. Должно быть, старинная обстановка, мрачные портреты, этот нелепый костюм привели меня к драматическим излияниям. (Иронически.) Я прекрасно знаю, что ревность унижает советского человека. Она нетипична. Ревность — пережиток.

С о к о л о в. Это болезнь людей, которые не уважают ни себя, ни любимого ими человека.

А р к а д и н. Нет, довольно. Я выздоровел. Хватит этого кошмара. Простить себе не могу, что приехал сюда. Хотел, видите ли, в последний раз объясниться. До чего глупо! (Смотрит в окно.) Кончено! Видеть больше не хочу. Уеду… Немедленно… Сейчас же уеду… Надоело!

С о к о л о в. Вы все повторяете: «я», «мой», «мне». Звучит довольно эгоистично.

А р к а д и н (иронически). Чудовище, эгоист… Вы многого не знаете!

С о к о л о в. Возможно, зато я знаю, что она любит вас.

А р к а д и н. Знаете? Откуда же сие вам известно?

С о к о л о в. Я физиономист-хиромант. Узнаю все по линиям. Правда, она и сама мне сказала об этом.

А р к а д и н. Что же именно?

С о к о л о в. А вы спросите Наталью Николаевну. Вон она в саду.

А р к а д и н. Вижу… А впрочем, все равно. Поздно! (Отходит от окна.)

С о к о л о в. Как хотите.

Пауза.

Вы, кажется, шахматист?

А р к а д и н. Играю.

С о к о л о в. Любопытная партия… Никак не найду продолжения. Посмотрите. (Дает ему листок.)

А р к а д и н (смотрит). Да, ее сегодня в шахматном выпуске передавали. Позвольте! У вас же путаница — ходы неправильно записаны… (Смотрит в окно.) Слон должен… лучше сверьтесь с моей записью… Я пойду. (Делает движение к лестнице и затем решительно уходит в сад.)

Соколов прячет листок, который ему дал Аркадин, смотрит в окно.

Ж и л и н (входит). Что нового?

С о к о л о в. Возможно, это действительно шифр!

Ж и л и н. Разгадали?

С о к о л о в. Я логически предположил, что за шахматными терминами должны скрываться буквы или слова, а возможно, целые фразы; все эти версии были чрезвычайно перспективны и все оказались ошибочными. Вы не перепутали запись ходов?

Ж и л и н. Все точно! Ну, что дальше?

С о к о л о в. Думаю!

Ж и л и н. А я действую!

С о к о л о в. Неуспехом?

Ж и л и н. Подбираю к людям ключики. У всех изъянчики обнаруживаются. Сейчас молодого человека прощупывал.

С о к о л о в. Александра?

Ж и л и н. Сашу… как будто правильный… Поговорите и вы с ним.

С о к о л о в. Если вы считаете полезным…

Ж и л и н. Ум хорошо, а два лучше. Я вам его пришлю. (Идет, останавливается.) Не торопитесь. Досконально прощупайте.

С о к о л о в. Постараюсь.

Жилин уходит. Соколов прошелся по комнате и скрылся в облюбованный им уголок. Его не видно. По лестнице спускается  С а ш а, навстречу ему выходит  М и х а и л  Н и к о л а е в и ч.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Саша, я к тебе! Потолкуем. Пойдем.

С а ш а. У меня в комнате Петр Алексеевич.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Садись… поговорим здесь.

Пауза.

С а ш а. Слушаю, папа!

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Беспокойно у тебя на душе, Саша. Вижу… и лучше лекарства, чем правда, нет! Должен я…

С а ш а. Не надо, папа!

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Знаешь?! Так и чувствовал. Ну что же… Рано или поздно… только помни: ты сын мне, любимый, родной человек. (Пауза.) Молчишь, Саша?

С а ш а. Но, может быть, ты не все знаешь? А если узнаешь, откажешься от меня.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Опомнись! Что ты мог совершить, чтобы я должен был…

С а ш а (перебивает). Вы с мамой думали, что взяли русского мальчугана. А если во мне немецкая кровь?! Если отец мой фашист?!

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Какая нелепость! Откуда эта ложь?

С а ш а. А если правда?! Теперь ты замолчал? Пусть! Я все равно скажу! Дом, где я вырос! Голубое небо, белый снег! Русская азбука! Школа, где учился… где принимали в комсомол! Мечты о будущем! Товарищи, друзья! Не отдам, мое небо! Мой снег! Моя азбука! Все родное здесь! Пусть лучше я лишусь жизни, чем поступлюсь хоть частицей своего, кровного! И ты, ты мой отец!

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Ты все сказал, Саша! Разве дело в том, чья кровь течет в жилах? Твое сердце, душа, мысли порукой, что я смогу гордиться своим сыном! (Обнял его.) Но я должен сказать, что в свое время мне удалось разыскать твоих родичей. Они киевляне, как и твои родители.

С а ш а. Мы ездили в Киев к ним?

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Да! Они очень хотели тебя повидать!

С а ш а. А ты сказал, что это фронтовые друзья.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Пришлось! Иначе ты бы все узнал. Но кто и зачем решил обмануть тебя?! Кому нужна эта провокация?!

С а ш а. Провокация!! (Отходит, задумывается.)

С о к о л о в (выходит). Михаил Николаевич! Прошу простить… Я стал невольным свидетелем… Позвольте пожать вам руку! У вас хороший сын.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч (жмет руку). Спасибо!

С о к о л о в. Но мне кажется, что вам нужно поговорить с Сашей до конца, сейчас же! Кто его провоцировал? Это на многое откроет глаза…

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Кто тебе об этом сказал?

С а ш а. Я дал слово молчать!

С о к о л о в. Саша, доверьтесь нам!

С а ш а. Петр Алексеевич…

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Жилин? Откуда он мог узнать?

С а ш а. Он не Жилин. Это Анисимов! Он послан для безопасности. У него удостоверение…

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Тогда я поговорю с ним!

С о к о л о в. Не надо! У меня возникли некоторые соображения… (Как бы думая вслух.) Пропадает медальон… Случайность? Раненый, теряя сознание, пытается предупредить… О чем? Бредит? Медальон находится… Индикатор указывает радиоактивность. Чей-то интерес к рукописи… Золотой медальон… Старинная рукопись… Что общего? Оба предназначены профессору.

С а ш а. Наверное, поэтому Петр Алексеевич сказал, что рукопись нельзя оставлять без присмотра.

С о к о л о в. А где она сейчас?

С а ш а. У меня в комнате! Там Петр Алексеевич…

С о к о л о в. Итак, Михаил Николаевич, идите к себе, поговорите подробно с Сашей. А я должен проверить свои догадки. Потом посоветуемся.

М и х а и л  Н и к о л а е в и ч. Хорошо.

Саша и Михаил Николаевич уходят. Соколов что-то чертит на листке бумаги. Пауза. Входит  Ж и л и н.

С о к о л о в. Петр Алексеевич! Теперь ясно и понятно! Он мне все открыл!

Ж и л и н. Кто? Саша? А что он мог особенно…

С о к о л о в. При чем Саша?! Ключ!

Ж и л и н. Какой ключ?

С о к о л о в. К шифру!

Ж и л и н. А, вот что! Неужели разгадали? Поздравляю!

С о к о л о в. Да уж сто́ит! Блестящее решение! Гениальная находка!

Ж и л и н. Уж очень расхвастались!

С о к о л о в. А вы посмотрите и